что скажете? Окей?
– Окей, дорогуша. Я часто говорил: «Любое содружество – тайна». Но запомни: всегда пиши о том, что знаешь.
– Окей.
Я напишу о прошлом. В прошлом всё расставлено безупречно. Все предметы равной величины: люди, книги, события, стулья, числа, я, любовь, Нью-Йорк – всё одинаковой величины. Всё взаимозаменяемо. Немного того, немного другого; всё случайно, взаимосвязано. Это так просто, всё сочетается со всем: события – это вещи; люди – вещи; предметы имеют цвет и пропорции, образуют композиции; они просто вещи, которые следуют из других вещей / ведут к другим вещам. Всё это очень мило. Я терпеть не могу этот сон. Этот современный сон, любовь к усложненности. Я уже видела этот сон. А он видел меня. Во сне я становлюсь привычной частью многолюдного, безвоздушного пространства. Я неотличима от ковра, мебели пола потолка и прочего. Мое сознание наполнила замысловатая чепуха, из-за которой все совпадения стали такими интересными. Я вспоминаю:
«Этот ковер весь в пятнах и потертостях. Если я соединю отдельные пятна, то смогу прочертить карту поколений, которые на протяжении всей жизни ходили по этому персидскому ландшафту. Я смогу передать через образ, как течет жизнь. Я назову его „Форма времени“. Мое озарение сделает меня знаменитой». Мои видения образы идеи, мои клятвы, мои пылкие желания, мои размышления, мой род занятий: я спала крепким сном.
– Эй, детка, я хочу открыть тебе секрет.
– Отлично.
– Видишь эту кружку? Я хочу, чтобы она была твоей.
– Она имеет хоть какую-нибудь ценность?
– Ты только о деньгах и думаешь!
– Это правда.
– Ты знаешь, что деньги – это далеко не всё? Ты знаменит, вот что имеет значение.
– Да, это так.
– Ты что, не можешь просто восхититься моей любимой кружкой? Я хочу, чтобы она была твоей, потому что она мне очень дорога.
– Неужели.
– Потому что ты мне дорог. Ты мой настоящий друг. Ты знаешь, что это значит? Знаешь, как трудно отыскать в мире верного, преданного друга?
– Конечно знаю. Это не секрет.
– Неужели.
– Мне пора. Я не знаю: «Может ли юная девушка найти настоящее счастье, полагаясь только на меня и на предметы?»
Когда он оставляет меня, я придумываю причины жить дальше. Я помню, что люди всегда говорили мне: пиши о том, что знаешь. Я знаю много художников. Меня окружают люди, которые занимаются искусством; такие же неудачники, как я. В это я не верю. Я верю, что в искусстве что-то есть. И я даже знаю что. Искусство – это…
«Нет, нет, нет!» – кричат редакторы. «СЕКС. РЕВОЛЮЦИЯ. НАСИЛИЕ. Большие темы. Все слова большими буквами, дорогуша. Мы не сможем сделать деньги на искусстве, твоих друзьях, твоих убогих озарениях. Послушай, ангелок, ты же хочешь сделать себе имя?»
«Да, – шепчу я. – Я хочу кучу денег. Но что нужно делать бедной девочке?»
«Поднимись к нам, – сказали они. – Ты узнаешь».
Общество кричит: «Нет! Мы хотим Образования, Еды, Жилья. Мы хотим наши права!»
Люди кричат: «Не продавай себя Мужчине, не будь предательницей».
Да, да. Вы правы, ваши права, я заикаюсь, я спотыкаюсь, мне нужно бежать бежать бежать, нужно работать, чтобы не оказаться на улице. Угрозы обвинения оскорбления сыплются как град; в голове всё плывет; улицы заполняются водоворотами крови и грязной воды, в которых кружатся обломки мебели и части тел. Темно, кругом полно людей, я мчусь что есть сил, на волосок от смерти.
Боже, получилось. Я в безопасности, в моей комнате. (1) Вселенная – это слово из мифологии: я где-то это прочла. (2) Вселенная – это огромный мыльный пузырь, который зарождается в склянке и заканчивает свой путь в раю для пузырей. В Новой Шотландии есть люди, которые отправляют детей не в колледж, а на Остров пузырей. Ну и пусть; возможно, им будет дан второй шанс, и он обещает больше. А может, и нет. Я им не мать. Что до меня, то я самодостаточна. То есть я укрылась в спокойном уголке. Я мерю шагами зону безопасности. Изнуряя себя до такой степени, что от меня остается лишь тень. Держусь за мою драгоценную целостность и беспокоюсь: не могу же я прожить жизнь, полагаясь только на людей искусства. Мне нужно больше увидеть в мире, войти в контакт с более сильной энергией. Смогу ли я воспользоваться этой головокружительной возможностью? Смогу ли я позволить себе билет в Индию?
Часть вторая
Солнце садилось за холмами, город пылал в закатных лучах, а небо наполнялось светом. Индия в замедленном времени, несезон в самом разгаре. Неспешный караван дней тянул за собой ночи, что растворялись при наступлении следующего дня, который так же плавно растворялся, как тень на воде на пустынной земле на горах на равнинах. Безоблачное небо наполнялось светом, с моря дул прохладный бриз. Было раннее утро. К счастью, день ожидался не слишком жаркий. Но вездесущая мелкая пыль была неотступной. В свете луны сад стал очень красивым. Тихие, неподвижные деревья отбрасывали на лужайку длинные, густые тени, терявшиеся где-то меж застывших кустов. Птицы устроились на ночлег в темной листве. На дороге почти никого. Изредка вдалеке слышалась песня. А в остальном сад был тих, полон шорохов, и деревья обрамляли подернутое дымкой серебристое небо. Дождь шел всю ночь и почти всё утро, и солнце садилось в тяжелых, темных тучах. Небо было бесцветным. Лягушки квакали всю ночь, настойчиво и ритмично; но с рассветом утихли. Утро было серым. Солнце показалось из-за леса, полное жгучего блеска, но вскоре скрылось за облаками. Весь день солнце и пасмурное небо боролись друг с другом. Облака проходили сквозь широкое ущелье; скапливались у холмов. Тучи по-прежнему чернели над долиной и грозили разразиться дождем к вечеру. Ночь была спокойной и тихой. Ранним утром безмятежное море плескалось о белый берег. Древняя синева моря сияла. Вдалеке дым парохода почти отвесно поднимался в небеса. До восхода солнца оставалась еще пара часов. На небе не было ни облачка. В деревне все еще спали. Небо окаймляли темные очертания холмов. Ночь была совершенно спокойной. Луна еще только выходила из моря среди облаков. Синие воды были неподвижны. Орион был еле виден на светлом, серебристом небосводе. Белые волны плескались о берег. Огромная луна восходила над грядой облаков. Пошел дождь. Лило как из ведра, дороги затопило, а пруд, заросший кувшинками, вышел из берегов. Деревья гнулись под тяжестью ливня. Птицы вымокли и не могли лететь. Внезапно лягушки стихли. Тем вечером всё было особенно красивым: солнце садилось за темным городом, за одиноким минаретом, который будто направлял весь город вверх, к небесам. Облака были красные с золотым, озаренные солнцем, завершившим свой путь над прекрасной печальной землей. А когда сияние погасло, на небо вышел молодой месяц. Нежный молодой месяц взошел над темным городом. Солнце уже касалось верхушек деревьев, и они вспыхивали
