Но если в передовых технологиях есть нужда, возможности очень широки, как мы увидим далее. Питеру особенно нравится Британская национальная база отпечатков обуви, которая помогает выявить связь между преступлениями. Как-то раз он обратился к ней, найдя необычный след на месте изнасилования. Такой же след был обнаружен и на других местах преступления в Западном Йоркшире. Это совпадение помогло полиции сосредоточить внимание на одном человеке, которого затем и осудили.
Питер говорит, что успешные дела лучше запоминаются. «Вот удивительный случай. Эксперт отправился фотографировать женщину, которая была сильно избита и попала в реанимацию. Потом она скончалась от полученных травм, но эксперт заметил на ее лице следы странной формы. Тогда наш специалист провел съемку в ультрафиолетовых и инфракрасных лучах. Исследовав снимки, мы увидели явственные отпечатки кроссовок».
«Потом мы получили кроссовки подозреваемого и нашли на них кровь. Более того, по числу и виду характерных отметин эксперт по обуви доказал, что женщину ударили ногой по лицу раз восемь, если не больше. Дело ясное: женщину зверски избили. Подозреваемый утверждал, что "случайно наступил на ее лицо". Но срок ему дали большой: выводы экспертизы были недвусмысленными».
В конечном счете долгое изучение места преступления ведет в зал суда, где доказательства, собранные Питером и его коллегами, проверяются адвокатами, взвешиваются судьей и присяжными. Это уже совсем далеко от бесстрастного мира науки. И по словам Питера, на суде ни перед кем не расшаркиваются.
«Помню, однажды меня три часа промариновали на свидетельском месте, подвергая перекрестному допросу. Анализ ДНК показал, что подозреваемый напал на женщину и ограбил ее. Но добыть улики мне было очень непросто. Пожалуй, намного сложнее, чем обычно».
«С самим анализом ДНК никто не спорил, но защита придерживалась линии, что я подбросил улики. На кону было мое доброе имя, и тут ключевую роль сыграла документация. Я предоставил все снимки, сделанные до того, как прикоснулся к чему-либо. Присяжные смогли увидеть место преступления, каким оно было изначально. А снимки делались пошагово вплоть до того момента, как мы нашли предмет, позволивший сделать ДНК-профилирование. Присяжные увидели, что и в какой последовательности я делал, особенности, позволявшие идентифицировать тот или иной предмет.
Потом встал вопрос о том, не подделал ли улики кто-нибудь позже. У меня был задокументирован каждый этап процесса. Ни к чему не подкопаешься. Однако на меня нападали и нападали. В итоге я прямо в зале суда надел комбинезон, маску, перчатки и капюшон. Достал стерильный лист бумаги. Достал вещдок. Показал его присяжным, потом показал фотографии, чтобы они убедились: это та самая вещь с ее уникальными особенностями. В итоге улики выдержали испытание, но я понял, сколь далеко могут зайти адвокаты, пытаясь отмазать клиента.
Приятного мало, и все же я считаю, что состязательность судопроизводства необходима. Мне бросили вызов, но в результате это лишь усилило доказательства, поскольку стало ясно, что улики бесспорны. И сейчас уже 10 лет прошло, а никто так и не подал апелляцию, пытаясь бросить тень на вещественные доказательства. Хотя лично я не против. Пожалуйста, пусть оспаривают».
Технологии проделали огромный путь. Но до совершенства еще далеко. И по словам Питера, мы, авторы детективов, не всегда помогаем делу. «Часто люди ждут от нас чудес, которые видят по телевизору. А когда мы приходим и объясняем, почему не можем провести тот или иной анализ, нам не всегда верят. Даже совестно: получается, обманули чужие ожидания».
Питер имеет в виду «эффект CSI», названный так по американскому сериалу «C. S. I.: Место преступления». Есть мнение, что сериал создал ошибочное представление о возможностях криминалистики. В частности, присяжные часто полагают, что без анализа ДНК не обойтись. Однако многие смотрят на «эффект CSI» иначе: простые люди получили представление, пусть и не всегда точное, о том, чем занимается криминалистика. Когда эксперты и судьи делают свою работу добросовестно, они могут помочь присяжным понять важность разных видов улик.
В 2011 году был удивительный случай в Уилтшире, когда девушка повторила увиденный ею в «CSI» трюк, чтобы изобличить преступника. Месяцами в Чиппенхеме действовал насильник. Он намечал жертву, надевал черную балаклаву и перчатки и затаскивал женщину в машину. Потом увозил ее подальше от людных мест (скажем, в заброшенный дом), насиловал и после этого заставлял уничтожить все следы насилия с помощью полотенца. А вот как его поймали: последняя жертва вырвала у себя несколько волос и оставила их в салоне машины, пока они ехали обратно. Впоследствии она объяснила: она не знала, останется ли в живых, но понимала, что будет расследование, и полиция сделает анализ ДНК. «Я всегда обожала "CSI". Видела множество серий. Представляю, что делать и как работает полиция». Ее волосы и слюна, которую она также оставила на сиденье, дали возможность привлечь младшего капрала Джонатана Хейнса к ответственности за шесть изнасилований.
Питер Арнольд полагает, что британские эксперты могут поучиться у телегероев. «У нас нет нормального мобильного приложения с доступом к базам данных, которое избавило бы от необходимости постоянно мотаться между бюро и местом преступления. Казалось бы, очень удобно. Ходишь себе с айфоном, и масса информации всегда под рукой. Однако разработать и внедрить такую программу недешево. У нас нет миллионов фунтов на разработку программного обеспечения. Кроме того, существует проблема безопасности данных.
Но если бы была разработана система криминалистики в реальном времени, это существенно упростило бы все процедуры. Сейчас, если дом ограбили и есть образец для ДНК-профилирования, все равно мы должны доставить его с курьером в лабораторию. Пока сделаем заказ, пока его выполнят… Хотя кражам мы уделяем большое внимание и с экспертизой спешим. ДНК-профилирование делаем часов за девять. Зачем ждать два-три дня для идентификации грабителя, когда ее можно осуществить за девять часов, после чего быстро взять его под стражу и тогда уже вечером он никого не ограбит? Эти принципы действуют в случае важных дел. Так и с отпечатками пальцев. Мы сильно ускорили дело, но, если обрабатывать информацию на месте, это позволит еще больше ускориться.
Вы только подумайте. Допустим, мы прибудем на место в течение часа и за полчаса его исследуем, тогда имя грабителя у нас может быть через полтора часа после преступления! Полиция постучится в дверь бандитов, пока у них еще сумки с краденым не распакованы. Жертва получает свое добро обратно, а до преступного мира доходит, что с полицией шутки плохи».
Работа приносит не только радости, но и стресс, и напряжение. Мы многого требуем от вершителей правосудия, но не всегда понимаем, чего им стоят их труды. Питер Арнольд говорит: «Мы видим худшее, на что способен человек, и меня до сих пор потрясают некоторые вещи. Большинство людей могут пойти домой и обсудить свою работу с близкими. А мы не можем. Но даже если б могли, я бы не хотел, чтобы моя семья знала, что мне приходится видеть».
Глава 2
Расследование пожаров
Обычно там темно, зловонно, неуютно и физически тяжело. Работы много. Домой приходишь грязная и пропахшая горелым пластиком. Все это малоприятно, но интересно.
Ниам Ник Дейд, специалист по расследованию пожаров
Воскресенье, 2 сентября 1666 года. Лондон, в доме на Пудинг-лейн от собственного кашля просыпается слуга. Осознав, что горит магазин на первом этаже, он стучится в спальню хозяина, пекаря по имени Томас Фарринер. Все жильцы спасаются из дома по крышам, за исключением горничной Розы, которая парализована от страха и гибнет в пламени.
Вскоре огонь перекидывается на стены соседних домов. У лорд-мэра Томаса Бладворта просят разрешения снести здания, чтобы остановить пожар. Однако Бладворт недоволен, что его вытащили из постели, и отказывается от решительных мер. «Ерунда! – отвечает он. – Его потушит и писающая женщина». И уходит спать.
Так описал то утро в своем дневнике Сэмюэл Пипс: «Ветер очень силен и гонит огонь в город. После столь долгой жары горит все, даже камни церквей». Днем Лондон уже объят огненным смерчем, пожирающим «склады масла, вина и бренди», деревянные дома, соломенные крыши, древесную смолу, пеньку, жир, уголь, порох – многие жизненно важные материалы XVII века были горючими. Воздух, нагретый огнем, вытесняется все новым и новым свежим воздухом, подпитывая кислородом этот ад. Великий лондонский пожар создал собственную погодную систему.
Через четыре дня пожар затих, уничтожив большую часть средневекового Лондона, в том числе более 13 000 домов, 87 церквей и собор святого Павла. Около 70 000 лондонцев (при общем числе жителей в 80 000) остаются без крова.
