– Слава Богу! Очухался голубчик, – обрадовался Майкл.
На лицах остальных присутствовавших оттенка радости почему-то не наблюдалось.
Заспанными глазами Боб посмотрел на взъерошенного сыщика, затем перевел взгляд на заместителя обутого в домашние тапочки на босу ногу. Смутные сомнения стали терзать душу осведомителя, но когда он увидел Лизку, стоявшую на пишущей машинке, то со смирением принял тот неопровержимый факт, что на этот раз из сумасшедшего дома выпишут не скоро.
Поднесенный к носу стакан вывел его из состояния полной прострации. Налитая жидкость была слегка желтовата и отдавала запахом горького перца.
«Вот и первая процедура», – подумал Боб и покорно проглотил назначенное врачом лекарство.
Оно обожгло язык и пронизало своими исцеляющими компонентами все его тело, начиная с пищевода и заканчивая пятками.
«Ничего себе, – успел подумать он, – видно получили особо радикальный препарат. Не даром говорят, что наша медицина стремительно рвется вп…»
Осведомителя качнуло так, что он протаранил лбом красивый транспарант, призывавший всех граждан активно включаться в беспощадную борьбу с несунами на производстве, а потом сшиб со стола секретаршу вместе с пишущей машинкой, поставив под сомнение саму возможность ремонта пишущей техники.
– Отпочковался родной, – вздохнул сыщик. – Ты что мне подсунул? – обратился он к заместителю.
Сашка Зарецкий усердно чесал свою макушку, как будто туда наскочил косяк некормленых блох.
– Странно, – произнес он, – в прошлый раз я наливал настойку деду Семену, так после нее он такие чудеса вытворял на машинке, а на этого видно как-то иначе подействовало.
– Как подействовало я и без тебя вижу, – озадачился Майкл, глядя на неподвижное, но громко захрапевшее тело.
Он попытался настучать на валявшейся машинке простенький текст не связанный с цифровыми значениями, но она напечатала такое, что не читалось ни справа налево, ни слева направо. В расшифровке текста не смог бы помочь даже англо-русский словарь, над составлением которого просидели не один месяц профессор Медникова и академик Апресян.
Сыщик вспомнил, что Лизка смазывала укушенное колено чудодейственной настойкой, присланной теткой из деревни. В той настойке не было только кураре, да и то только потому, что бледная поганка была покрепче.
– В связи с временным отсутствием необходимой информации, расследование дела за номером сорок шесть откладывается, – сообщил босс. – Приступаем к делу за номером сорок семь.
Усевшись за стол, секретарша демонстративно достала карандаш и принялась подписывать папку. Майкл сделал вид, что не заметил прямого намека, а потом не выдержал.
– Да будет тебе и машинка, и факс, и посудомоечная машина, дай только развернуться.
Удовлетворенная таким заявлением Лизка забросила карандаш в ящик и старательно обвела цифру зеленым фломастером. Майкл чуть не брякнул: «Ведь может, когда захочет», но вовремя спохватился.
Часть вторая. Дело о пропавшем Маргарите
1
Дело за данным номером было очень сложным, но сулило агентству неслыханные доселе барыши. В соседней области проживал влиятельный бизнесмен и мало того, что в прошлом году во время грандиозного фейерверка какой-то негодяй перестрелял половину элитных кур, так еще и в начале этого года пропал немыслимо дорогой жеребец по кличке Маргарит. Вообще-то он собирался приобрести кобылу, но подходящая все как-то не находилась, и заготовленную кличку пришлось несколько сократить.
Пропажа дорогостоящего средства передвижения приключилась во время одной из прогулок на свежем воздухе. Бизнесмен рассказывал своим друзьям о том, как увлекся полетом прекрасных бабочек и не заметил, куда запропастился конь. На самом же деле он скакал разгоряченным мерином за румяными от портвейна девками, подминая под себя кусты терна и молодой жимолости вместе с этими девками.
Для охлаждения перегретых органов применялось пиво областного производства, но потом оно смешалось с заморской выпивкой, что, в конце концов, вызвало побочный эффект. Все напрочь позабыли кличку животного и в течение целого часа кликали по лесу лютиков, незабудок и даже нарциссов. Терпение лопнуло окончательно после неоднократного зова мать-и-мачехи, после чего хозяин отнял у телохранителей три пистолета Макарова и один автомат Калашникова. При помощи этого арсенала и временно шатавшихся без дела девок, он попытаться сообщить свои координаты запропастившемуся коню.
Или конь внезапно оглох, или патронов в наличии оказалось слишком мало, но так или иначе, пропавшее животное не нашлось и до сей поры.
Своему заместителю Майкл приказал оставить в покое колоду карт и поручил разобраться в мастях лошадей. Еще нужно было выяснить привычки Маргарита и места постоянной кормежки. Сам сыщик собирался покопаться в родословной коня, чтобы выяснить, не страдали ли его родители какими-нибудь расстройствами слухового аппарата. Секретарша оставалась на связи и должна была следить за самочувствием Боба, которого опять забросили в небольшую комнатушку, где он находился до употребления чудодейственной настойки.
Из местного переговорного пункта Майкл договорился о встрече с бизнесменом и осторожно прощупал вопрос относительно вознаграждения. Заплетающимся голосом тот ответил, что осыплет сыщика яхонтами и аквамаринами, но Майкл настоял на конкретной цифре. Получалось, что сколько пропавший конь конкретно навалит, столько по весу они и получат отечественными дензнаками сторублевого достоинства. Сыщик был не в курсе, сколько сможет выдать навоза это парнокопытное за один раз, но в любом случае найденное животное можно было подкормить чем-то вкусненьким.
Заместитель Майкла мотался как угорелый по разным библиотекам, но только в детской им была замечена небольшая книжица, где поместилась вся информация о лошади, обнаруженной Пржевальским в пустынях Джунгарии. Оформив пару дней командировки, он еще смотался в соседнюю область и привез оттуда очень ценный материал, касавшийся привычек Маргарита. Правда, в конюшне бизнесмена пришлось выложить все командировочные главному конюху, но высокий дядька с синим носом и кирпичным оттенком лица не подвел.
Уже после второго пива Сашка знал, что привычки у коня были самые пагубные. До появления Маргарита в конюшне можно было смело оставлять бычки от сигарет где попало, конечно, затушенные по всем правилам техники пожарной безопасности, и не было ни единого случая, чтобы они исчезали в неизвестном направлении. Но окурки это еще что, в последние месяцы участились случаи пропажи порожней тары, а за две недели до исчезновения коня произошло вопиющее безобразие. Из откормочного лотка улетучилась едва початая бутылка марочного портвейна, а лежавшую рядом с ней селедку покромсали до такой неузнаваемости, что к дальнейшему использованию она уже не годилась. Главный конюх тогда еще подумал, что это возможно проделки младшего конюха, но когда он увидел утром Маргарита пьющего воду из двухсотлитровой бочки, то понял, что в отношении младшего конюха вышла промашка.
– Жук был еще тот, – горячился опрашиваемый конюх, – сколько переведено понапрасну овса и всякого другого добра, просто и не счесть. Ему лишний центнер комбикорма сожрать, что раз плюнуть, а какой от этого толк? Разве что лишний раз пукнуть, а у моих свиней начались хронические запоры от систематического недоедания.
После пятой бутылки пива и второй портвейна конюх совсем разоткровенничался. Он поведал Сашке, что только сейчас начинает расправлять крылья, радуясь пропаже супостата. В конце разговора конюх вдруг спросил сыщика, уж не собирается ли тот отыскать его разорителя, и стал грозить ему всеми карами небесными.
В областной ветеринарной службе, где по его разумению конь должен был состоять на постоянном учете, Майкл собирался выведать метрические данные Маргарита. Выданные в адресном бюро координаты завели его на окраину города, но не прошло и трех часов, как здание с нужной вывеской нашлось. Строение находилось в крайне ветхом состоянии и становилось очевидным, что животные, еще сумевшие выжить во время доставки к означенному пункту, по прибытии на него не могли тешить себя надеждами.
На входе висел огромный щит с распорядком работы лечебного учреждения. Через минуту Майкл знал, что здесь разместились главные врачи областного, городского и даже районного ранга. Это очень вдохновляло после длительных поисков и говорило о том, что больше ехать никуда не придется. Несколько обескураживало очень сложное расписание приема.
Если в понедельник главный врач принимал посетителей с восьми утра, то во вторник он принимал их после обеда. Среда была днем разъездов по области, а четверг являлся не приемным днем. По логике четверг был выходным, и главврач отсыпался где-нибудь на загородной даче, или активно перекапывал свою библиотеку в поисках какого-нибудь научного трактата, способного еще более повысить его квалификацию. Но далее в расписании сообщалось, что выходные у него – пятница и суббота, а о том, где мог находиться главный ветврач области в воскресный день, можно было только догадываться.
