Рейтинговые книги
Читем онлайн Люди с далекого берега - Клер Моуэт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 54

Невысокий, щуплый Фрэнк говорил тихо, и глаза у него были карие, добрые. Здесь, в Балине, он оборудовал себе жилье прямо на носу своей просторной лодки, втиснул туда узкую койку и маленькую печурку. Узнав, что есть ему, кроме как в своем тесном убежище, негде и что он уже давно ничем, кроме рыбных консервов, не питается, мы настояли, чтоб он столовался у нас.

Думаю, Фрэнк так и не понял, что стал подопытным кроликом для моих кухонных экспериментов. Ходить на службу теперь не надо, наконец-то я заимела собственную кухню; и мне захотелось поскорей использовать те кулинарные рецепты, которые я заранее запасла. Покончено с едой на скорую руку, с супами-концентратами, с яичницей и беконом, чем я пробавлялась в девичестве. Теперь, когда любая рыба под рукой, я решила овладеть всевозможными видами ее приготовления. И занялась опытами, используя Фарли с Фрэнком в качестве дегустаторов. И хоть на Ньюфаундленде рыба — пища привычная, именно я открыла Фрэнку, что существуют такие блюда, как камбала «Дуврская красавица», или «буйабэсс»,[1] или устрицы «Сен-Жак». Он принимался за все эти яства не без легкого содрогания, но съедал все без остатка. Даже первые мои плачевные опыты по части хлебопечения — караваи с провалившейся, похожей на лунный кратер серединой — съедались из вежливости до крошки.

После обеда мы беседовали за чашкой кофе; мало-помалу Фрэнк, превозмогая застенчивость, вступал в разговор. Его тревожило будущее Гавани Уилфреда. Остались одни старики, детишек рождается мало. Кто тут в недалеком будущем останется жить, работать? Многие из тех, кто отправился на Великие Озера, не вернулись назад. А если кто и возвращается, то ненадолго. Мы с Фарли тоже вступали в обсуждение, но чем мы, нездешние, могли его утешить?

Приводили дом в порядок втроем. Я красила стены и стенные шкафы, а Фрэнк с Фарли стучали молотками, навешивали двери, настилали полы, прибивали плинтус. Они установили сантехнику в ванной, наладили водопровод — вырыли в заболоченной почве за домом неглубокий колодец, проложили трубы. Колодец был метра два глубиной, но постоянно наполнялся дождевой водой. Вода цвета бледного чая оказалась чистой, а на цвет мы довольно скоро перестали обращать внимание. Кроме этого, мужчины прорыли канализационный сток, проложили трубу, выведя в океан за сотню метров от дома. Ни с точки зрения санитарии, ни с точки зрения охраны окружающей среды никто здесь против такой примитивной канализации не возражал. Из-за того, что почва и болотистая, и каменистая, канализационный резервуар не выроешь, и местные жители издавна привыкли каждое утро опорожнять ночные горшки прямо в океан.

С каждым днем наш дом принимал все более жилой вид. Фрэнк обшил досками прежде голый на радость ветрам фундамент пристройки и соорудил просторную светлую рабочую комнату для Фарли с двумя окнами — на восток, к океану, и на север, откуда открывался вид на гигантский, поросший лишайником валун. Однако до весны все завершить не удалось — у нас кончались деньги, а у Фрэнка — время. Погода все чаще портилась, то и дело на поселок обрушивались ливни и штормовые ветры. Отправляться в путь в небольшой лодке с каждым днем становилось все опасней.

Лишь только участились шквальные ветры, Фрэнк стал поджидать «приличного» денька, чтобы отправиться домой. Наконец ветер утих, море присмирело под бледным ноябрьским солнцем, и Фрэнк, точно птица перелетная, снялся с места. Мы распростились с ним до будущей весны.

2

Вскоре после отъезда Фрэнка, войдя как-то днем в кухню, я с изумлением увидела на кушетке трех девчонок. Печатая на машинке, я не слыхала, как они вошли.

— Здрасьте! — сказала я бодро.

Одна изобразила робкую улыбку, остальные и бровью не повели. Я посокрушалась вслух насчет плохой погоды, но отклика не последовало — только глазенки впились в меня. Пытаясь завязать знакомство, я полюбопытствовала, как кого зовут. Девочки глядели в пол, в потолок, друг на дружку, но ни слова. Я поняла, что они стесняются, очень-очень сильно. Снова попыталась вытянуть их из раковин. Спросила, где живут, ходят ли в школу, есть ли у них братья, сестры. Еле слышно хихикнули, но по-прежнему ни гу-гу. Их молчание поставило меня в тупик, я не знала, что делать.

Раз уж пришла в кухню, надо приготовить чай. Выложила на тарелку булочки угостить девчонок. Младшая осторожно взяла одну, остальные помотали головами, отказались. Значит, не за угощением пришли! Зачем же, недоумевала я, зачем они ко мне явились? Прихлебывая чай из чашки, я продолжала что-то без толку молоть, выдавливая из себя улыбку. Это тянулось минут пятнадцать, вдруг они встали и исчезли без единого слова, даже не извинившись за вторжение и оставив меня в полном недоумении.

С тех пор и другие дети стали то и дело наведываться к нам, не только малыши, но и школьники; эти являлись после занятий, в субботу или в воскресенье. Но хоть уже не маленькие, все равно вели себя, как дошколята. Ничего не говорят и на вопросы мои не отвечают. Просто сидят и молча следят за каждым моим движением, будто они в зоопарке, а я какой-то диковинный зверь. Но вот, окончательно сбитая с толку, я оставила бесплодные попытки их растормошить, и, когда заявлялись мои маленькие посетители, я коротко здоровалась, бросала пару фраз насчет погоды и возвращалась к своим делам.

Мне пришлось поломать голову, прежде чем я сообразила, что именно так и надо себя с ними вести! Дети, как впрочем и многие взрослые, приходили просто так, побыть у нас. Не для того, чтобы сделать что-то, сказать что-то; да и от меня не ждали, чтоб из-за них я бросила свои дела. Когда я изводила их назойливыми расспросами и нелепыми замечаниями, дети чувствовали себя неловко, смущались, как смутилась бы и я, если б, скажем, какой-нибудь незнакомец в автобусе принялся вдруг расспрашивать меня, как я живу.

Со временем до меня дошло, что наша кухня, как и кухня всякого дома в любом глухом местечке, предназначена для посиделок. В любое время с раннего утра до поздней ночи любой незваный гость может запросто войти к соседям и присесть на кухне. Спохватившись, мы с Фарли приучили себя не показываться там в неглиже. Посетителями нашими почти неизменно были мужчины или дети. Соседки ни поодиночке, ни группками не спешили наведаться к нам.

Мне, выросшей в городских условиях, когда дверные замки и звонки ограждают от вмешательства в частную жизнь, потребовалось время, чтобы привыкнуть к новым нравам. Даже стало нравиться вторжение молчаливой детворы: не я им, а они мне служили аудиторией. Мало-помалу гости стали что-то произносить, но тихо-тихо, словно боялись нарушить тишину божьего храма. Однако стоило им выйти за дверь, как дети принимались носиться, орать, куролесить, гоняться друг за дружкой что есть мочи. Но, переступив порог нашей, как, впрочем, и чьей угодно, кухни, стихали, точно в рот воды набрав. Никакого крика, никаких уловок, чтобы привлечь к себе внимание, никаких шалостей. Прямо слежка какая-то: глядят за каждым твоим шагом, ловят каждое слово — оно вроде бы и лестно, но мне, не привыкшей к такому, как-то не по себе.

Из девчонок к нам чаще всего наведывались двое, словно выделили меня по какому-то своему принципу, — одиннадцатилетняя Дороти и двенадцатилетняя Рут. Типичные для своего возраста закадычные подружки. Обе из семейства Куэйлов, обе темноволосые, кареглазые; но не сестры. Рут — дочка Дэна Куэйла-старшего, Дороти — младшего. Стало быть, тетка с племянницей. У Рут, которая была старше племяшки на год, мордочка круглая, с ямочками, но неулыбчивая. У Дороти остренькое личико, носик красивый, тонкий, и как только заговорит, так и пляшет на губах у нее смешинка.

Со временем, познакомившись с другими детьми, мы выяснили, что у очень многих в округе фамилия Куэйл — так, кстати, зовется одна птичка,[2] которая как раз в здешних местах и не водится. Кроме семейства Дэна Куэйла-старшего, здесь жили семьи его сыновей — Дэна-младшего, Клэренса и Чарли Куэйлов. Нам терпеливо втолковывали: «Этот — Чарли мальчонка» или «Эта вот Дэна-старшего дочка». Нескоро научилась я во всем этом разбираться, отличать родных сестер и братьев от двоюродных и от теток с дядьями.

Все представители фамилии Куэйл в нашей Собачьей Бухте происходили от Джона и Этты Куйэл. Патриархи — обоим за восемьдесят — жили в уютном домике, в местечке, которое именовалось «глубью» Собачьей Бухты, — в поросшей травой низине, подальше от океана. Из девятерых детей, что Джон с Эттой произвели на свет полвека назад, лишь один прижился в этих местах. Остальные либо умерли в младенчестве, либо, едва вырастали, отправлялись работать в «бостонские штаты», так здесь именовали восток США, да там и оседали навсегда. Их единственным сыном, застрявшим в Балине, и оказался Дэниел Куэйл-старший, наш радушный сосед, которому уже стукнуло пятьдесят восемь. Жену его звали Лиззи, и было у них шестнадцать детей. Восемь из них сами уже обзавелись семьями и обосновались в здешних местах.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 54
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Люди с далекого берега - Клер Моуэт бесплатно.
Похожие на Люди с далекого берега - Клер Моуэт книги

Оставить комментарий