меломан со своей «бебой» то есть Олечкой. Представленный честной компании Арчаков пожал руку мужчинам, раскланялся с дамами.
— Мой друг! — обращаясь к Леве торжественно провозгласил Женька, вытаскивая из кожаного дипломата пластинку модного композитора Давида Тухманова.
— Мой друг, ты помнишь, как мы танцевали под эту прекрасную музыку?
— В Ставрополе? На свадьбе твоей сестры? — повернувшись ко мне улыбнулся Лева, — Да, где мы только не побывали! Замечательное было времечко, что и говорить!
Компания лидеров, с первых лет комсомольской работы спитая и спетая — мы выезжали за Волгу, летали на пару выходных в Киев, отмечали вместе все праздники — поначалу состояла из четырех семейных пар. Потом мой муж — вовсе не «учитель математики», как написано в его дипломе, а, на минуточку — уже председатель бюро международного туризма «Спутник» — как отмечено в трудовой книжке, растворился в туманной дали. Исчез, расставшись с огромным рабочим кабинетом, парком из семи легковых автомобилей и пяти автобусов, потеряв всеобщий почет и уважение и много, много чего другого — ну, в общем, не стало у меня мужа, а я в компании осталась.
Никаких адюльтеров среди нас не наблюдалось — нам было просто хорошо вместе.
Вечеринка шла своим чередом, бутылки пустели, настроение поднималось. Арчаков получил искреннее одобрение моих друзей, и я была рада этому факту. Мы обсуждали последние новости, пели песни и, конечно, танцевали под чудный старый мотив:
…И было это солнце утреннее сонным,
И тени вниз летели со скалы.
И было это море невесомым,
И были эти сны не тяжелы.
У той горы, где синяя прохлада,
У той горы, где моря перезвон…
Светку приглашали на танец все мужчины по очереди, в том числе и мой Арчаков, та кокетничала, заламывая руки, и выдавала плоские шутки — было в ней что-то от грубой крестьянской бабы — я же говорила.
Но вот время перевалило за полночь, гости стали прощаться. На проспект вывалились шумной толпой — сидели за столом долго, набрались капитально.
Только стали ловить такси, как на Леву повесилась посторонняя девица — то ли перепутала мужика, то ли такая смелая, но тоже в хорошей кондиции. А наш Лева — юморист — обнимает её за талию и продолжает беседу, называя девицу «котиком» и «рыбкой». Лидочка, ничуть не смутившись, объясняет честной компании:
— Ему сейчас безразлично кому толкать свои умные речи, — и передвинув девицу к фонарю, становится на ее место:
— Дорогой, ты все перепутал, это я твоя рыбка, я и котик, меня обнимай…
Вот же умница какая!
Сережка, обещавший посвятить этот вечер мне, тоже вдруг засобирался — засобирался и ушел вместе со всеми. Несколько дней к телефону не подходил, или же отвечал коротко:
— Извини, завал на службе!
Но недели через две «завал» очевидно разобрали, и раздался звонок в дверь — мой кавалер, как всегда, нагрянул без предупреждения. Все пошло, как и прежде: свидания — букетики — коньячок с тортиком. Тем не менее со временем отношения зашли в тупик, а потом и вовсе прекратились — мирно, спокойно прекратились. И не вспомнить бы о той вечеринке, но…
Примерно через год, в магазине, у самой кассы, столкнулась со Светкой:
— Привет! — была искренне рада я.
— Привет! — обрадовалась и она.
— Давненько не виделись! Посидим, поболтаем? — прихватив бутылочку испанского хереса мы отправились ко мне — благо надо было всего лишь дорогу перейти. Устроившись на кухне, разлили вино по бокалам и повели неторопливый треп о житье-бытье. Перемыв кости всем знакомым, перешли к разговору о себе.
— Как твой Сергей? — вкрадчиво спросила Светка.
— Мы расстались.
— Знаешь — я должна тебе это сказать — ведь он и ко мне тогда ходил! — прикинувшись виноватой, трагическим тоном произнесла эта артистка.
— К тебе? Ты что, знала его раньше? — не поняла я.
— Нет, мы у тебя познакомились — в тот вечер — «…и было это солнце утреннее сонным…» — помнишь?
— И…?
— Я попросила — Сергей пошел провожать, — она с гордостью взглянула на меня, мол, я тоже интересую мужчин!
— Провожать? — идиотский вопрос…
— Сначала все про тебя выспрашивал, — усмехнулась Светка.
— А потом?
Та кокетливо повела плечом:
— Ну а потом…
Когда до меня дошел смысл этого «Ну а потом…» я опешила! Сидела в изумлении — сказать, что была ошарашена — значит не сказать ничего — отпад был полный! От меня — к Светке? Что он там нашел — сто килограммов чистого веса? Темные усики под носом, прикрытое волосами большое родимое пятно на щеке, да немытые годами окна в квартире? Он в своем уме? Где были его глаза? А она то, она! — сидит в моем доме и говорит такие вещи…
Тем не менее я взяла себя в руки — Светка мирно ушла домой, а я, проглотив обиду, вдруг поняла — не стоит Арчаков нашей ссоры. Чего он тода хотел — выведать что-то обо мне, или соблазнился Светкиными телесами? Случайно пошел ее провожать, а получился мезальянс? Так или иначе — у нас с ним все равно ничего путного не вышло. Причем у Светки тоже, так о чем же жалеть? Но!
Дорогие мои подружки — женщины, девушки, девочки! Не открою тайну миров утверждая, что мужики — племя нам, женщинам, совершенно непонятное. Их поступки неадекватны, мысли нелогичны, а симпатии вообще не поддаются никакой критике. Если надумает, то невозможно предугадать, когда и к какой обезьяне он уйдет.
Какой же дать совет? При появлении подходящего кавалера прятать его от подруг до самой свадьбы, как делают многие, или рискнуть и познакомить с девчонками — пусть пройдет проверку? А что? Это тоже дело! Но!
Сначала откройте глазоньки своему благоверному на Оксанкины кривые ноги, поведайте, что у Милки косоглазие, а Светка — та вообще охотится на мужиков. Оброните эту информацию как бы невзначай, между делом, накрывая на стол — такие слова хорошо застревают у них в мозгах. Обронили? Ну а теперь — с Богом!..
— Фи, как подло! — скажут Оксанка с Милкой.
— А уводить кавалера у подруги из-под носа не подло? — спрошу я.
Ответить-то и нечего…
А это приключение — по-другому не назову — вспоминается теперь с доброй улыбкой…
Солидная дамочка приятной наружности — профессор первого Московского медицинского университета — Евгения Анатольевна Чернышова хлюпала носом на плече у члена Союза писателей России Виктории Витус — то есть у меня. Не виделись мы лет двадцать.
— Вам, наверное, хочется побыть наедине, — направился было к дверям профессорский муж, офицер космических войск.
— Саша, у нас нет секретов,
