Всеобщие страх и отчаяние сменились ликованием. Взрослые и дети, мужчины и женщины, старики и старухи принялись обнимать, целовать друг друга, признаваться друг другу в любви и просто говорить хорошие слова. Вслед за этим пассажиры устало разбрелись по своим каютам, чтобы через несколько минут, приведя себя в порядок и надев вечерние наряды, собраться в розовом зале и подробно обсудить пережитое.
– Я почему-то была уверена, что всё обойдётся, – сказала Марианна. Они так и не сходили с места, взявшись за руки, рассеянно смотрели на чёрную, пенящуюся воду.
– А я, честно говоря, уже попрощался с жизнью, – признался Луис Альберто и крепко обнял жену.
И в этот момент за их спинами распахнулась дверь врачебного кабинета, и на палубу нетвёрдым шагом, в сопровождении своего мужа, вышла Габриэлла фон Боксен. Врач наложил ей на шею компресс, старушке было неудобно поворачивать голову, и потому ей приходилось вертеться всем телом.
Завидев мирно беседующих Марианну и Луиса Альберто, Габриэлла прохрипела:
– А что здесь, собственно говоря, произошло? Мы с Гансом слышали какие-то странные звуки… Как будто «Санта Розу» брали на абордаж пираты. Неужели я пропустила что-то интересное?
– Наоборот, вам просто повезло, – отвечала Марианна. – Тут такое было… Когда я узнала из Библии про апокалипсис, то не могла и предположить, что смогу его пережить… Хотя это была только лишь учебная тревога… Даже не верится…
– Какая жалость… – Габриэлла широко открывала рот, но громче от этого не говорила, наоборот, голос её всё больше угасал. – Обожаю учебные тревоги…
Она хотела ещё что-то сказать, но Ганс вероломно оборвал её:
– Тебе доктор что прописал? Чтобы ты два дня вообще не произносила ни звука. Вот и помалкивай, сорока. Растрещалась…
Габриэлла была разочарована. Она не отказалась бы продолжить разговор, но прекрасно понимала, что в эту минуту с Гансом лучше было не спорить, он и так находился на грани нервного срыва. Она вежливо поклонилась, взяла мужа под руку и побрела по направлению к своей каюте, когда Луис Альберто небрежно, как бы невзначай, обронил:
– Как?! Госпожа фон Боксен, разве вы пропустите грандиозный приём, который устраивает в полночь наш капитан?
Габриэлла, словно заправская балерина, обернулась на носках вокруг своей оси и, прежде чем Ганс успел опомниться, выдавила из себя:
– Где?
– В розовом зале. Это, если вы помните, на втором этаже. – Луис Альберто с трудом сдерживал улыбку. – Но в вашем положении…
– В каком ещё положении? – просипела старуха. – Вы думаете, я больна? Как бы, не так! Давненько я не чувствовала себя настолько хорошо. Который сейчас час?
– Габриэлла, дорогая, – Ганс попытался призвать супругу к благоразумию, но все его старания оказались напрасными.
Женушка была настроена весьма решительно.
– Отстань, зануда, – промычала она и вырвалась из объятий мужа.
– Без десяти двенадцать, – Луис Альберто взглянул на часы. – Осталось не так много времени…
– Боже мой! – Габриэлла схватилась за голову. – Если я пропущу вечеринку, то никогда себе этого не прощу. Прошу вас, дорогие мои Марианна и Луис Альберто, дождитесь нас, мы скоро. Вот только я приму ванну и сниму этот дурацкий компресс. Не появлюсь же я в нём на глазах у достопочтенной публики… Ганс, милый, поторопись. – Сказав это, старушка заспешила в свою каюту, цокая каблуками по паркетной палубе.
Ганс осознал всю безнадёжность своего положения. Он беспомощно развёл руками и, горестно вздохнув, побрёл вслед за женой.
Празднование продолжалось почти всю ночь, в течение которой была опорожнена не одна бутылка виски. Джеймс Стивенсон веселился наравне со всеми, пил на брудершафт, произносил тосты и разносил дамам пирожные, а когда начались танцы, его партнёршей оказалась ни кто иная, как Габриэлла фон Боксен.
Нарядившись в строгое чёрное платье, она выглядела очаровательно и даже загадочно, находилась в прекрасном расположении духа, и незнакомые мужчины давали ей не больше пятидесяти, чем старушка была очень польщена. Единственным неудобством было то, что она окончательно потеряла голос, и для выражения своих мыслей ей приходилось корчить немыслимые гримасы и объясняться невербальным языком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Марианна и Луис Альберто находились чуть в стороне от остальных, занимая маленький столик в конце зала. Они просто наслаждались друг другом. Луис Альберто ни на минуту не выпускал руку любимой из своих рук. На душе у них было тепло и спокойно…
Примерно через неделю после невиданного переполоха, который произошёл во время учебной тревоги, «Санта Роза» оказалась в зоне тропического климата и вскоре пересекла экватор. По случаю этого знаменательного события сразу после завтрака капитан объявил о начале так называемого праздника Нептуна. В небо взмыли сотни разноцветных воздушных шариков, орган заиграл бравурную мелодию, а наряженные в диковинные костюмы стюарды, изображавшие морских чудовищ, русалок и каких-то неизвестных сказочных существ, брали под руки хохочущих пассажиров и волокли их к большому бассейну. Через мгновение отдыхающие, которых сумели отловить «чудовища», оказывались в прохладной, освежающей воде и принимались барахтаться, плескаться в своё удовольствие.
Луис Альберто тоже оказался в числе отловленных – два дюжих стюарда, облачённых в костюмы морских пиратов, схватили его за руки и за ноги и, раскачав, швырнули в бассейн. Не умея плавать, Луис Альберто позаботился о мерах предосторожности и ни на минуту не расставался с надувным резиновым жирафом, которого Марианна приобрела в магазине детских игрушек на Филиппинах. Держась мёртвой хваткой за своё спасательное средство, он отчаянно колотил по воде ногами и старался как можно быстрее добраться до бортика, но сделать это было не так-то просто – бассейн был наполнен купающимися и больше напоминал копошащийся муравейник, нежели место, где можно было хорошо отдохнуть. Марианна, скинутая в воду «русалкой», подплыла к Луису Альберто и принялась вырывать жирафа из его рук.
– Что ты делаешь? – завопил несчастный супруг. – Я же утону!
– Тебе давно пора научиться плавать, – сказала Марианна.
– Только не сейчас! – взмолился Луис Альберто. – Я ещё не готов к подобным испытаниям! Прошу тебя, дорогая, отдай мне жирафа, иначе я пойду ко дну!
Откуда ни возьмись, из-под воды вдруг вынырнула Габриэлла фон Боксен. Горло её уже не беспокоило, старушка наслаждалась жизнью и была, как всегда, разговорчива.
– Вы знаете, как меня научил плавать мой дедушка? – Габриэлла поправила резиновую шапочку. – Он отвёз меня на середину реки и выбросил из лодки. А сам поплыл к берегу. И что вы думаете? Барахталась я, барахталась, колошматила руками по воде, а вскоре чувствую – плыву!
– Добрый у вас был дедушка. – Луис Альберто всё никак не отпускал жирафа.
– Не бойтесь, уважаемый, – сказала Габриэлла таким тоном, будто она всю свою жизнь проработала тренером по плаванию. – Мы с Марианной быстренько научим вас держаться на воде. – И старушка что есть силы, потянула на себя надувное животное. В результате минутной борьбы жираф не выдержал и лопнул, кусочки резины расплылись в разные стороны. Луис Альберто выпучил глаза и начал захлёбываться.
– Работайте ногами! – командовала Габриэлла. – Не опускайте голову в воду. Вот так, хорошо. Вы когда-нибудь видели, как плавает собака? Она быстро-быстро перебирает лапами. Попробуйте сделать то же самое. Замечательно, да у вас совсем неплохо получается!
– Милый, у тебя настоящий талант! – Марианна умилённо смотрела на борющегося со стихией мужа.
– Смею заметить, что, несмотря на все старания, вы кружитесь на одном месте, – улыбнулась Габриэлла. – Откройте глаза, так будет легче.
Луис Альберто бешено колотил руками и ногами по воде и вскоре убедился в том, что держаться на воде, оказывается, не так уж и трудно, как он раньше думал. Через несколько минут он начал получать удовольствие от плавания, переворачивался на спину, нырял и смеялся. Габриэлла была горда собой и своими педагогическими способностями. Она выбралась из бассейна, уселась в шезлонг и, попивая апельсиновый сок, не переставала отдавать команды.
