– Присоединишься? – По-хозяйски спросила я, пока отец и Патриция находились в ступоре, как и сам Гранд.
– Не против, раз мне оказан такой тёплый приём, – ухмыльнулся он.
Я продолжала изображать из себя восхищенную такой неожиданной встречей старого «друга» сестру и вернулась на место. Краем глаза заметила, что он бросил свой пиджак на дальний стул и сел рядом со мной по правую руку напротив отца.
– Патриция сказала, что ты на вечеринке. Было скучно, ведь ты вернулся раньше? – Я взяла бокал с вином и отпила.
– Нет, было как всегда: алкоголь и много разврата, – в свойственной ему манере насмешки ответил он, пока уже появившаяся Дороти налила и ему бокал. – В нашем доме происходит великое событие, а я отсутствую. Неправильно. Как я мог себе позволить не встретить такую почётную гостью?
– Гранд, – рассмеялась я, – ты, как всегда, безумно мил. А где твои кудри? Помнится, ты ими так дорожил.
– Надоели, – просто ответив, он взял в руки бокал.
– А я решила, что стареешь, ведь волосы имеют свойство выпадать, – желала полить его всем ядом, живущим во мне, и моя фраза вышла очень милым подколом.
– Малышка Ливи обзавелась острым язычком? Мне стало уже интересно, – рассмеялся мужчина с хрипотцой в голосе, а я пожала плечами, давая ему понять, что его выпады меня не трогают более.
– Патриция, может быть, нужна помощь с организацией? Например, выбрать цветы, или что там необходимо для торжества, – улыбнулась я женщине, вновь взяв приборы и отрезая кусочек от утки.
– Было бы замечательно, Оливия, – расцвела собеседница, пока отец отчего-то нахмурился. – Я, вообще, не хотела чего-то грандиозного…
– Но ты достойна этого, мама, – властно перебил её Гранд.
– Полностью согласна. Наконец-то, вы решились сделать это. Я очень рада за вас, – кивком подтвердила свои слова.
Повисло молчание, пока я, опустив голову, продолжала пробовать безвкусную пищу. Уверена, утка была приготовлена изумительно, один аромат свёл бы с ума гурмана. Но человек, сидящий рядом, не давал мне насладиться этим, однако, я с усердием продолжала насыщать организм.
Мысленно похвалила себя за такую выдержку, считая секунды.
«Десять. Одиннадцать. Двенадцать».
Все присутствующие явно были озадачены моей репликой. Ведь перед отъездом в Америку была враждебно настроена как к Патриции, так и к её сыночку. Это и заставило отца сделать неверные выводы. Да и сейчас я не отличалась миролюбием, но научилась не открывать своих чувств публике. И это был ещё один гол в его ворота.
– Может быть, вы мне расскажете, что вас так развеселило, пока я не прервал задорный смех? – Первым очнулся Гранд.
– Оливия делилась с нами своей жизнью и учёбой, – медленно произнесла Патриция, поглядывая на отца, наблюдавшего за Грандом с неким недоверием.
– Правда? И что в этом смешного? – Он повернулся ко мне, изучая мой профиль, пока я клала кусочек помидора в рот, обхватывая вилку губами. Он ожидал от меня ответа, а я не торопилась, наслаждаясь кисловато-сладким вкусом овоща.
– Да, – подтвердил за меня папа, и я благодарственно ему улыбнулась, дожёвывая пищу. – Но мы смеялись над другим.
– И? – Допытывался он, а я тем временем, откинувшись на спинку стула, отпила немного вина.
– Папа спросил, когда я выхожу замуж, – повернувшись, подала я голос, встречаясь с выгнутой бровью и удивлением на лице Гранда. Адреналин засвистел и полетел по венам. Он играл, вновь пытался сделать из меня дурочку. Не выйдет, теперь моя очередь.
– И кто же этот чудик, готовый взять тебя в жёны? – Хохотнул Кин.
– Маргарет говорила, что это молодой педиатр, так же? – мне показалось, что папа хотел защитить меня перед Грандом, его голос звучал надменно холодно. Я посмотрела на него и улыбнулась, Патриция нервно теребила вилку. Неужели он и папа конфликтуют?
– Да, Ред окончил третий год интернатуры и поступил в ординатуру, очень хороший парень. Я прохожу практику каждый год и учебные тренинги в больнице, где он работает. Дети его просто обожают, и мы давно знакомы. Но встречаться начали лишь несколько месяцев назад, – подтвердила я. – Он получил отказ, потому что я не готова пока связывать свою жизнь с кем-то на постоянной основе. От мужчин можно быстро устать, особенно когда слишком большой выбор. Да и мне всего двадцать один, а я в жизни ещё не всё попробовала.
Взяв бокал, залпом допила содержимое, алкоголь отлично согревал меня изнутри, придавая сил, расслабляя мышцы тела.
– А смеялись мы, потому что папа спросил, когда я перестану менять бойфрендов как перчатки, – повернувшись к Гранду, продолжила. – Я ответила, что на сто первом остановлюсь, на что мне сообщили – с такими темпами им осталось недолго ждать.
– Мда, – цокнул языком он, – чувство юмора у вас отменное, скажу вам.
– Кто-то этой особенности, вообще, лишён. Но не переживай, уже ничего не поправить. Смирись, – поддела я его, не сумев проконтролировать свой язык.
Гранд усмехнулся, его зрачки вмиг расширились, а глаза сверкнули. Ему такой стиль общения определённо нравился.
Я видела, как его губы уже раскрылись в новой колкой фразе, что я перехватила инициативу и быстро произнесла:
– Патриция, спасибо за тёплую встречу и вкуснейший ужин, но я безумно устала, – запустив руку в волосы, изобразила вселенскую тяжесть на своих плечах. – Я бы хотела лечь спать, а завтра мы можем обсудить мой вклад в вашу свадебную сказку.
– Конечно, – заметила, как она облегчённо вздохнула и бросила злой взгляд на Гранда, который только изобразил непонимание.
– Я покажу тебе твою спальню, милая, – предложил папа, в его голосе слышалось недовольство, и я поднялась.
– Отлично, – я положила салфетку на стол рядом с тарелкой. – Тогда желаю всем доброй ночи, и ещё раз спасибо за приглашение и радушный приём. Я счастлива вернуться в Лондон.
Улыбнулась Патриции, а моего врага даже не удостоила взглядом. Папа уже вышел из-за стола и я, развернувшись, пошла за ним. Мы хранили молчание, пока поднимались по ближайшей к столовой лестнице на второй этаж. Затем повернули налево и прошли по длинному коридору к одной из последних дверей.
– Это твоя комната, – тихо сказал папа и раскрыл дверь.
Я замерла, увидев то, чего даже не ожидала. Это была моя забытая спальня с нежно-голубыми стенами, двуспальной белой кованой кроватью, большим сундуком у её подножья.
– Господи, – прошептав обескуражено, я вошла в комнату я, оглядывая её вновь и вновь, чтобы удостовериться, что не грежу.
– Тебе нравится? – Голос отца дрогнул, а я не могла больше вымолвить ни слова и только кивнула.
– Невероятно, – вымолвила я через несколько секунд, подходя к сундуку и проводя по нему ладонью. – Это же мой пиратский клад. Откуда?
– Да, я забрал его из нашего дома, кровать сделали по фотографии, – папа переминался с ноги на ногу, ожидая моего вердикта о проделанной работе.
– Спасибо, – тихо произнесла я, поднимая на него голову. Сердце наполнилось любовью, радостью и детским восторгом. Я не помнила, что в последний раз заставляло меня так себя ощущать. Лёгкость в груди стала на мгновение золотом, и я растворилась в нём.
– А ты больше ничего не заметила? – Загадочно спросил он, а я удивлённо начала озираться.
Столик с двумя стульями повторяли стиль кровати, шкаф-купе, во всю стену расписанный замысловатыми серебристыми узорами на белом стекле, зеркальный мамин столик, отреставрированный и блестящий. Я указала на него, но папа отрицательно покачал головой.
– Сейчас, – сказал он, и, подойдя к стене, покрутил световой регулятор, заставляя комнату наполниться яркостью. – Повернись, – предложил он, и я последовала указаниям.
Мои глаза остановились над изголовьем кровати, где теперь я чётко видела зеркальные тонкие буквы. Стало сложно дышать, голова зашумела, сердце забилось быстрее, душа опустилась на пол, хватаясь невидимыми руками за грудь.
Не было необходимости подходить ближе, чтобы прочесть надпись. Она была вырезана на моей коже, напоминая каждый день о глупости, совершенной мной пять лет назад. «Укради моё сердце этой ночью».
– Почему это тут? – Услышала я свой злой голос.
– Доченька, тебе не понравилось? – Осторожно спросил папа, а я сжимала зубы, смотря на эту чёртову строчку. – Ты же сама такую же написала в своей спальне, на этом же месте, и я решил, что тебе будет приятно увидеть её в таком исполнении.
Мне пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не закричать от воспоминаний, от волны обиды. Я была глупо влюблена, и ожидала ответного хода от Гранда, подмигивающего мне, заигрывающего, смеющегося над тем, как я краснела, когда он рассказывал мне о проведённой бурной ночи с новой девушкой. Я желала, чтобы он украл моё сердце. Но он его не только украл, он просто растоптал всю меня за несколько минут. Вывернул мою душу, испепеляя меня своей жестокостью. Теперь я краду сердца, теперь я изорву его.
