Проповедь гуманитария
Пролог
Солнце вставало над морским побережьем. Его диск неторопливо выкатывался из-за горизонта, и вот на востоке уже заалел розоватый серп. В безоблачном небе гасли последние звёзды, море, вблизи пронзительно лазурное и спокойное, вдали отливало свинцовым блеском. По поверхности гуляла рябь.
Примостившись на корме, Брайан плотнее запахнулся в плащ и опустил на голову капюшон. Его глаза застилала плотная завеса брызг: многочисленные рыбаки так же, как и их предки много лет назад, выходили на промысел.
А далеко за горизонтом, где восходящее светило касалось края земли, простёрлось огромное водное пространство. В бликах моря серебристо блестел полумесяц — выступающая часть Лауриэллы, видимой даже днём. Голубоватые лучи тянулись вдаль, на запад, где багрянец и золото рассвета сменялись холодной синевой отступающей ночи.
Всё из увиденного сегодня напоминало ему о прежней жизни.
Вокруг плескался океан. Бирюзово-стальной, до боли в глазах. Подняв лицо к небу, мужчина смотрел, как ветер небрежно играет с облаками, и думал, что в глубине души он только сейчас начал понимать: корабль не просто перевозит путешественников, это их дом.
Он был здесь со своими товарищами, хотя и не рассчитывал сюда попасть.
Иногда пилот задумывался, почему же они, его друзья детства, остались такими, какими были в молодости, хоть и выросли, перестали мечтать и восхищаться стоящими в порту кораблями. Все из их компании любили море и кажется, только он предпочитал ему космос, поэтому и не остался в прибрежном посёлке, а отправился в столицу, в погоню за мечтой. А сейчас, возможно, он видел эти места в последний раз: и полукруглую бухту порта, и пологие пляжи, и тянущуюся вдалеке гряду скал.
Мальчику всегда было приятно слушать, как отец рассказывал о безднах и штормах. Он был настоящим морским волком, ловил рыбу, охотился на зверя и птиц, а в свободное время придумывал целые повествования, в которых превращался в главного героя. Папа хорошо знал историю, мог часами рассказывать о морских сражениях в таких красках и подробностях, что поневоле становилось жалко их исчезновения из бытия, пусть семья Брайана сыграла в этом свою роль: прадед погиб во время Последней войны, когда служил на флоте, не дожив полтора года до объединения мира в единое государство.
Отсутствие конфликтов ускорило развитие, роботизация помогла снизить число занятых, и теперь большинству населения не требовалось принудительно заниматься трудом. Возможно, с началом освоения новых планет ситуация переменится, но только не сегодня.
Его род занимался рыболовством уже десятки поколений, и никто не мог запретить им традиционный промысел. Конечно, до сих пор на фермах миллионы живых существ клонируются, эксплуатируются и отправляются на убой, но до начала печати мяса, неотличимого на вкус от настоящего, ещё далеко. Со временем эту несправедливость исправят, а до тех пор продукция маленьких семейных ранчо или прибрежных городов будет пользоваться популярностью. Вид, произошедший от древних кошек, несмотря на старания биологов, всё ещё может отличить настоящее мясо от подделки, а значит его семья будет жить не только на базовый минимум.
Лодка огибала рифы и перестраивалась на нужный курс. На ней не имелось парусов, винт крутился за счёт энергии, вырабатываемой водородным двигателем. Совсем рассвело, с дневным светилом спорили лишь луна их планеты да вторая звезда системы. Крикнули к завтраку, будущий покоритель космоса поднялся с палубы: нужного места достигнут лишь к полудню.
Было безумием отпускать его после стольких тренировок и лет обучения, во время которых он упорно доказывал, что достоин высокой чести отправиться в первый межзвёздный полёт цивилизации коллискисов. Он являлся лучшим от рождения в генетическом плане (по крайней мере, так выяснили в процессе отбора), самым сильным и умным в контрольной группе, поэтому смог дойти до финала. Курс действий в нестандартных ситуациях, сотни стратосферных прыжков, год жизни на спутнике, даже облёт вокруг второго компонента системы были выполнены с честью. Но давать уже готовому космонавту вдруг сорваться и провести несколько дней вне центра, неизвестно чем питаясь… Пилот понимал: единственное, что для него сделают, так это привезут родителей на церемонию отлёта, поэтому подавал прошение об отпуске без всякого энтузиазма. Его, однако, удовлетворили: наверное, покупали лояльность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Скоро начнётся беготня по каналам, встречи с народом, позирование политиков на фоне экипажа: из них сделают героев. Грандиозные торжества пройдут перед отбытием на Лауриэллу, возле которой и собран их корабль. Судно отправится в семилетний полёт к оранжевой звезде, у которой уже обнаружена потенциально жизнепригодная планета, а всего через неделю после старта пройдут выборы. И Брайан достаточно умён, чтобы понять, к чему всё идёт.
Вначале на планете исчезнут пустыни: песок переплавят на стекло для создания купола над спутником, который заселят полностью. Реголит преобразуют в металл, освободившиеся площади засеют, продукты питания начнут создавать из любых веществ. Роботы не справятся, многих придётся вернуть на работу. Но только не ему: к тому времени на новой Родине из корабля уже будет построена колония. За первым придёт второй, и только третий не разберут, а станут использовать для постоянных перелётов. Им предстоит вырубать леса, драться с хищниками, строить города. Возможность встречи с братьями по разуму никто не воспринимал всерьёз: вероятность такого события слишком мала.
Лодка подошла к острову и самостоятельно примагнитилась к причалу. Этот клочок суши имел важное обрядовое значение: раньше здесь моряки прощались с берегом перед долгой разлукой. Именно с берегом, так как с семьёй можно расстаться ещё в порту. Кот не знал, соблюдал ли этот обычай отец, но сюда точно заезжал дед перед тем, как вернуться в порт, сесть на поезд и поехать вообще в другую сторону. Он тоже не связал жизнь с океаном, работал строителем, хотя и вернулся сюда позже.
Отплыть назад решили утром. Безмятежно потрескивал костёр, искры уносились ввысь и пытались сойти за звёзды. Брайан лучше всех знал, что там, сверху, никто не смотрит, но первобытный страх неизвестного касался и его.
И неспроста. Из глубины Вселенной прямо на планету расы коллискисов взирало существо, которое, не без некоторых уточнений, можно отнести к людям. Весьма вероятно, он был единственным, кто знал, что корабль «Развитие» никогда не достигнет нужной системы. Не из-за неплотно пригнанного контакта в пятом секторе службы контроля реактора, который точно рано или поздно спровоцирует пожар, не по причине ошибки в третьем бите программы автоматической посадки, не выявленной тестировщиками, и даже десятисантиметровый метеороид, выкинутый во время сжатия протопланетного облака и ровно через восемь месяцев пересекающий курс корабля, тут не причём: «Развитие» отправится к иной звезде, нежели предполагали инженеры.
Увы, внеземной разум непредсказуем, оставлять его в живых слишком опасно, а уничтожать — неэтично, поэтому партия приняла решение о капсуляции прочих разумных и потенциально разумных видов в отдельной вселенной.
Коллискисы развились более чем в триллионе световых лет от Земли. С учётом того, что космологический горизонт событий проходит всего в сорока шести миллиардах, они никогда не увидели бы центр человечества. Однако за миллионы лет их культура могла достаточно развиться, чтобы стать угрозой. Это в планы Союза не входило.
Начав с выдачи одной квартиры на семью, люди дошли до планеты, системы, галактики, а теперь хотели выделить каждому по вселенной. Неспроста данный этап стали негласно именовать «последней пятилеткой».
Двенадцатый вернулся на крейсер Земли, словно в качестве усмешки пришвартованный нос к носу к «Развитию». Несмотря на то, что зрение потомков кошачьих превосходило человеческое, а их сенсоры отслеживали перемещение всех объектов больше пылинки, детище рэпрабахских военных заводов они не смогли бы высмотреть никогда. Потомки диких кошек жили в трёхмерном пространстве, а судно людей в данный момент поддерживало пятьсот тысяч измерений: так Двенадцатый мог передавать информацию Центральному Комитету с задержками и бесить остальных наблюдателей, не привыкших к столь медленным скоростям.
