грехи безболезненно умереть во сне — слишком уж простое и легкое наказание. Не-е-ет! Пусть еще немного помучаются, падлы! Пусть их, сука, живьем обглодают бессловесные бойцы майора Легиона! Для начала… А после — в аду… Хотя, это я уже говорил. Что-то частенько стал дедушка повторяться.
— Ладно уже тебе, командир, дедушку старого третировать! — Я нарочно попытался нахмурить брови и сделать обиженное лицо, однако мои действия произвели эффект абсолютно обратный ожидаемому.
— Не делай так больше, Хоттабыч! — слегка отшатнувшись от меня, на полном серьезе предупредил меня товарищ оснаб. — Если не хочешь, чтобы я тебе мозги вскипятил, или всю обойму выпустил!
— А в чем проблема, командир? — Алкогольные «пары» все еще затуманивали мне рассудок, но с каждым мгновением соображать становилось все легче и легче. Похоже, что со временем нужно будет искать другой способ как следует расслабляться — с алкогольным опьянением мой организм «Асура новой формации» уже справляется на раз-два.
— А ты себя в зеркало видел? — нервно усмехнулся командир. — Не суетись сейчас, — заметив, как я заозирался в поисках зеркала, произнес Александр Дмитриевич, — потренируешься как-нибудь на досуге.
— Хорошо, — понятливо кивнул я — мне и самому жуть, как интересно стало: а чего это у меня с рожей приключилось? — Переходим ко второй части Le ballet de la Merlaison[4]?
— Хоттабыч, ты умничать завязывай! — проворчал Александр Дмитриевич. — Я-то потомственный князь, и по-французски меня с детства натаскивали, и историю королевских и аристократических родов в меня едва ли не кувалдой в черепушку вдалбливали. Но у тебя-то с твоими четырьмя классами церковно-приходской такие познания откуда?
— Оттуда! — голосом пьяного Никулина из «Бриллиантовой руки» коротко, но многозначительно заявил я. — Фильмы у нас там, — намекая на свой альтернативной и потерянный мир будущего, напомнил я князю Головину, — хорошие снимали. Жалко, что у вас подобных еще нет…
— Ничего, у нас еще все впереди! — оптимистично заявил товарищ оснаб.
— Поживем — увидим, — с изрядной долей скептицизма, вздохнув, произнес я. — Очень на это надеюсь. А теперь, командир, давай уже продолжим надирать нацистские задницы!
— Давай, — не стал спорить Головин, — вызывай из подвала своего протеже.
«Слышишь меня, Легион?» — Не знаю на какой-такой «волне», но у меня с этим Высшим Умертвием образовалась устойчивая «мыслесвязь», которую, впрочем, не мог засечь даже Александр Дмитриевич.
«Слышу, Госп… товарищ полковник!» — быстро поправился бывший Хозяин Кладбища, а ныне — командир первого боеспособного Некроподразделения Красной Армии, дожидающийся моего «звонка» в подземном бункере фон Эрлингера.
«Твой выход, товарищ майор! — Отдал я недвусмысленный приказ. — И чтобы ни одна сволочь не смогла спастись от наших бойцов!»
«Будет исполнено!» — Прошелестел в моей голове голос Легиона, и мое мертвое воинство хлынуло к выходу из подземного каземата.
Ну, а мы с командиром в сопровождении «неразлучных близнецов» старшины Бима и сержанта Бома направились в сторону тюремного здания — «Целленбау», где содержались заключенные. По спешно разработанному нами плану, мы должны были для начала освободить обычных узников, а уже после, разрушив Защитные Заклинания зоны «А», где нацисты содержали в Магическом Стазисе тело Якова Джугашвили, освободить его для дальнейшей пересылки Порталом прямиком в Москву.
Мы уже подходили к большому т-образному строению тюрьмы, когда из морозильных подвалов, минуя больничные бараки, на трассу для испытания обуви выплеснулась толпа моих тихих и бессловесных бойцов под предводительством майора Легиона. Впереди моего победоносного воинства, как ужас, летящий на крыльях ночи, гордо вышагивал Хозяин Кладбища. Клочья непроглядного мрака, тянулись за ним, трепеща за плечами, словно раздуваемый всеми ветрами плащ потустороннего Всадника Апокалипсиса. Ну что ж, так оно и есть — Апокалипсис в Заксенхаузене наступил!
Зомби, полностью подвластные воле майора Легиона, я предпочел не вмешиваться в процесс избиения конченых нацистских маньяков, мгновенно рассредоточились по всему внутреннему пространству концлагеря. До меня донеслись первые возгласы ужаса и заполошные крики, наполненные страданием и болью, когда мои слегка перемороженные ребятки с радостью приступили к своей кровавой жатве. Застучали автоматы патрулей охраны, находящейся в карауле, но они быстро смолки — пули не причиняли моему воинству ровно никакого вреда.
Никто не ожидал такой аномальной активности мертвяков, и охрана в первую очередь была настроена на борьбу с обычными людьми, или Магами, находящимися в заключении. Да и весь офицерский состав, способный погасить вспыхнувшую панику среди своих подчиненных, в данный момент бессовестно дрых в местной столовке, нагрузившись шнапсом по самые брови.
По прошествии буквально нескольких минут весь концлагерь был оккупирован мертвецами и полностью оказался в наших руках. Я и не думал, что все окажется настолько быстро. Но майор Легион показал себя достойным командиром, четко выполнив все мои распоряжения. Дело оставалось за малым: вскрыть тюремный блок, не дав мертвецам отведать такого манящего и горячего мяса заключенных. К моему несказанному удовольствию Высший Умрун справился и с этой задачей четко и без сбоев.
Обычный тюремный корпус не предназначался для Магов, поэтому никакой Магической Защитой оборудован не был. Охранников быстро растерзали Зомби-Красноармейцы после чего, найдя ключи от запоров у одного из обглоданных до самых костей охранников, мы зашли внутрь тюремного барака. По моему молчаливому мысленному распоряжению Бим и Бом быстро отомкнули замки и распахнули двери.
Привлеченные подозрительным шумом у дверей начали скапливаться изможденные узники, облаченные в ветхие лохмотья, бывшие не так давно полосатой тюремной робой. Один из них — некогда крепко сбитый мужик, к ненешнему моменту основательно схуднувший, но жилистый, решительно растолкав собратьев по несчастью, выбрался на продол и, припадая на одну ногу, направился в нашу сторону. Следом за ним потянулись еще несколько заключенных, видимо, составляющие костяк местного сопротивления.
— Подполковник Северский… — остановившись в паре метров от нашей весёлой гоп-компании, хрипло произнес хромец, настороженно косясь то на меня, то на стоявших за моей спиной бледнорожих «ординарцев», морды которых были основательно перемазаны свежей кровью. Да и я сам выглядел еще тем красавцем. — Я так понимаю, что вы здесь главный?
— Главный здесь он, — указав кивком головы на командира, произнес я. — А я осуществляю силовую поддержку операции по освобождению узников концлагеря «Заксенхаузен», — как само собой разумеющееся отчеканил я, выпятив грудь колесом и клацнув зубастой челюстью.
— П-п-простите… т-т-товарищи? — Подполковник даже начал заикаться от неожиданности. Похоже, у него наступил полный разрыв шаблонов. — Так вы… наши… с-с-советские?..
— Народный Комиссариат Обороны! «СМЕРШ»! — не зная, что сказать, выпалил я на одном дыхании. — Полковник Абдурахманов! А это товарищ оснаб…
— Товарищ оснаб? — Челюсть у Северцева едва не пробила бетонный пол тюремного барака.
— Тебя как звать, подполковник? — спросил Головин у заключенного, пребывающего в полнейшем ступоре.
— Д-данила Петрович…
— Вот что,
