И если мне сначала показалось, что он худой, то я ошиблась. Он определенно был худым, но не в смысле дрыщом. Подтянутым. Видны были мышцы, и даже на животе просматривались кубики пресса, думаю, это называется жилистое телосложение, но я не уверена.
Быстро отвернулась обратно и принялась набирать в тарелки еду.
– Я уже понял. Хотел предложить свою помощь.
– О, спасибо. Ты можешь разложить приборы и… – стоило ему взяться за обычные вилки и ложки, как я вскрикнула: – Стой.
Он фактически замер и посмотрел на меня, ожидая, что я скажу.
– Я купила вам с твоей девушкой другие, чтобы… ну… Новые были.
Покраснев отчего-то, я прошла к ящику, который освободила и вынула оттуда тарелки и приборы.
– Не понял, – я обернулась и увидела, как он сложил руки на груди, ожидая пояснений.
– Ну, вы же гости и я решила, что правильней чтобы вы ощущали себя комфортней. Люди разные ведь.
– Лер, по-моему, ты сильно загоняешься. Давай нормальные ложки и набери поесть, я голоден, – он подмигнул, а я вспомнила его сообщение, которое он мне прислал с подмигивающим смайлом.
«Черт, что ж ты такой красивый-то!»
– Что?
О боже, – я ударила себя по губам. Потому что, кажется, сказала это вслух.
– Закат красивый… будет, – киваю в окно, откуда видно море.
– Ты это поняла в час дня?
– Да, порой это чувствуется, – ответила полную чушь.
Как только я набрала полные тарелки еды, моя малышка захныкала.
Подошла к ней и сразу вытащила из ходунков.
Мы пока что не ходим и когда я занята, приходится усаживать ее либо сюда, либо в прыгунки, потому что иначе она начинает постигать ходьбу сама и часто падает, ударяясь.
– Ну что моя девочка, ты устала, да? – я провела носом по ее щеке и зарылась в пространстве между шеей и ее телом, чтобы вдохнуть детский аромат и пощекотать ее, а когда открыла глаза, увидела пристальный взгляд Степы. – Она потрясающе пахнет, – выдала тут же, но не покраснела. Потому что мне не было стыдно за проявление заботы и любви к дочке. Мне было неловко от того, как он смотрел на нас.
– Верю.
Я видела, что он сомневался, а вероятнее всего, думал, что я ненормальная, но не стала доказывать обратное.
– Поставлю еду на стол сам, не переживай об этом, – сдвинул меня в сторону касанием к спине, когда я намеревалась продолжить начатое.
Вместо этого я потрогала баночку мясного пюре, которое нагрелось после холодильника для Агаты, и взяла ложечку со звездой на конце, которую купила для нее. Поэтому Регина называет часто ее – звездочка.
Посадила малышку в стульчик и открыла крышку, которая, щелкнув как подобает «хорошему» продукту вызвала восторг у дочери.
Я начала кормить мою нетерпеливую обжору, пока Степа не закончил и не сел напротив. А после поняла, что он не ест.
Подняла на него глаза, и он снова на нас уставился. Ложка зависла в воздухе, пока я смотрела на его лицо. Откровенно любовалась, как дурочка, а после Агата перехватила мою руку и потянула ее к себе, чтобы сунуть ложку в рот.
Мужчина начал смеяться, потому что пока я глядела на него, он наблюдал за ней.
– А она у тебя молодец, впервые видел подобное, – чуть отсмеявшись произнес.
– Ну, дети любят тянуть в рот все, что видят. Это скорее недостаток, поверь.
Он кивнул и принялся за обед.
Я порой наблюдала за ним. На самом деле мне было важно знать, нравится ли ему то, что я приготовила.
Когда Агата была уже сыта и с удовольствием взялась за бутылочку, я развернулась к своей порции обеда и, поднеся ложку ко рту, столкнулась глазами с мужчиной напротив.
– Что?
– Вкусно. Спасибо.
– Я рада. Если есть какие-то предпочтения в еде, то можешь сказать. Конечно, ничего такого эксклюзивного и супердорогого, но думаю справлюсь.
– Да нет. Я ем все, что вкусно и съедобно. Пойду пока что к себе, дай знать, как соберешься на пляж.
– Хорошо.
Через двадцать минут я одела дочку, приготовила коляску, так как она сразу уснет и постучала к Степану.
– Иду, – послышалось из-за двери, и он открыл ее, одевая на ходу свитер.
Я застыла, следя за тем, как напрягаются те самые кубики пресса, на каждый его шаг и движение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ну что за испытание для бедной меня?
– Так мы идем? – вытянул из морока, околдовавшего меня щелчком пальцев перед носом.
– А… да. Прости.
Чертыхнулась и побежала скорее на выход, где в коляске уже посапывая лежала Агата.
С этим нужно что-то сделать!
Глава 5
Степан Она странная. В хорошем смысле. Наверное, лучшее слово тут будет – забавная.
Обед был сытным и вкусным, я готов платить за ее еду и уверен это только начало. Так что прибавлю в весе.
Вернулся в свою комнату, потому что мой телефон разрывался от звонков друга.
– Какого черта ты наяриваешь?
– Как это? Я должен знать о ней все. Размер сисек, талии и задницы. Лицо, волосы и прочее. Скорее, иначе я изведусь и точно приеду к тебе.
– Иди на хрен, Сева.
– Так я понял, ты решил мамочку оставить для себя? Значит, точно знойная штучка. Я слышал, когда женщина родила, она становится той еще чертовкой.
– Блин, я не могу поверить, что слушаю это.
– Ну, давай серьезно теперь. Как там?
– Шикарно, – встал у окна, смотря на море. Здесь реально круто.
– Черт я тебе завидую. Кинь фотку.
Быстро не прерывая разговор, делаю снимок вида, на который направлен мой взгляд.
– Это че? Из окна, что ли?
– Ага. Сейчас наблюдаю.
– И это за те деньги она дарит такое? Детка продешевила, так ей и передай.
– Согласен.
– Тут твой пахан приезжал, сказал не может дозвониться.
– Плевать. Его сын остался там дома, пусть сдувает с него пылинки, а ко мне не лезет.
– Ну если тебе интересно, я сказал, что ты улетел во Владик.
– Владик? – смеюсь, представляя, как он ищет меня по отелям черт-те где. – Спасибо, дружище.
– Я взял отпуск, жди меня в июле.
– Окей. Но не знаю, поселит тебя она здесь или нет, я еще не признался, что девушка не приедет.
– Посмотрим. Может, в другое место поселюсь. Все давай, я на работе.
– Пока.
Кладу чемодан на кровать и убираю на полки кое-какие вещи.
На улице ветрено, поэтому голубой свитер решаю надеть на эту прогулку.
Но не успеваю натянуть горловину, Лера стучит ко мне в дверь, и я иду открывать.
Ее смущение забавляет. А когда мы ступаем на пляжную полосу, я убираю все свои мысли куда подальше, потому что я наконец на море. Снимаю обувь и иду ближе к воде.
Небольшие волны ласкают ступни, а солнце играет на них бликами.
– Кайф.
Закрываю глаза, совершенно позабыв о стоящей где-то за спиной Валерии.
Оборачиваюсь и сталкиваюсь с грустным взглядом девушки, устремленным на мои ноги.
– Идем, – протягиваю руку, зовя ее за собой. – Вода хорошая.
Мало ли она боится заболеть.
Но на мою улыбку она только машет головой отказываясь.
Мне нравится, что берег каменистый. Песок я люблю меньше. Галька такая плоская и приятная, словно массаж. Ступаю по ней к девушке, и мы продолжаем ход.
– Не хочешь мочить ноги?
– Нет, дело не в этом. Я не купаюсь на море.
– В смысле? Ты живешь на самом берегу воды и не пользуешься таким даром? Стой, я понял. Ты как те богачи, что пресытились деньгами? Это очень жестоко с твоей стороны, – отшучиваюсь.
– Мои родители почти год назад утонули. В этом прекрасном когда-то море.
Я затыкаюсь так же быстро, как и начал говорить до этого свою чушь.
– Прости, Лера. Мне очень жаль.
– Спасибо. Двадцать восьмого июня будет ровно год. С того дня я не ступала в него. Кроме одного раза. Когда прошло девять дней с похорон, я ощутила жуткую злость смотря на него в окно и выскочила, удостоверившись, что дочка спит. Я вошла по пояс и начала кричать, хлеща руками по воде.
