— Я могу поговорить со своим лечащим врачом? — вырвал из раздумий резкий как автоматная очередь голос, и она от неожиданности вздрогнула.
— Разумеется, — поднялся Славский, — только не задерживайте Ольгу Михайловну, ее ждут другие больные.
Весь вид Аверина прямо демонстрировал, насколько мало его волнуют потребности не то что, других больных, а Вселенной в принципе, но озвучивать это Константин Маркович не стал.
Глава 7
— У вас ко мне какие-то вопросы, Константин Маркович? — холодно спросила Ольга, когда палата опустела, лишь охранник по-прежнему подпирал стену.
— Еще одна, — недовольно скривился Аверин. — Я для тебя не Константин Маркович, а Костя. Ты разве еще этого не поняла?
Она поперхнулась и несколько раз шумно вдохнула, потому что от возмущения воздуха реально не хватало. Только хотела ответить, но не успела и слова вставить.
— Где ты шлялась? Я сутки тебя жду, — продолжил тем временем Аверин, — все глаза проглядел.
— Здоровый сон — это первое, что нужно в вашем состоянии, — нашлась Ольга, — и…
— Ты хотела сказать, здоровый секс, — уточнил Аверин, и она от такой наглости вовсе потеряла дар речи. Вот в полном смысле слова, ни звука издать не могла. — Согласен, это как раз то, что мне нужно. Но не переживай, здесь мы не станем заниматься любовью, — тем временем успокоил ее Аверин, — эти стены только тоску навевают, а у нас с тобой все должно быть красиво. Особенно в первый раз.
Он говорил серьезно, сведя свои красивые брови на красивой переносице, но его слова были настолько оторваны от реальности, что Ольга не удержалась от смеха. Что в этом было смешного, не знала, но это было не важно, она продолжала хохотать, закрывая руками лицо.
— Ты, конечно, очень миленькая, когда смеешься, — нахмурился Аверин, — и я бы тоже с удовольствием поржал, но мне почему-то кажется, что ты смеешься надо мной. Или я не прав?
Ольга, продолжая давиться от смеха, кивнула и стряхнула с ресниц слезы. Аверин, обложенный подушками, выглядел темнее тучи.
— Скажите, вы случайно не вор в законе? — спросила она, успокаиваясь, и мотнула головой в сторону автоматчика. — Вон как вас охраняют.
— Нет, что ты, дорогая, — ответил все еще хмурившийся Аверин, — я всего лишь простой наркобарон.
— Вас не из-за ваших шуточек случайно подстрелили?
— Нет, в меня случайно попали на охоте.
— И случайно целились прямо в сердце? Да вы просто…
— Хватит! Прекращай говорить мне «вы», ты моя женщина, а не рабыня, — оборвал ее Аверин, а потом вдруг скользнул рукой под полу халата, прикоснулся к бедру как раз там, где начиналась кружевная резинка, и удовлетворенно выдохнул. — Я в тебе не ошибся! Хорошая девочка!
— Вы… да вы… извращенец!
Ольга вскочила, возмущенно отбросила руку и стремглав выскочила из палаты. Полоску кожи, где ее касался Аверин, хотелось оклеить заградительными лентами, чтобы никто больше не мог там прикоснуться.
В коридоре она столкнулась с крепким седовласым мужчиной. Судя по тому, как в струночку вытянулись парни, прибыло начальство. Мужчина был в мундире, значит, при исполнении, а дочь капитана полиции Литвинова хорошо разбиралась в погонах.
Ух ты! Целый генерал. Что ему нужно от Аверина?
Мат она услышала на полпути к ординаторской.
— Пошёл ты, Андрей Григорьевич, я почти его дожал, а твои так бездарно все прос…ли.
Значит, встречный мужчина это тот самый накосячивший Андрей Григорьевич. Кстати, звание генерала не помешало Аверину его обматерить. Так кто же он, этот странный Константин Маркович?
И тогда Ольга задумалась — а мальчики с автоматами действительно охраняют Аверина от опасного окружающего мира или наоборот — опасный окружающий мир от Аверина?
Глава 8
Сегодня на смену Ольга пришла в колготках. По дороге купила еще несколько упаковок, демонстративно сложила их в ящик рабочего стола, а еще твердо пообещала себе, что ни один даже самый наглый и самодовольный тип не посмеет это проверить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На обход собиралась как на войну, был бы бронежилет, и его надела. Шла по коридору, еще раз вспоминая и чуть ли не проговаривая вслух заранее заготовленные фразы. Разные, на всякие случаи жизни.
Вот, к примеру, если он еще раз назовет ее своей женщиной. Или начнет говорить об их первом сексе. Или снова полезет под халат. На каждый такой выпад у Ольги имелась заготовка, она теперь каждую свободную минуту сочиняла длинные монологи и произносила их перед восторженно глядевшим на нее Авериным. В мыслях, ясное дело.
Самым неприятным было то, что Ольге очень сильно хотелось, чтобы он так ее назвал. Или полез. А их первым сексом она сегодня с ним полночи занималась, хорошо, хоть во сне.
Ольга покраснела и остановилась. Так не пойдет, куда подевался весь ее профессионализм? В конце концов, Аверин в первую очередь ее пациент, а уже потом клеящий ее красивый взрослый мужик.
Именно взрослый. Наверное, это как раз ей в нем и нравилось — он обращался с Ольгой, будто она маленькая бестолковая девочка, за которой следует присматривать и о которой нужно заботиться. Ольга уже и забыла, когда за ней присматривали, с Богданом у них были равные, как теперь говорят, партнерские отношения, и ее это устраивало. Разве что пока были живы родители…
Под сердцем закололо, и она постаралась переключиться на что-то другое. Вернее, на кого-то. Кто ей безумно нравился, и дело было не только в шести ровных кубиках пресса. Ольге нравилось, как Аверин разговаривает, как смотрит, нравился тембр его голоса — бархатистый, с хрипотцой, будто мурлыкающий.
К слову, матерился он совсем по-другому — сочно и со вкусом. А когда общался со Славским, в голосе вообще ясно звучали стальные нотки — это когда он доказывал, что обладает уникальными способностями регенерации.
— Оль, ты чего посреди коридора торчишь? — окликнул ее знакомый голос, Ольга тряхнула головой и очумело уставилась на удивленную Светку. Вот это да! Она в самом деле стояла посреди коридора, мечтательно запрокинув голову. Ужас какой! Тем временем коллега внимательно разглядывала потолок. — Что ты там увидела?
— Да смотрю, какой потолок у нас, — Ольга спохватилась и напустила суровый вид, — не хирургическое отделение, а бомжатник. Уже бы покрасили.
— Так красили же прошлым летом, Оль! — растерянно понеслось вслед, но она решительно двигалась в сторону автоматчиков. Надо срочно брать себя в руки, она хирург, и верхом безответственности с ее стороны влюбиться в пациента, который…
Ольга снова остановилась и беспомощно прижала ладони к щекам. Истории болезни были надежно зажаты подмышкой. Влюбиться? Она что, влюбилась в Аверина? Да быть этого не может, она не влюблялась уже лет семь, ей именно это и вменил в вину Богдан, когда оправдывал свою измену: «Ты меня никогда не любила!» А ей и возразить было нечего.
Дверь охраняемой палаты открылась, оттуда вышел мужчина и направился в сторону Ольги. Она подняла глаза и остолбенела, не в силах издать ни звука, потому что прямо на нее по коридору шел Аверин.
«Он что, правда регенерировался???»
Глава 9
Аверин был в рубашке и джинсах, без бинтов и повязок, он приветливо улыбался, и стоило подойти ближе, Ольга сразу поняла, что ошиблась. Точнее, перед ней действительно был Аверин, только не тот, хотя надо признать, схожесть была ошеломляющей. Но выдавал взгляд и, конечно, улыбка. Этот Аверин смотрел так, будто рад ее видеть, а тот — будто Ольга сидит перед ним голая.
— Здравствуйте, вы же Ольга Михайловна Кетлер, верно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ольга по привычке вздрогнула и спросила себя, какого лешего она до сих пор Кетлер, хотя они с Богданом полгода как развелись. Разъехались и того раньше. Надо было не слушать никого и не брать его фамилию после регистрации. А ведь интуиция прямо вопила…
Черные глаза смотрели с вежливым ожиданием, и она спохватилась.
