– А что по этому поводу думает Денис Вадимович? – он склонил голову набок и постучал тупой стороной паркера по столу.
– В этом и вся проблема. Понимаете, Денис Вадимович сказал, что хотел бы видеть меня на этом месте.
– Так и хорошо, – Конев кивнул.
– Но понимаете… Как бы это сказать… Как я поняла, он бы хотел получить от меня… – Я замялась, позволяя финдиру догадаться самому.
– …Откат? – подсказал он.
– Не совсем, – скривилась я.
– Вы хотите вынести обвинения в харассменте? – очень серьезно спросил Виктор Георгиевич, поправив очки не переносице.
– Боже упаси, я же не бессмертная, – вскинула я руки. – Нет, просто я хочу попробовать съесть рыбку, избежав второй половины поговорки.
– А если не выйдет? – усмехнулся он.
– Будем решать проблемы по мере их поступления. Мы с вами много работали, и я очень ценю ваше мнение. Как вы думаете, стоит вообще дергаться? Могу ли я подойти к генеральному по поводу должности?
Он сосредоточенно уставился в точку перед собой, продолжая постукивать ручкой.
– А что вы хотите ему предложить? – он снова перевел взгляд на меня.
– Я разработала программу развития кадров. И новую многофакторную систему мотивирования персонала, – пошла я ва-банк.
Расчет простой. Если меня в любом случае планируют взять на эту должность, то рекомендация Конева лишней не будет. Если не планируют, то слово финдиректора может стать тем грузиком, который перевесит весы удачи. И главное, если меня возьмут с его протекцией, Гиену Вадимовичу останется только пакостить исподтишка. Мало ли что стоит за покровительством? Может, я Коневу дала. Тот не обязан делиться интимными подробностями. А с финдиром мой шеф мериться членами поостережется.
– Как интересно, – заглотил наживку Виктор Георгиевич. – А могу ли я познакомиться с ними?
– Буду рада услышать от вас замечания и рекомендации, – я благодарно склонила голову и протянула ему распечатки.
– Я посмотрю, как будет время, – он постучал краем листов по столу, словно пытался их выровнять.
– Спасибо, – я поднялась.
– Алена Егоровна, я хотел с вами вот еще какой вопрос обсудить. У нас в коммерческом отделе несколько новичков. Было бы неплохо провести тренинг по прямым продажам. И старичков тоже встряхнуть.
– Своими силами или пригласить кого-то именитого?
– Думаю, можно своими.
Вот и договорились.
Мне кажется, вышло очень неплохо.
Внутри бурлили пузырьки адреналина, и я с трудом удержала серьезный вид, когда покидала кабинет.
Как выяснилось, не зря.
В коридоре, возле приемной, опираясь о стену пятой точкой и ботинком, стоял Денис Вадимович. Его руки было сложены на груди. Губы кривились в традиционной ухмылочке.
– И как, Алёна Егоровна, приняли решение? – раздевая меня похотливым взглядом, полюбопытствовал он.
– В процессе, – я счастливо улыбнулась шефу. – Ночами не сплю, только о вас и думаю.
– Не затягивайте, – он радостно ощерился и сжал мое плечо.
С-с…самка собаки! Чего доброго, синяки останутся.
Что ж. Будем считать, что этот ход за мной.
Теперь ходит третий игрок.
Сон № 3
Я разыграла свои карты и теперь радовалась жизни. На работе подняла сценарий последнего тренинга, решила порыться в новых трендах интернетов, но мысли почему-то постоянно скатывались к красавчику из сна. Сны были яркими, насыщенными, без обычных для снов глюков, типа, идешь ты по пустыне и вдруг – раз! – уже покупаешь спрайт в супермаркете. Это настораживало. А что, если именно так начинается шизофрения? Поисковик моих подозрений не подтвердил, но и не опроверг.
И тем не менее по дороге домой я зашла в магазин женского белья и выбрала шикарное кружевное боди. Долго мучилась с выбором цвета и остановилась на благородном шоколадном. Он хорошо смотрелся на светлой коже. А потом еще и оттеночный шампунь взяла, чтобы углубить цвет темно-русых волос. Во сне я всегда была в том, в чем спала. Отчего же не порадовать свое подсознание?
Укладывая волосы ко сну красивыми локонами, я чувствовала себя больной на всю голову. Здравого смысла хватило на то, чтобы сказать «нет» макияжу. Ночью кожа должна отдыхать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Пусть хоть кожа отдохнет, пока весь остальной организм будет удовлетворять моё внезапно озверевшего либидо. От одного предчувствия ночной встречи у меня напряглась грудь. Мама, во что я вляпалась?
Я провалилась в сон как в колодец, испытывая ощущение парения.
Кровать была на месте.
Величества не было.
Блин, здесь, похоже, как в жизни: побрила ноги – секс не обломится.
Я огорченно плюхнулась на прохладные белоснежные простыни, раскинув руки. Вот что-что, а поваляться мне здесь раньше не доводилось. Подушки были большими, но мягкими, а матрас – комфортно-упругим. Надо мной смыкались полотна балдахина, посверкивая бликами камней. Какой извращенец будет украшать его изнутри?
Наверное, эгоист, который о собственном удовольствии думает больше, чем о том, как выглядит в чужих глазах.
Мне казалось, камни надо мной перезванивались друг с другом, а некоторые даже перемигивались и подсвечивались изнутри.
Вы засыпали когда-нибудь во сне?
Мне кажется, я засыпала, когда на периферии зрения стал прорисовываться знакомый темный силуэт. Его словно окружало облако черной злости, сквозь которое простреливали молнийки разрядов.
Ничего себе спецэффекты у моего подсознания!..
Ихнее величество было одето во все черное: черная рубаха с распущенной на груди шнуровкой, черные брюки и высокие черные сапоги. Даже камни на груди переливались дюжиной оттенков черного. И браслеты на руках. И пара перстней.
Готическая новогодняя елочка.
– А почему ты в сапогах? – удивилась я.
Нет, я не против ролевых игр. Я тоже приоделась. Но сапоги в спальне, на мой взгляд, перебор.
– У тебя хватило наглости явиться снова?! – глаза величества пылали яростью.
– А что, ты всё же не успел? – посочувствовала я. – Так ведь это у меня руки были связаны, а не у тебя...
– Что ты сказала?! – Он дернул меня за пятку, волоча мою кружевную пятую точку по простыни.
– Но-но! – я попыталась вырваться, но безуспешно.
Меня прижали к кровати, обхватив ногами бедра и прижав запястья рядом с головой. Аристократический нос величества практически прижимался к моему.
Нужно было всё же легкий макияжик сделать. Хотя бы тон выровнять. И реснички подкрасить.
– Что ты сказала? – процедил красавчик.
– Я говорю: а что такого? Если ты… вы… в общем, если из-за моего пробуждения возникли какие-то проблемы, то они же решаются одной левой. Или правой. Не знаю, как вы обычно привыкли.
– На что ты намекаешь? – он сузил глаза.
– Нет, ну как-то же вы должны… – я запнулась под его взглядом и покрутила головой, убеждаясь, что мои волосы еще не задымились. – С-снимать нетравматический отек полового члена, – подобрала я нейтральную формулировку.
– У Нас для этого есть фаворитки, – надменно заявил он.
– А-а. А сами никак-никак? По статусу не положено? А по малой нужде, прошу прощения, вам кто придерживает?
Удивительно, но ихнее величество покраснело.
– У тебя вообще хоть какие-то представления о приличиях есть? – возмутился он.
– Есть. Но любопытства больше. А вы всегда спите в сапогах?
– Нет, только когда з-з-зас-с-сыпаю в подз-з-земелье, – прошипел сквозь зубы красавчик.
– Вы, наверное, уже и цепи с факелами приготовили, и розги за вчерашнее, – дошло до меня, – а тут такое разочарование: оказывается, сон-то мой!
– А кровать – Наша!
– Договорились. Сон – мой, кровать – наша.
В глазах высочества снова полыхнул огонь, и мне послышался треск электрических разрядов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Ладно-ладно-ладно! И сон – твой, и кровать твоя, хорошо, – сдалась я. – А за это моим будешь ты. М-м? На одну ночь, – внесла я ограничения по сделке и вытянула указательный палец правой руки. Мол: одну.
