Озеро было большое. Вокруг него дороги вели ещё к двум деревням. Когда появлялось время, он любил порыбачить на лодке с удочкой, заплывая на самую середину.
Любил рыбачить когда солнце купалось в набежавших от ветра волнах; вокруг камыши, зелень, воздух наполнен хрусталём, иногда пролетит в вышине какая-то птица – это всё успокаивало его. Рыба в такой тишине хорошо ловилась на прикорм. Он наблюдал, как на противоположную сторону озера приходили люди тоже купаться, рыбачить, полоскать бельё. Но разговаривать да и докричаться было нелегко. Ветер уносил слова и ничего не было слышно, только были видны двигающиеся небольшие точки. Так жили каждый своей жизнью.
Выкупав лошадей, напоив скотину, которая тут же паслась около озера, все двигались домой. Он даже не звал, за ним гуськом отправлялась птица. Сначала гуси, затем утки.
Дома он всех расставлял по местам, лишний раз проверив, всё ли есть у них в кормушках. Сено, овёс, овощи на зиму он заготавливал вместе с родителями. Но время шло, он рос, а родители старели. Им становилось трудно отдавать свои последние силы на уборку урожая, а Парфирию одному трудно со всем справляться. Тогда отец предложил нанимать работников в трудное и горячее время сельских трудовых будней. Парфирий согласился.
Отбирал работников отец по своему способу, хитроумно. Пригласит, бывало, человек десять, посадит за стол и угощает, кормит, ничего не жалея. Парфирий спросит: «А зачем так много?» А тот ответит: «А ты понаблюдай за ними, кто как ест… Кто как ест, тот так и работает. Один быстро всё съест, наестся досыта и вон из-за стола на воздух. Другой сидит чванится, чавкает, не спешит, он так и работать будет».
Парфирий действительно прислушался к совету отца. В такие дни закалывали поросёнка, и мать варила из свежатины разные яства. Тут и мясо с картошкой, да такое, что мясо берёшь в ложку, а жир трясётся в ней. Хозяева и работники ели с удовольствием, не боялись потолстеть от жирного мяса. Жир тоже нужен организму для костных смазок. Да и если хорошо физически работать, лишнее всё уходит, и человек никогда не будет полным.
А тушёный картофель или жаренный с мясом – вот было объедение! Салаты, закуски Елена Васильевна готовила отменно!
Собирались все с работниками за столом. Елена Васильевна всем начинала подавать одинаковые чашки, наполненные едой, а Евдоким Васильевич раздавал их по-очереди. Парфирий тоже помогал и наблюдал, следуя совету отца.
Вот действительно, один за другим работники стали опорожнять чашки, просили некоторые добавки и, съев всё, хорошо насытившись, выходили из-за стола. А некоторые в то время и первое не успели съесть, сидели, как на именинах, медленно пожёвывая, вслушиваясь в разговоры, неторопливо брали хлеб, салаты, смотрели по сторонам. Тогда оставшихся отец благодарил и отправлял домой, ссылаясь на то, что им сегодня столько людей не надо. И из десяти человек оставлял человека четыре, пять.
И действительно, с этими людьми они быстро все вместе справлялись с урожаем, заготавливали сено, а весной пахали, засевали поля. За два дня все полевые работы на их участке были выполнены.
Весною своевременно вспаханные и засеянные поля какое-то время выделялись среди всей природы чёрным прямоугольником, а позже зеленели, колосились, и было любо смотреть на результаты своего труда.
Парфирий стал задумываться над словами учителя, с которым он был всего лишь полгода в школе. Как он сумел сыну преподнести умно и умело кое-что о жиз, ни, то что его больше всего волновало: как достигнуть того, чтобы меньше или совсем не было бедных. Он научил сына разбираться в людях. За такой короткий срок он сделал его почти взрослым. Он хотел разобраться сам во всём происходящем.
Вот Парфирий и подумывал, почему в их деревне есть бедные, которые ходят и просят милостыню, особенно после снятия урожая и зимой, а другие богатые. Заговорил об этом с отцом. Евдоким Васильевич был тоже умным человеком, поэтому и не вмешивался в дела Елены Васильевны, чувствуя, что она энергичнее его и сможет лучше вести хозяйство, помогал ей во всём, не мешал ей, а временами и поддерживал.
Тогда он сказал Парфирию: «Вот ты из подростка почти превратился в мужчину, но тебе надо зреть ещё, да зреть… Подумай, чтобы прокормить себя, нас с матерью, ты трудишься день, а временами и ночь. Зато у тебя всё есть. Скотина накормлена, в погребах картофель, огурцы, помидоры, капуста, грибы – что твоей душе угодно. Ты это заработал сам, не жалея своего труда, и спишь спокойно, ни на кого не рассчитываешь. А вот на Поротниковых посмотри: у них три сына, сколько бы дел они хороших для себя натворить могли. Да нет. Им подавай развлечения: игры, танцы под гармошку, самогона бы где раздобыть. Отказались от земли, работать на ней не хотят, всё со своей гармошкой не расстаются и разленились. А осень настанет, идут с мешком по дворам, кто сколько даст им от собранного урожая, съедят, а зимой перед праздниками снова идут просить. Сельчане и сами несут им много, чтобы в праздники они не голодали. Вот так и живут играючи, обвенчавшись с ленью».
Парфирий другой жизни не знал, а только жизнь своей деревни и слова отца посчитал справедливыми. Сам он действительно работал до седьмого пота и зимой, и летом. Зимой часто ходил в лес, иногда с друзьями, за хворостом, заготавливал дрова себе в дом. Зато как приятно! Потрескивают они в печи. Плита красная, и вся печь нагревается, чайник кипит, посвистывая, и в доме тепло. Чай с испечёнными пирожками как хорошо было пить со своей семьёй! Все что-то вспоминали интересное, ставили задачи, что надо ещё сделать им этим летом. То забор починить, то сарай, то землю удобрить. Да, мало ли дел в хозяйстве!
Парфирия Елена Васильевна считала уже главным в семье и ласково обращалась: «Сынок, у нас, по-моему, лемех отвалился у плуга, сходил бы к кузнецу». На это он отвечал: «Я уже с ним договорился». Он и сам следил за всем хозяйством и не допускал, чтобы что-то испортилось: либо сам чинил, либо обращался к кузнецу, просил помощников.
Людей он любил. Со всеми дружил, помогал немощным. Зимой поедет в лес за дровами или за хворостом, наберёт целый воз, идёт рядом, подстегивая лошадку, и заезжает сначала к бабе Уле: у неё никого нет, болеет часто, дрова кончились… Разгрузит воз и пообещает потом всё распилить и уложить в поленицу. Навозит всем дров, себе домой в последнюю очередь. Елена Васильевна начнёт ему выговаривать, мол, сначала бы в дом, а потом всем остальным. А он к ней с лаской: «Мама, себе мы всегда успеем, а у Аксиньи дров совсем не было. Всем успею навозить, погода вон, какая хорошая. Завтра пилить пойду. Кто сам не сможет, помогу, кого-нибудь из друзей позову. Не беспокойся. Иди отдыхать!»
Так он жил, не обделяя вниманием всех и помогая всем, иногда привлекал и друзей, близких себе по духу, таких же добрых, внимательных и бескорыстных. За это его все любили. Но судьба беспощадна. Наступил час, когда она вмиг разрушила его все планы.
Однажды к ним в деревню приехал господин из другой деревни, разыскал Парфирия и начал говорить издалека. Это очень секретно и должно быть тайной – то, о чём он ему расскажет. Он начал с того, что его люди встречались с его родным отцом. Он просил передать, что жив, но не совсем здоров, и ему очень хочется ещё раз встретиться с сыном. Но срок ещё не окончился. Этот человек знал всё, как показалось Парфирию. Он ему доверился и слушал внимательно. Господин говорил, что скоро приедет сюда очень интересная молодая девушка, зовут её Дарьей, ей нужна будет помощь, переправить её на лодке на другой берег озера. У неё будет тяжёлый груз, она попросит переправить её в другую деревню к тёте. На другом берегу её встретят. Очень просил не отказать ей в помощи. Парфирий согласился.
Вечером в калитку постучали, когда Парфирий собирался порыбачить в вечернее и ночное время. Он очень любил это время для ловли рыбы. Когда луна над водой и, кажется, освещает озеро до самого дна, когда рыба ходит косяком под самым дном лодки. Любил, когда бархат ночного неба украшался россыпью звёзд. Они. как жемчужины, светились, искрили на небе, отливая блеском. Он испытывал в это время двойное удовольствие.
Уложив в сумку последний узел, рядом поставил удочки, вышел на стук. У ворот стоял тот самый господин и та девушка, Дарья. Господин сказал, что Дарью надо переправить на другую сторону озера, что он с ними дальше не пойдет, и попросил помочь донести груз до лодки. Парфирий сказал: «Идите до перекрёстка, я сейчас вас догоню, возьму только снасти…»
Дальше к озеру они шли вдвоём. Он нёс её тяжелый груз, а она его рыболовные снасти с удочками. Подошли к озеру, он усадил её в лодку, положил все вещи. Они поплыли. Озеро освещала луна. Было тихо. Доплыв до противоположного берега, он осторожно высадил девушку на сушу. На берегу её поджидал мужчина. Поздоровавшись, мужчина взял её груз, и они пошли дальше по дороге по направлению к деревне.
