Но у Вольфа, очевидно, были свои планы. Усевшись прямо перед высокими тяжелыми створками, он поднял морду к горящим где-то высоко-высоко над ними тусклым фонарям, которые уже издалека привлекли Наташино внимание, и вдруг, безо всякого предупреждения, взвыл дурниной - так громко, что, кажется, в лесу попадали на землю все вылетевшие на ночную охоту совы и летучие мыши.
Никакой реакции, подтверждающей, что сигнал принят и понят, из-за ворот не последовало, и оборотень - очевидно, войдя во вкус, - запрокинул голову, прижал уши к спине, вытянулся в струночку, так, что, казалось, вот-вот устремится к луне, словно выпущенная из тугого лука стрела, и выдал совершенно поразительную по высоте и продолжительности руладу. После такого, по Наташиному мнению, даже лесные сосны должны были в ужасе разбежаться, кто куда, придерживая длинные нижние ветки, точно путающиеся в ногах долгополые юбки.
На этот раз сольное выступление не осталось без внимания - ворота внезапно прорезавшимся грубым мужским голосом разразились длинной тирадой на незнакомом Наташе языке.
Вольф сморщил нос:
- Побереги силы, Хрипатый. Это не нечистый по твою душу, а всего лишь я, так что сэкономь молитву про запас.
- Проказа на твои мохнатые уши, де-Вольф! - в воротах распахнулась небольшая, в человеческий рост, дверца, почти незаметная на общем фоне. - Из-за тебя я поседею на десять лет раньше!
На пороге склада возник мужчина, при виде которого Наташа непроизвольно присела на корточки, стараясь спрятаться за сидящим волком. Настоящий великан, с такими широченными плечами, что еле-еле смог втиснуться в дверной проем боком, а его длинные руки, казалось, свисают гораздо ниже коленей. Сутулый, кряжистый, точно небрежно вытесанный топором из дубового пня, он удивительно напоминал гориллу.
- Бойся бога, Хрипун, - нисколько не смущаясь перед нависающим над ним чудовищем, спокойно возразил оборотень, - ты столько не проживешь!
- Гы! - весело осклабился человек-горилла, очевидно, сочтя это удачной шуткой. - Ты че приперся-то? Для тебя еще рановато!
- У меня важная миссия, - серьезно сообщил Вольф. - Я привел маленькую девочку!
- Ох, не доведут тебя до добра эти маленькие девочки, - покачал головой великан - наверное, ночной сторож.
- И то верно, - неожиданно для нее согласился наташин провожатый. - Вы уж проверьте, не воровка ли. А, может, и шпионка - одета она странно, да и пахнет подозрительно.
- Само собой, - согласился здоровяк и, подхватив не ожидавшую такого предательства Наташу за шиворот, легко приподнял ее над землей. Прежде, чем скрыться за воротами со своей ношей, он равнодушно бросил через плечо: - Заходи в воскресенье.
- Само собой, - в тон ему бросил волк.
Двери захлопнулись, и покачивающаяся на весу в нечеловечески сильных руках девочка оказалась в полнейшей темноте. Но ненадолго: пройдя по тесному (для него) коридору, горилоообразный вступил в небольшое, ярко освещенное несколькими горящими свечками помещение. Очевидно, это была караулка, так как тут, за грубо сколоченным столом из неровных, разной толщины неструганных досок, сидел второй сторож, посубтильнее первого, пониже и уже в плечах, но одетый в такую же униформу с золотыми пуговицами и нашитыми шнурами. Не глядя на вошедшего товарища, он продолжал выстругивать что-то из крохотной чурочки ножом совершенно устрашающих размеров, этаким маленьким мечом, которым, однако, орудовал очень ловко.
- Ну, что там, - не прерывая своего высокоинтеллектуального занятия, равнодушно бросил строгальщик. - Валькирии буянят, ведьмы шабашат или баньши опять разгулялся?
- А, - махнул рукой здоровяк, (к счастью, не той, в которой сжимал Наташин воротник), - Вольф опять чудит - видно, от луны совсем свихнулся. Вот, привел, велел приютить девчонку. В лесу, говорит, нашел.
- Хорошенькая? - тут же заинтересовался тот, откладывая в сторонку свое плотницкое вооружение и впиваясь в безвольно висящую Наташу буравчиками внимательных глаз.
- Где там! - фыркнул великан. - Мелочь!
- Ну, Вольф, как всегда, в своем репертуаре, - вмиг утратив всякий интерес, второй стражник вновь вернулся к истязанию чурочки. - Ни себе, ни людям… Ну, приюти ее, раз уж тебе велено.
- А как?
- Как обычно. Или назад отведи - все равно, мне никто ничего не поручал, в случае чего тебе и отвечать…
Он все еще продолжал что-то бормотать, а здоровяк вместе с болтающейся в его лапищах Наташей уже покинул помещение. С электрическим освещением на складе явно были большие проблемы - вновь последовали непроницаемо-черные коридоры, поворачивающие вправо и влево, неожиданно поднимающиеся вверх и опускающиеся вниз - в конце концов у девочки даже закружилась голова. Впрочем, может быть, и не от лабиринта, а от голода.
Странный же человек, несущий ее так легко, точно сжимал указательным и большим пальцами невесомую пушинку, а не упитанную девочку, не переставал бормотать себе что-то под нос, обращаясь как будто бы к ней - больше никто с ними по коридору не шел, и навстречу не попался:
- Это тебе еще повезло, что на Вольфа попала, да… Он, когда в хорошем настроении, да сытый - милейший человек… Только вот шутки у него дурацкие, да и сам он, честно говоря, дурак, да… Впрочем, все-таки хорошо, что именно он тебе попался, да… Еще неизвестно, чтобы от тебя в лесу к утру осталось, да… Так вот… А Вольф - он хороший парень, когда незлой, да…
Он все бормотал и бормотал, и в Наташе, висящей между небом и землей, постепенно росло и крепло ощущение, зародившееся еще в тот момент, когда на ее отчаянный крик о помощи откликнулся волк, говорящий человеческим языком: что все происходящее с нею абсолютно нереально, попросту немыслимо. Наверное, она так и уснула в конце концов, сидя под елочкой, и темная фигура, мелькающая впереди между деревьями, и все остальное ей просто привиделось.
Решив в дальнейшем воспринимать все происходящее с нею именно с такой точки зрения и не волноваться по-пустому, Наташа не делала попыток освободиться из железного захвата здоровяка, покорно и даже с некоторым любопытством ожидая, каких еще фантомов породит ее чересчур бурное воображение.
Последовал еще один спуск, затем 'носильщик' достал, как ей показалось, прямо из рукава большую, громко зазвеневшую связку ключей, и открыл тяжелую дверь, подавшуюся им навстречу с душераздирающим протестующим скрипом. За дверью обнаружилась довольно большая, на первый взгляд совершенно пустая комната, насколько можно было судить по лунному свету, прямоугольниками падающему из нескольких узких оконных проемов. Вытянув руку, громила поставил Наташу на порог, а затем, разжав пальцы, быстро захлопнул дверь у нее за спиной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
