Ладно, ещё раз. На плоскости находится точка. Вокруг неё сжимается окружность. Чтобы не коснуться линии, точке придётся подпрыгнуть — открыть для себя высоту. Почему же человек не может сделать так же? Представляем систему координат, четыре прямых и все взаимно перпендикулярны… Не выходит. Тут не помогут даже рисунки гиперкубов или анимация вращения. Бесполезно.
Как это обычно бывает в США, команда собралась интернациональная. Нейробиологи из Швейцарии, химики из Германии, экономисты из Китая, программисты из Индии, физики из Франции, ну и Иван, математик из России. И даже не приблизившись к разгадке, по русской традиции и с его попустительства, главы отделов начали делить шкуру неубитого медведя. Все понимали: технология добавления новых пространственных осей станет совершенным оружием. Четырёхмерное существо без труда заберётся в самый защищённый бункер, банковское хранилище или ракетную шахту, так как даже самые толстые стены его не остановят. Кстати, распадающиеся радиоактивные элементы будут подсвечивать собственное местоположение, так что хватит пары дивизий, чтобы разобрать ядерный щит противника. Кроме этого, можно будет легко пленить его командующих, всех до единого. Это и не давало покоя Ивану, и однажды он попросил программиста устроить главам отделов конфиденциальную встречу. Тот всё правильно понял и смонтировал видео оживлённой дискуссии, которое два часа выводил на камеры.
Убедить учёных не отдавать оружие властям оказалось несложно. На удивление, меньше всех дискутировали гуманитарии. Вскоре все согласились с фразой Лизы Мейнтер: «Я не буду делать бомбу», произнесённой, когда она поняла, какая разрушительная энергия скрыта внутри атома. Но просто саботировать проект оказалось недостаточно, его могли завершить другие. Нужно было придумать способ и присвоить его себе.
Наиболее понимающим оказался айтишник. Индус даже согласился выполнять работу, не соответствующую его профилю: взламывать системы безопасности, и за год преуспел в этом. Однажды, проходя мимо Ивана, он сказал:
— Я получил список всех, кто знает о лаборатории, — и спокойно прошествовал дальше.
Не отставали и биологи. Изучая мозг, они поняли, как можно вызвать амнезию на последние несколько лет, изолировав часть воспоминаний в высших измерениях. Главы отделов приучили подчинённых, что они могут засиживаться допоздна, оставаясь в комплексе только с охраной. Они сами попросили увеличить секретность, чтобы не допускать нижестоящих к важным результатам. В приготовлениях прошли два года, для побега не хватало лишь главного: способа выхода в четырёхмерное пространство.
Продолжаю думать в пустоте. Перед глазами проносятся формулы. Вспоминаю банкет 2037 года, на котором мне предложили поработать в Америке. Ровно четыреста лет назад Пьер Ферма выдвинул свою знаменитую теорему, и ровно сорок два года назад её доказали. А ведь сама она тоже имеет отношение к многомерным пространствам, недаром в неё входят числа в степени n.
Среди состава не нашлось революционеров, но все согласились, что для улучшения мира сначала необходимо взять над ним власть. Даже научившись проходить сквозь стены это будет не просто, но и собрались тут не обычные люди. Многих придётся убить, ещё бо́льшим — соврать, но цель должна быть достигнута. Из способов имелись проникновения в банковские хранилища, устранение политических оппонентов, кражи без взлома, — всё не очень соответствует образу учёного. Однако и стать они стремятся государственными деятелями.
Итак, есть три оси пространства, одна — времени и ещё двадцать два свёрнутых измерения. Если не открыть проход, все приготовления окажутся бессмысленными. Но я же ведущий специалист в данной области, никто не представляет координатные системы лучше меня!
Вот, например, самолёт можно вообразить в качестве семимерного объекта, если добавить к его описанию крен, тангаж и рыскание. Но в своём костюме я не могу вращаться. Видимо, на сегодня попытки стоит закончить и ещё раз продумать план бесконечно откладываемого побега.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Задержаться до полуночи, когда в корпусе останется лишь охрана. Далее кто-то один покинет помещение по четвёртой оси и разольёт амнезиак в научном городке. Потом взрываем лабораторию и едем уничтожать всё начальство. Вычищаем из архивов упоминания об исследованиях, разбегаемся на несколько лет, далее действуем по ситуации. Что-нибудь придумаем.
Ещё раз. Я круче всех разбираюсь во многомерных пространствах. Я умею рисовать проекцию декеракта одним карандашом. Со мной лучшая команда учёных всех направлений.
В данном центре одновременно исследовали мозг и элементарные частицы, писали программы и создавали картины. Только пользы это не приносит. Я не могу открыть проход. Наверное, пора признать, что это абстрактная чушь, не имеющая отношения к реальному миру.
Чтобы отвлечься от невесёлых мыслей, начинаю вспоминать тот злополучный банкет, а ещё лучше — доказательство самой великой теоремы Ферма. В единый клубок сплетаются эллиптические кривые, перед глазами скачут круги, параболы и даже гиперболы. К обоснованию подключаются модулярные формы. Довожу дело до гипотезы Таниямы — Шимуры, добиваюсь полустабильности, вспоминаю иные обобщения пифагоровых троек. Наконец, повторяя путь Эндрю Уайлса, затыкаю пробел в обосновании. Сто тридцать страниц выкладок промелькнули в памяти меньше, чем за секунду. Теорема доказана.
Мир вокруг изменился. Показалось, будто я выпал из скафандра. Ощущение стало полным, когда ноги коснулись дна бассейна. К счастью, от страха я вовремя задержал дыхание и сейчас смог добрести до угла по дну. Стена осталась позади, и я вдохнул. Вначале отвыкшие от света глаза сузились, но потом всё объекты стали чёткими и невероятно объёмными. Я стоял в коридоре, видел воду резервуара и даже то, что происходило за соседними стенами.
Я попробовал оттолкнуться от пола и тут же высоко поднялся в воздух: как и предполагалось, гравитация тут чувствовалась слабее. Подлетел выше крыши, медленно начал падать. Времени хватило, чтобы различить: скафандр отцепляют и тащат вверх. Если меня не найдут внутри, весь план рухнет!
Я по-быстрому подлетел к костюму, забрался внутрь и вышел в обычное пространство. Внутри всё было стандартно, но я помнил, что состояние организма постоянно записывали приборы. Удастся ли обмануть компьютер?
На поверхности царила суматоха. Все бегали или били по клавишам. Математик отметил, что большинство экранов не горит или экстренно перезагружается. Чтобы не быть атакованным первым, он спросил на английском:
— Почему меня оторвали от размышлений столь дерзким образом?
— Приборы засекли невероятную мозговую активность и сгорели, — сбивчиво ответил ему какой-то парень в белом халате. — Такого никогда не было, неужели вы нашли…?
— Естественно, я нашёл, — перебил сотрудника глава отдела, — нашёл обобщение теоремы Уитни о h-кобордизме, позволяющее отыскать нужное значение компактификации дополнительных измерений в пространствах Калаби — Яу и решить проблему ландшафта!
Иван Смирнов в упор посмотрел на подчинённого. Тот, сражённый тирадой математических терминов, оказался окончательно сломлен и освободил дорогу. Глава отдела гордо прошествовал к выходу, обронив на ходу:
— Работы придётся временно прекратить, я сажусь за написание очередной диссертации.
Лучший специалист по многомерным многообразиям вышел из помещения. Коридор встретил его идеально чистым полом с несколькими следами мокрых ступней.
К чести учёного сообщества, взрыв в центре произошёл уже через неделю, но был в этой истории ещё один человек, без которого весь замысел не имел шанса на осуществление.
Как мы представляем себе детей богатых родителей? Сумасбродными, вечно недовольными, стремящимися быстрее прокутить папины денежки? Которых насильно запихивают в Оксфорд или Кембридж? Но только не в этот раз. Один из представителей семьи миллиардеров с детства получил зависимость куда сильнее, нежели алкогольная или наркотическая: увлёкся математикой. И неудивительно: его дед основал IT-компанию, отец превратил её в гиганта и ждал от сына ещё бо́льших свершений. Тот не разочаровал родителей и получил достаточно глубокие познания в точных науках, а ещё в психологии и менеджменте. Он понял, как выйти в четвёртое измерение за двадцать лет до Ивана Смирнова.
