– Что вы будете делать сегодня вечером? – спросила Габриэлла фон Боксен, когда на столе остался несъеденным только десерт.
Несколько последних минут она размышляла о том, что истреблять животных – это всё-таки варварство. Они же, как-никак, братья наши меньшие. Но сейчас она уже отвлеклась от этой жалостливой темы и повеселела.
– Я никак не могу дочитать книгу. – Луис Альберто потягивал кофе. – Сегодня штормило, и я, честно говоря, измотался во время этой качки.
– Неужели вы весь вечер просто проваляетесь в постели? – недоумённо воскликнула старушка.
– А что тут такого? – Луис Альберто поковырял ложкой в пудинге, но есть ему уже совершенно не хотелось. – С тех пор как «Санта Роза» отошла от мексиканских берегов, я похудел на семь килограммов. Я вчера взвешивался. Чуть ли не каждый день мы совершаем экскурсии, бегаем по лавочкам в поисках диковинных сувениров, танцуем, принимаем участие во всевозможных викторинах. Я, признаюсь, немного устал.
– Вот все мужчины такие! – сказала Габриэлла таким тоном, словно сделала какое-то грандиозное открытие. – И почему это принято называть их сильным полом? Никак не могу понять! Стоит им столкнуться с какой-нибудь трудностью, так сразу же начинают хныкать, причитать. Тьфу… Да когда вам ещё представится возможность посмотреть мир? Мне-то уж точно никогда не представится… Возраст, знаете ли… А мой муженёк этого не понимает. Я ему говорю: «Ганс! Ты уже одной ногой стоишь в могиле, зачем так долго спать?» Вы со мной не согласны?
– Нет, почему же… – Марианна переглянулась с супругом. – Согласны…
– А я не согласен, – недовольно пробурчал Ганс.
– Вы помните, – запальчиво продолжала старушка, не обращая на мужа никакого внимания, – наш корабль зашёл в японский порт, и мы спустились на берег? Вот где культура! Вот где традиции! Каждый японец всегда чем-нибудь занят. У него же нет даже свободной минуты! Спит по пять часов в сутки! Потому что знает – человеку дана одна жизнь! Всего не охватить, но нужно хотя бы попытаться! Грызть гранит науки, учиться, передавать свои знания детям. А иначе нельзя! Иначе мы станем такими же примитивными существами, каких мы видели неделю назад на острове… Как он там называется… Забыла… Да, склероз прогрессирует. Как остров-то назывался?
– Нгулу, – подсказала Марианна.
– Вы правы, уважаемая, Нгулу. Попробуй, запомни… И выговорить-то невозможно, язык свернёшь. – Габриэлла налила в свой бокал немного вина и залпом, по-мужски, осушила его до дна. – Так вот, вы помните, на этом Нгулу нам показывали пигмеев? Ну как в наше время, в конце двадцатого века, можно влачить подобное существование? Такое впечатление, что меня перенесли на несколько столетий назад, когда люди загоняли мамонта в большую яму и забивали его камнями. Я пришла в ужас, увидев этих пигмеев. Грязные, плохо пахнущие, больные люди! Никакой личной гигиены. Фу! Бегают, скачут вокруг костра, разбрызгивая в разные стороны слюни. Мне их так жалко стало. Ютятся в лачугах, не знают, что такое электричество, безграмотные, знай только, собирают ягоды да ловят рыбу. И в этом нет ничего удивительного. Эти крохотные человечки, наверное, так же, как и ты, Ганс, спят с утра до вечера. Когда-нибудь всё человечество опустится до уровня этих противных пигмеев. Кроме, разумеется, Японии. Боже мой, какая это страна! На улицах ни пылинки, чище, чем у нас в Германии. Устойчивая экономика, нет безработицы, пьяные не горланят свои дурацкие песни по ночам. Прелесть! В магазинах много всякой всячины, которой и не встретишь в Европе. Особенно мне понравились такие фигурки, сделанные из костей кита…
– Ты отвлеклась, дорогая. – Ганс уже насытился. Он аккуратно вытер рот бумажной салфеткой и вольготно развалился на стуле.
– Да?… – смутилась Габриэлла. – А о чём я говорила?
– О том, что я одной ногой уже в могиле. – Ганс откусил кончик сигары и чиркнул спичкой.
– Ах, да… А к чему это я?
– К тому, что мужчины, по-твоему, много спят, – старый немец выпустил в потолок густую струю табачного дыма.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Всё началось с того, – Луис Альберто тоже закурил, – что я сказал, что хочу сегодняшним вечером отдохнуть, почитать книгу…
– Вы с ума сошли! – Габриэлла всплеснула руками. – Через несколько минут на танцплощадке начинается шутливый конкурс. Вы разве не слышали о нём?
– Нет, – Марианна пожала плечами.
– Замечательный конкурс. Суть его состоит в том, чтобы как можно громче крикнуть: «Спасите, я тону!» А победителю положен приз.
– И вы собираетесь принять участие в этой затее? – поинтересовалась Марианна.
– А как же? Я пела в церковном хоре, ещё, когда была совсем молоденькая. Регент утверждал, что у меня очень сильный голос. Вот услышите, как громко я сегодня закричу.
– Не сомневаюсь… – Ганс встал из-за стола и помог подняться супруге. – Кажется, мы последние, кто остался в ресторане.
И только сейчас Марианна и Луис Альберто обратили внимание на то, что действительно все другие столики были пусты, а официанты, собирая грязную посуду, то и дело весело поглядывали на разговорившуюся компанию.
– Господи! – Габриэлла схватилась за голову. – Конкурс уже начался, бежим скорей!
Старушка схватила мужа за руку и засеменила к выходу. Наши герои последовали за своими новыми приятелями. Габриэлла, с не свойственными её возрасту пылом и задором, проигнорировав лифт и прыгая через несколько ступенек, взлетела на верхнюю палубу и устремилась на танцевальную площадку, с которой доносились мужские и женские душераздирающие крики. Ганс вспотел, его мучила одышка, а ноги тряслись. Он старался поспеть за любимой жёнушкой, но это у него никак не получалось. Вид у старого немца был настолько жалок, что Луису Альберто пришлось взять беднягу под руку.
– Эта чертовка меня когда-нибудь доконает. – Ганс тяжело дышал и утирал лысину носовым платком. – Я уже чувствую, что одной ногой стою в могиле…
А тем временем Габриэлла пыталась протиснуться ближе к эстраде, где проходило забавное соревнование. Но сделать это было совсем непросто. Желающих побороться за главный приз оказалось предостаточно. Несколько десятков человек находились в постоянной готовности выскочить на маленькую сцену и что есть силы закричать. Интригу подогревало и то обстоятельство, что никто не знал, какой именно приз будет вручаться победителю.
Проводил конкурс, естественно, Албер Фицжералд. И никто не сомневался, что с обязанностями конферансье он справится на славу. Обладая тонким чувством юмора, помощник капитана шутил, каламбурил, – одним словом, не давал утихнуть страстям.
А страсти, дорогой читатель, надо сказать, накалились до предела. Громкость крика определялась специальным прибором, присоединённым к микрофону. Этот прибор ещё ни разу не зашкаливало, однако претендент номер один на звание чемпиона к тому моменту уже определился. Им был щуплый мужчина лет сорока, житель солнечной Италии. Он неспешно подошёл к микрофону, смущённо провёл ладонью по редким волосам и проорал фразу утопающего.
– Какой великолепный результат! – Албер посмотрел на прибор и пожал руку крикуну. – Назовите своё имя.
– Федерико… – как-то неуверенно сказал итальянец. – Я живу в Палермо.
– Давайте же похлопаем господину Федерико! – призвал ведущий. – Возможно, мы сейчас видим победителя!
Болельщики обрушили на счастливого, не верившего в свою удачу конкурсанта шквал аплодисментов.
– Прошу вас, – Албер помог Федерико спуститься со сцены. – Думаю, наша разлука будет недолгой. Вряд ли у кого-нибудь найдутся силы для того, чтобы перекричать вас. Вряд ли у кого-нибудь окажутся более крепкие голосовые связки, чем у нашего гостя из Италии. Ну, есть ли среди вас желающие побить этот невиданный доселе рекорд? – он обратился в зал.
– Милый, может быть, ты попробуешь? – спросила Марианна у Луиса Альберто. Она была в восторге от конкурса и сама хотела бы принять участие в нём, но знала, что её голосок всегда был слабым, что в лучшем случае она сможет занять предпоследнее место. – У тебя обязательно получится.
