и даже не надеясь на получение нового жилья другим способом.
— Смотри — вот большая комната в трехкомнатной квартире, прямо в центре, на улице Комсомольской. Хозяин согласен, давай оформлять документы.
— А что, на отдельное жилье мы не тянем? — удивился Игорь.
— Нет, конечно! Кто равнозначно поменяет центр города на окраину?
— Ладно, уговорила. Но обменять нашу ведомственную квартиру без санкции секретаря Обкома невозможно.
— Так иди, проси разрешение, — и муж отправился к первому секретарю, Михаилу Катонову. Тот удивился:
— Отдаешь отдельную квартиру за подселение? Ты, главный идеолог области, заведующий отделом пропаганды и агитации Обкома комсомола? Второго ребенка ждете, говоришь? Будет тебе жилье — выбирай — трешка на улице Двинской или двухкомнатная здесь рядом — на проспекте Ленина.
— Трешка, конечно, хорошо, но далековато. Беру ту, что рядом с нашим Обкомом — на проспекте Ленина.
И в начале семьдесят восьмого года мы стали обладателями большой и светлой квартиры в девятиэтажном доме в самом центре города, окнами на оживленный проспект.
— Там было наше мужское общежитие — уж извини, состояние неважнецкое, — развел руками Катонов, вручая Игорю ключи, — наводи порядок и живите. За тобой новоселье!
Жилье действительно находилось в ужасном состоянии — насквозь пробитый унитаз и огромная дыра над рамой окна в большой комнате, куда зимой залетал снег, а летом дождь — далеко не все чудеса, увиденные нами. На на антресолях — сюрприз! — нашелся целый мешок сухой воблы, а паркет стоял дыбом после мытья «по-флотски» — ведро воды на пол и шваброй, шваброй!
— Временное пристанище одиноких мужиков — никто ни о чем не заботился, — смеялся муж, принимаясь за ремонт.
А я через несколько дней опять оказалась в знакомом роддоме.
Утром в палате рассказываю историю рождения дочери. Девица с соседней койки — похоже, ровесница, спрашивает:
— Ну и кто у тебя теперь родился?
— Представь себе, сын!
— Представь себе, и у меня тоже!
— Что значит — тоже?
— Да это же я тогда ревела вместе с тобой! И вот теперь сын — представляешь? — с этой дамочкой мы жили на соседних улицах, а детки даже учились в одной школе.
Игорю же, со своими комсомольскими делами, вечно было некогда — он и теперь не баловал частыми посещениями, зато свекровь с Ирочкой приходили каждый день. Глядя из окошка роддома на маленькую дочь в легком зеленом плаще и розовом беретике, связанном моими руками, почему-то хотелось плакать — казалось, я предала свою девочку, родив еще одного ребенка.
В конце мая праздновали новоселье:
— Так пахнет счастье, — грустно промолвил Катонов, войдя в детскую и вдохнув сладкий запах малыша — нашего новорожденного сыночка. А мы с Игорем этого еще не понимали — воистину: «Лицом к лицу лица не увидать»
…
Ирочка маленького братика встретила настороженно. Стояла возле детской кроватки и внимательно рассматривала нового человечка, пытаясь угадать, что сулит его появление лично ей. Потом, проникаясь заботой к малышу, приходила ко мне на кухню и говорила со значением:
— Иди, там твой сын плачет!
Сын плакал мало, что не удивительно — ведь я задвинула подальше всем известную книгу Спока, по которому когда-то растила дочь. То ли я не так поняла, то ли слишком буквально выполняла рекомендации автора, но вреда эта писанина принесла нам с дочерью немало. И не только нам — эта зловредная книга попила немало крови и у других молодых матерей — надо же такое придумать — кормить ребенка строго по часам! Будить, если он спит, и выжидать положенное время, если просит раньше. Нетушки — я не тормошила мальчика, чтобы перепеленать или покормить — сын ел, когда хотел. А еще я поставила в кроватку свою большую фотографию, и ребенок долго «гукал», разговаривая с «мамой». Но совесть-то иметь надо — долго не получая никакого ответа, парнишка решал — пора бы и пореветь…
Целый месяц мы не могли придумать сыну подходящее имя и звали его просто «мальчик» или «сыночек». Ведь это только кажется, что назвать ребенка — раз плюнуть — сами попробуйте, тогда узнаете! Каких только имен не предлагали — не нравилось ни одно. Муж, подозреваю, в порядке подхалимажа, даже предлагал назвать сына Володей — в честь своего лучшего друга, но я возмутилась:
— Обозвать сыночка Вовчиком? Не для того я его рожала! — и муж отстал. Вопрос так и оставался открытым, имени мальчик не имел.
В тот теплый июньский вечер Игорь, как всегда, задерживался на работе. Мы с дочерью выучили уроки, искупали малыша, почитали на ночь сказку про Золушку, и дети уснули. Супруга все не было.
Время уже перевалило далеко за полночь, когда мое терпение лопнуло. Я взяла лист бумаги и нарисовала на нем… То есть написать слово, подходящее к данной ситуации, я, как культурная дамочка не могла, а вот нарисовать — всегда пожалуйста! К изображенной фигуре сбоку пририсовала ручку — получилось вроде неплохо — главное понятно, что этот рисунок обозначает кое-что «с ручкой». Полюбовавшись своим художеством, прицепила его над супружеской кроватью и ушла спать к детям.
Вскоре послышался звук ключа в замке и на пороге… как там у классика? «Путаясь в соплях, вошел мальчик», а здесь — спотыкаясь на ровном месте, вошли двое. Сказать, что они были навеселе, значит не сказать ничего — они еле держались на ногах — Игорь и его приятель, тот самый — Владимир Жариков из Камышина.
— Ч-ч-ч! Свет не зажигай, спят, — предупредил собутыльника, — по-другому не назвать, — муж, и в этот момент они увидели листок, белевший над кроватью.
— Что это? Давай посмотрим.
Свет зажгли, записку рассмотрели — меня разбудил громкий хохот.
— Я так понимаю, это относится к тебе, — размахивая рисунком перед носом друга, веселился, распоясавшись, друг Володимир, — Теперь твоя партийная кличка — «ж-па с ручкой»! Ну, Викентий, ну молодец, — тут оба рухнули на кровать и моментально отключились.
Наутро, отправив Ирочку в школу, я собиралась устроить головомойку этим пьяницам, но они, сделав изумленные глаза, дружно оправдались:
— Ты что, Викентий, — деловито произнес Владимир, намазывая хлеб маслом, — мы не просто так пьянствовали, мы искали имя вашему сыну.
— И ведь нашли, — подхватил муж, — его будут звать Роман — в честь делегата из солнечной Болгарии, с которым познакомились вчера на нашей конференции.
— Вот такого парня! — заключил Владимир, и они дружно подняли вверх большие пальцы.
Мы действительно назвали сына Романом, и живет он теперь — где бы вы думали? Да, да — в Болгарии, в Софии. Вот такое совпадение!
В самом начале трудовой деятельности
