Вода обволакивала его разгоряченную голову, не давая возможности думать. Именно этого он и хотел. Перестать думать хотя бы на несколько минут. Освободив голову от роя назойливых мыслей, он с наслаждением отдал свое атлетическое тело во власть воды, выныривая на несколько секунд, чтобы захватить в легкие немного воздуха, и снова погружаясь. Проплыв стометровку дважды, он подтянулся на руках и ловко выпрыгнул на бортик бассейна.
Крупные капли хлорированной воды стекали по его накаченному прессу, повторяя все линии тела, а с его шикарной шевелюры вода струйками текла по скулам.
«Придется снова укладываться волосы…», — подумал он и недовольно поморщился.
Обернувшись в большое махровое полотенце, он снял плавки и направился в душ.
Под струей горячей воды он снова загорелся, словно и не было охлаждающего бассейна. В голове снова зазвучало ее имя. Разозлившись на самого себя, Роман на всю открыл кран с холодной водой, мужественно подставив свое лицо ледяному дождю.
Рассвет встретил его на выходе из спортивного корпуса. Он разжал ладонь, в которой нагревался его мобильник, и, посмотрев на часы, решил, что больше не выдержит.
«Я просто должен убедиться, что с ней все в порядке и Леха вчера меня послушал», — уговаривал он свою совесть, пытаясь доказать самому себе, что вовсе не влюбленность толкает его не это утреннее безумство и так поступил бы любой настоящий мужчина.
Не в состоянии больше сдерживать себя, он начал набирать на экране текст: «Доброе утро, мое солнышко. Проснулся и уже думаю о тебе». Он нажал на клавишу отправки и расположился на одной из лавочек в предвкушении ответа, который не заставил себя долго ждать.
Или он разбудил ее, или она не спала. Ему хотелось верить, что она не спала всю ночь, мечтая о нем и строя планы на будущее, в противном случае он готов был провалиться под землю, осознавая, что именно так провел ночь он сам…
«Утро действительно доброе, если меня разбудил ты». Он читал сообщение, не замечая, как странное чувство радости заполняет его душу.
С ней все в порядке. Он облегченно выдохнул, поднимая глаза к небу. Солнце, уже не стесняясь, слепило каждого, кто пытался рассмотреть его диск на горизонте. Внезапно его начало клонить в сон. Сказывалось нервное перенапряжение предыдущего вечера и бессонная ночь.
Решив устроить себе сегодня выходной, Роман с чувством выполненного долга направился домой, где его ждала еще не успевшая остыть постель.
Уснув глубоко, он, однако, не видел снов. Проваливаясь в бездонную яму, он набирался сил. Одеяло и подушка стали его продолжением на эти пару часов.
Стук в дверь заставил его открыть глаза, но он не до конца понимал, снится ли ему стук или это уже реальность. Роман напряг свой слух. Глаза упорно продолжали слипаться, и он уже практически сдался назойливому желанию продолжить сон, но стук повторился с новой силой. На этот раз ему показалось, что его дверь подверглась атаке сразу нескольких пар ног. Кто-то настойчиво тарабанил по двери.
— Да тихо! Иду уже! Кто там? — Он нехотя встал с кровати и протер ладонью заспанные глаза.
Мимоходом бросив взгляд на покрытое пылью зеркало на стене, Роман поморщился и поправил свою непослушную челку, которая после бассейна и долгого сна поменяла место своей дислокации и упрямо торчала вверх.
— Рома, открывай уже! — голос за дверью принадлежал напарнику из автосервиса, в котором он работал.
— Макс, ты? — Роман открыл дверь, продолжая тереть глаза.
— Рома, какого черта? Ты знаешь, который час? — Макс стоял, подперев руками бока и выражая всем своим лицом крайнюю степень негодования.
— О Боже! Точно! — Роман схватился за голову и побежал одеваться. — Макс, чего ж ты не позвонил? Шеф меня прибьет. Я совсем забыл! — Он метался по комнате, собирая в старенький пакет остатки вчерашнего ужина в качестве обеда.
— И не только тебя! — Макс зашел в комнату, бросив взгляд на разобранную постель. — Что, бурная ночь была? Опять ты за свое? Вылетишь с работы со своей любвеобильностью. Шеф уже предупреждал тебя в прошлый раз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да иди ты, какая обильность. Просто бессонница ночью мучила, а под утро вырубился. — Роман натягивал рабочие спортивные штаны. — Ты лучше скажи, ты на «коне» или своим ходом?
— За углом мой верный «конь». Надеюсь, шефа еще нет в сервисе, не заметит нашего опоздания.
— Отлично. — Роман похлопал напарника по плечу и вышел из комнаты. — Спасибо, брат! Если бы ты не заехал, я бы сегодня без работы остался.
— Сочтемся. Нам сегодня «Лексус» один надо докрутить, хозяин вечером будет забирать. Так что прохлаждаться нет времени.
На улице Роман невольно бросил взгляд на крыльцо соседнего корпуса и застыл на месте. Происходящее напоминало сцену из сельского дома культуры. Полукругом стояла толпа молодежи, словно хор имени Пятницкого, а дирижировала Валерка — доцент, которая каждый год ведет у них практику.
Не понимая зачем, он начал искать в толпе ее глаза. За секунду его взгляд прошелся по каждому лицу в толпе, пока не наткнулся на ее серо-голубые глаза.
В груди что-то звучно екнуло, и ему на миг показалось, что этот звук, вырвавшийся из его сердца, был слышен всем.
Она стояла со своей бессменной подругой, красная, словно вареный рак, потупив в пол глаза. Но пылающие щеки ничуть не портили ее красоты, сделав ее похожей на красавицу из сказки про Морозко.
«Почему она краснеет? Наверное, Валерка отчитывает их. Но за что? Неужели она вчера все-таки вернулась к этим имбицилам? И что она тогда натворила?» — эта логическая цепочка рассуждений заставила его нервно сглотнуть. Очередная волна ревности захлестнула его сознание. Он сверлил ее взглядом, стараясь заставить поднять глаза и посмотреть на него. О, если бы это ему удалось! Он бы пригвоздил ее взглядом к этим бетонным плитам на крыльце, словно приговоренного к распятию преступника. Одно оставалось загадкой — за какое преступление она заслужила столь суровое наказание. Поток его гневных мыслей прервал рев мотора старенькой «Явы».
— Ты чего тут застрял, Ромыч? Ты сегодня сам не свой, давай прыгай, помчали! — Макс подъехал ближе и пару раз прокрутил ручку газа.
— Да ничего, знакомую увидел, — больше не оборачиваясь, Роман запрыгнул на сиденье, поддавшись единственному спасительному чувству в этот момент — чувству скорости.
Глава 5
Едкий запах солярки, бензина, моторного масла и звук работающего двигателя заставил его улыбнуться. Ничего уже не омрачит сегодня его настроения, особенно когда рядом — стоит только протянуть руку, и он сможет дотронуться — сверкает новым блестящим покрытием «Leksus IS».
— Красавец, правда? — Он с улыбкой посмотрел на Макса, который уже надел перчатки и готовился взяться за дело.
— Да уж, седан, новенький совсем, этого года. Жалко, что хозяин такой неаккуратный. Посмотри, что он с задним бампером сделал.
— Да уж, припарковался в столб, что ли? — Роман недовольно покачал головой, рассматривая добротную вмятину на заднем бампере автомобиля.
— Да, прямо в десяточку. Пьяный в фонарный столбик около ворот въехал. И дал же Бог таким мудакам права. — Макс презрительно сплюнул, включая в розетку строительный фен, которым собирался прогреть покореженный металл.
— Ясно. Я так понимаю, с меня покраска и полировка? — Он вопросительно посмотрел на напарника.
— Именно. Можешь пока часок покурить.
— Знаешь же, что не курю. — Он улыбнулся шутке напарника. — Может, я в салоне пока «помечтаю»? Что-то подсказывает мне, что там недешевая магнитола установлена. Как думаешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Валяй. Заводи там нашу, рабоче-крестьянскую. — Макс подмигнул, направляясь с ревущим феном к заднему бамперу.
В салоне пахло еще новой кожей и деревом. Роман с удовольствием расположился на водительском сиденье, ласково проводя ладонью по приборной доске и закрыв глаза от удовольствия.
Неожиданно для самого себя, он задел кнопку включения магнитолы и по салону разлился высочайшего качества звук. Голос какой-то оперной дивы заполнил пространство. Красота и мелодичность звучания брала за живое, вызывая миллион мурашек . Он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, наслаждаясь минутами скоротечной роскоши.
