Но даже нашей мелочью заниматься спокойно не давали. Все началось с того, что в ДК сменился директор. На месте добродушного и сговорчивого алкоголика появился проштрафившийся комсомольский вожак, вылетевший из системы за какую-то провинность — неприятный, какой-то липкий парень лет тридцати. Звали его Андрей Иванович.
— Ничего себе… — констатировал он, познакомившись с нашим хозяйством. — А в кассу вы, ребята, сколько платите?
— Пятьдесят рублей, — сказал я твердо и посмотрел в глаза новому директору.
— Пятьдесят в кассу и… все? — потрясенно спросил он.
— И все, — подтвердил я. — Все как договаривались.
— Устно договаривались? — спросил он.
— Устно, — сказал я. И уточнил: — По-джентльменски, Андрей Иванович.
Андрей Иванович скептически хмыкнул.
Через пару дней к нам в клуб заглянул совершенно трезвый Кузьмич и поведал, что возглавляемый им клуб кинолюбителей прекращает свое существование. Потому что. Кузьмич был грустен и тих.
— Этот новый хрен приказал? — спросил Валерка.
Витя в это время в салоне отсутствовал, он вообще редко появлялся, он был весь в хлопотах, связанных с переездом.
— Этот, — мрачно сказал Кузьмич.
— Все понятно, — сказал я.
Дело было плохо. Другое место, конечно, тоже можно было найти и без особых проблем, но… Во-первых, народ уже привык и шел к нам по старой памяти, игнорируя конкурентов, а на новом месте пришлось бы по новой набивать клиентов. А во-вторых… за этот видеосалон мы уже бились с превосходящими силами противника и даже проливали кровь. За него порезали Федю Комара, отлупили Витю, да и мне слегка досталось. И что же, спасовать перед каким-то типком, много о себе возомнившим? Показать слабость? Это было совершенно неприемлемо.
А еще через несколько дней к нам зашел Васильич, бывший на тот момент завхозом.
— Все, ребятки, — сказал он. — Поступила команда вашу филармонию сворачивать. До конца месяца работаете, а там… — Васильич развел руками.
— Ладно, Васильич, — сказал я. — Еще не вечер. До конца месяца может много чего случиться.
— Вы имейте в виду, — понизив голос сказал Васильич, — он хочет вас убрать, чтобы своих запустить. Чтобы кино и музыка так и остались, только без вас. Ферштейн?
— Спасибо за информацию, Васильич, — сказал я. — Ладно, будем думать.
Попытка переговорить с новым директором еще раз ничего не дала.
— Ваша деятельность не по нашему профилю, — объяснил он мне. — Вообще, по правилам, я должен был обратиться в соответствующие органы… Понимаете? Но я этого не сделал. Так что извините, ничем не могу помочь…
— Вы хорошо подумали? — спросил я, улыбаясь.
Новый директор нервно дернул плечами.
Сразу после этого разговора я отправился в исполком к Николаю Петровичу, который помог нам уладить вопрос с руководством ДК в прошлый раз.
На мою просьбу Николай Петрович развел руками.
— Знаю этого козла, знаю, — отозвался он о нашем директоре. — Но, видишь ли, Алексей, какая штука… Приказать я ему не могу. Не имею права. Он лицо хозяйственно самостоятельное. И просить я его не буду. Деятельность ваша, сам понимаешь… слегка за гранью.
— Понимаю, — кивнул я.
— Такие дела, — сочувственно сказал Николай Петрович.
Этим же вечером мы провели экстренное совещание с Валериком.
— Ну, если человек по-хорошему не понимает, — сказал Валерик, — то объясним по-плохому.
— Только без уголовщины, — сказал я напряженно.
В последнее время Валерик сильно полюбил фильм «Крестный отец». Легендарную гангстерскую сагу он пересмотрел, наверное, раз двадцать, а Марлон Брандо и Аль Пачино надолго стали его кумирами, сменив Ван Дамма и Сильвестра Сталлоне. Поэтому я немного беспокоился.
— Крупной уголовщины не будет, пообещал Валерик. — Но без мелкой не обойдемся. Максимум — административка.
— Ну и прекрасно, — сказал я.
— Мы сделаем ему предложение, от которого он не откажется! — пафосно заявил Валерик.
— Не вздумай лошади голову рубить! — в притворной панике воскликнул я.
— Откуда у этого козла лошадь?.. — хмыкнул Валерик. — Мы его и без лошади к порядку приведем.
Следующие два дня стали для Андрея Ивановича богатыми на события. Так, вечером его подстерегли в подъезде двое хулиганов, которые безнаказанно насовали ему по ребрам и поставили фингал под глазом. На прощание хулиганы велели Андрею Ивановичу подумать над своим поведением и не создавать проблем хорошим людям, в противном случае они могут навещать Андрея Ивановича регулярно, им, хулиганам, это не составит особого труда. Что интересно, на крики Андрея Ивановича о помощи никто из соседей не отреагировал, милицию не вызвал и спасать не кинулся.
Утром, собираясь на работу, Андрей Иванович обнаружил возле своей кофейной «копейки» бутылку с бензином, заткнутую газетой. Рядом с бутылкой лежал полный коробок спичек.
А в разгар рабочего дня в кабинет директора заявилась делегация в количестве семи человек, представляющая боксерский клуб.
— Мы к вам с ходатайством, — объявил наш товарищ Серёга, — не закрывайте видеосалон, дорогой товарищ директор. В этом видеосалоне, товарищ директор, работают хорошие ребята, большие друзья нашего клуба. Большие друзья! А у друзей как заведено? Если им плохо, то и нам плохо! А если нам плохо, Андрей Иванович, то вы сами понимаете…
Парни от восемнадцати до двадцати пяти лет, сопровождающие Серёгу и заполнившие почти все пространство директорского кабинета, еле сдерживали смех.
Андрей Иванович имел бледный вид и соглашался со всем сказанным.
А потом мы выстрелили из главного калибра, так сказать, контрольный в голову. Хотя, скорее всего, хватило бы и уже предпринятых действий, но Андрей Иванович сам виноват — разозлил он нас с Валериком сильно.
Короче говоря, я, улучив подходящую минуту, наябедничал папеньке о том, что клуб любителей кино, в котором я не покладая рук тружусь лектором и зарабатываю деньги, закрывает какой-то бюрократ комсомольского происхождения. Реакция папеньки даже превзошла мои ожидания — он пришел в ярость. И тут же, при мне, позвонил кому-то из своих многочисленных знакомых.
— Чем ему клуб кинолюбителей помешал, совсем ошалели⁈ — грозно спросил папенька у неизвестного мне собеседника.
Собеседник клятвенно обещал разобраться и восстановить справедливость.
— Все будет в порядке, Алексей, — сказал папенька устало. — Работайте.
На следующий день Андрей Иванович на работу не вышел. И на второй день тоже, и вообще никогда. Новый директор так и не был утвержден в должности, кажется, он ушел работать в местную газету.
Предыдущего директора — мирного алкоголика — вернули обратно, а клуб кинолюбителей продолжил свою работу, о чем нам радостно сообщил Кузьмич. Мы праздновали победу — противник был повержен, смогли не только отбиться, но и успешно атаковать.
Глава 3
В среду вечером я отправился в кафе «Уют», на собрание кооператоров — бывших цеховиков, куда меня пригласил на похоронах Саши Щербатого Евгений Михайлович Лисинский. Пошел я туда больше из любопытства — интересно было посмотреть на мастодонтов отечественного бизнеса в естественных условиях.
Кооперативное кафе «Уют» внешне ничем особенным не отличалось от своих государственных собратьев — было в нем не слишком уютно, особых изысков в интерьере не наблюдалось, царил минимализм. Но официанты улыбались, а скатерти на столах были свежие — уже большой прогресс.
Два столика были сдвинуты вместе, за ними сидело человек семь — хорошо одетые мужчины сорока-пятидесяти лет, они выпивали, закусывали и о чем-то спорили. В углу за бутылкой шампанского сидели парень с девушкой, больше посетителей не было.
Я решительно проследовал в сторону компании хорошо одетых мужчин. Евгений Михайлович был там, он сидел во главе стола и сразу узнал меня.
— О! Молодой человек почтил нас своим присутствием, — с добродушной улыбкой сказал он. — Проходите, присаживайтесь безо всякого стеснения! Паша! — обратился он к официанту. — Принеси, будь любезен, молодому человеку прибор. И покушать чего-нибудь! Да вы без церемоний, молодой человек, здесь все свои.
