- Что я вижу? Неужели воображаемая буря способна испугать тебя, Бетти?
Человеческая особа как раз надевала жилет через голову:
- Заткнись, Герка! Я просто выполняю правила игры, которые установил мой мозг.
- Ах, да, конечно… Только не забывай почаще напоминать себе об этом.
На лестнице прозвучали шаги, и в каюту соскользнул Молодой Эф-рам.
- Похоже, река сегодня торопится. Старик решил причалить к берегу: река вздувается, течение отгоняет нас назад; как бы не влететь кормой в какой-нибудь баобаб. Держитесь внутри, кузен и кузины, а то вот-вот начнет трясти. - С этими словами он подобрал с пола желтый дождевик, надвинул шляпу на уши и распахнул дверь. Внутрь хлестнул дождь, в проеме двери под облаками сверкнула молния, и дверь захлопнулась.
Клем распрямился и принялся вслушиваться в голоса крыс; они перекликались под шум бури; суденышко уже раскачивалось, и тут гул машин внизу смолк, уступив место шуму дождя и посвисту ветра. Через мгновение дверь распахнулась, и внутри появился Молодой Эфрам, по дождевику которого стекали ручьи воды.
- Ф-фу! Вот это настоящая буря!
- В самом деле? - голос Теркины мог показаться самым сухим предметом в комнате. - Никогда бы не подумала!
Молодой Эфрам только ухмыльнулся:
- Груз привязан надежно. Вода не поднимется больше, чем на несколько футов, поэтому оставайтесь здесь, и мы все пересидим. - Он затолкал мокрую шляпу в карман. - Я буду наверху в лоцманской рубке, если вам что-то понадобится… Клем, ты, наверное, знаешь наши порядки не хуже меня самого… но если что будет не так, кричите.
И он полез вверх по лесенке.
- Жуть, - буркнула кошка, поворачиваясь к Элизабет. - Ну и как, теперь тебе весело?
Баржу уже раскачивало по-настоящему, и кожа человеческого создания приобрела зеленоватый оттенок.
- Терпеть не могу никаких лодок. Мой папа каждое лето заставляет нас ездить на озеро, и я всякий раз под конец чувствую себя настолько мерзко…
Закрыв глаза, она откинулась на спинку кресла.
- Не стоит думать об этом, - посоветовал Клем. - Вспоминай свой дом. Представь, что ты вернулась, и это тебя ободрит.
Геркина вновь буркнула:
- Уж меня-то точно это ободрит!
Какое-то время они сидели, прислушиваясь к голосам реки, дождя и ветра, дружно старавшихся проникнуть внутрь каюты. А потом Клем услышал уже другой шум - дальний гул и грохот, которые доносились с верховьев. И сразу же он вспомнил о другой опасности…
- Селевой поток, - произнес Клем.
Тут грохот и треск окружили их, иллюминаторы по левому борту словно взорвались. Стенка каюты прогнулась и лопнула, грязь, камни и ветви хлынули внутрь, накренилась вся баржа. Клем попытался вскочить, однако стул его приник к столу, вместе с которым скользнул вниз, в дыру в стене, а потом и в реку.
Течение сразу подхватило Клема, попыталось подмять его и унести вглубь, однако он вцепился когтями в крышку стола и удержался на нем. Река заметалась, как загарпуненный аллигатор, перевернула стол вниз столешницей, и вода охватила Клема. Однако он только покрепче вцепился в стол, медленно, с усилием перебирая лапами, дотянулся до края столешницы и взобрался на нее. Тут его схватила мокрая и теплая рука, и он услышал голос Элизабет:
- Клем! Клем! Что с тобой?!
Задохнувшись, он попытался ответить. Клема повело в сторону, a потом оказалось, что дождь хлещет уже не так сильно. Отдышавшись, он принялся протирать глаза лапами.
Молния прорезала облака, и Клем увидел бурлившую под ним реку. Вода скользила под столом, его торчавшие вверх ножки зацепились за ветви баньяна. Рядом с ним на толстом суку устроилась Элизабет; с длинной шерсти на голове ручьем стекала вода. Баржи поблизости не было, дождь занавешивал все вокруг серым грохочущим пологом. Обхватив его голыми человеческими лапами, она закричала:
- Что случилось?! Где Геркина?! И где наш корабль?!
- Селевой поток! - завопил в ответ Клем. - Он катит в реку с горы, и в нем не столько вода, сколько камни и грязь! Я… - он умолк, потому что на них надавило нечто большое и прямоугольное; ветвь наклонилась и дрогнула, стол оторвался и направился вниз по течению реки, высвобожденный ящиком, ударившим в него. Элизабет сумела крепко ухватиться за ветвь, и Клем обнаружил, что слишком глубоко запустил когти в ткань, прикрывавшую ее ногу. Впрочем, отцепившись, он не заметил крови и отодвинулся со словом «Прости!».
Она ничего не почувствовала.
- А ты не видел Геркину?
- Я ничего не видел. Нам нужно продержаться, пока не кончится дождь, а потом попытаемся подняться вверх по берегу и посмотрим, что случилось с баржей!
Дождь начал слабеть прямо на этих словах; вой ветра в ветвях над головой превратился в ровный стук капель, только что царившая вокруг тьма начала рассеиваться, а внизу реки появились прорехи в облаках. Клем посмотрел на ветви. Ему еще не приходилось видеть, чтобы гроза уходила так быстро.
- Смотри-ка! - Элизабет поднялась на ноги, встряхнув ветвь. Она указывала на клок серой шерсти, появившийся посреди потока. - Геркина! Мы здесь!
Течение, подносившее лохматый комок поближе, заставляло его шевелиться, однако осмысленных движений со стороны подозрительного предмета не наблюдалось. Клем припал к ветке, чтобы Элизабет смогла наклониться. Обхватив ветку одной рукой, она нагнулась к поверхности реки, выудила из нее ком мокрой шерсти, а потом села, положив его на колени.
Это и впрямь была кошка - насквозь промокшая и неподвижная. Элизабет прикоснулась дрожащим пальцем к ее шейке.
Легкое прикосновение заставило голову откинуться без всякого сопротивления. Элизабет вздрогнула так, как если бы ее что-то ужалило, и уставилась на лежавшее на ее коленях тельце.
- Нет, - прошептала она, и Клем различил за шумом воды: - O, нет, Геркина, нет…
Клем подобрался поближе.
- Должно быть… она застряла под столом. - Он опустил лапу на колено Элизабет. - Мне очень жаль, кузина.
- Нет, - проговорила снова Элизабет, не отводя глаз от бездыханного тельца Геркины. - Нет, этого не должно было случиться! Она, то есть все это… это же сон… - Она осторожно прикоснулась к боку кошки, но та не пошевелилась. Солнечные лучи брызнули сквозь листву, разбрасывая вокруг мелкие тени, и Элизабет прижала к глазам свои лишенные шерсти лапы. Прячет глаза от солнца? Клем поглядел вверх. Тучи уже разделились на ватные горы, башнями уходившие в хрустальную синеву. Ветер стих, баньян окутало безмолвие. И Клем понял, что слышит теперь одни лишь рыдания Элизабет: даже река под ними притихла.
Но как это может быть? Клем посмотрел на реку и… встретил чей-то ответный взгляд. Нечто поднялось над поверхностью воды, точнее, выросло из нее - Нечто, шерсть и лапы которого образовывала вода, а в столь же жидкой голове камешками темнели глаза. Текучим движением оно поднялось из реки прямо перед ветвью и замерло, надежно упершись водяными ногами в текучую поверхность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
