— Да, это я, приятно познакомиться, Клим Маркович!
Знакомые черные брови взлетели в немом вопросе, и Ольга поспешила объясниться:
— Вы очень похожи с братом, а ваши данные указаны в его истории болезни.
— Ну слава Богу, а я уж думал, вы телепат, — рассмеялся Клим Маркович. Очень приятный молодой человек в отличие от… — Он мой дядя.
— Дядя?
— Да, Костя мне не брат, а дядя, но у нас разница в возрасте двенадцать лет, вот нас и принимают за братьев, — пояснил молодой Аверин. — Значит, вы его лечащий врач?
— Да, и я как раз иду его осматривать. Составите мне компанию или вы собирались уходить?
— Собирался уходить. Но буду благодарен, если вы расскажете мне о реальном положении дел, а то он, — Клим мотнул головой в сторону палаты, — уже готовится к выписке. Костя успел скормить вам сказку о своей уникальной регенерации?
— Он здесь всех ею достал, — с досадой поморщилась Ольга, — об этом знают даже санитарки.
Она постаралась вкратце описать состояние Аверина-старшего — надо же, не братья, а дядя и племянник, и так похожи! — и в который раз поразилась, насколько эмоции и мимика делают разными практически одинаковые лица. Клим попрощался и направился к выходу из отделения, когда она все же решилась и окликнула.
— Клим Маркович! — тот обернулся. — Как вы меня узнали?
— Костян сказал, что его лечащий врач — самая красивая девушка в отделении. И оказался абсолютно прав, — Клим улыбнулся, и Ольга тоже не сдержала улыбку. Ну какой же приятный молодой человек, ничего общего с язвительным и беспардонным дядюшкой!
Она вошла в палату, гадая, не слишком ли красные у нее щеки, потому что казалось, они не просто горят — пылают! И первое что услышала, было недовольное Аверина:
— Ну и где ты снова бродишь? Уже обход идет полным ходом, прогульщица.
— С племянником вашим разговаривала, — Ольга с бесстрастным выражением лица подошла к кровати Аверина и остановилась на безопасном расстоянии.
— Да? И как Клим?
— Я очарована.
— Он женат, — предупредил Аверин, — глубоко и счастливо. В жену влюблен без памяти и взаимно.
— Очень жаль. Люблю такой типаж.
— А чем тебя мой не устраивает?
— Не люблю наглых.
— А я люблю наглых, особенно с такими нахальными глазищами.
Ольга не заметила, как оказалась в опасной близости от кровати, ее цепко захватили металлические тиски и усадили прямо на… В общем, не на пресс.
— С ума сошел? У тебя швы разойдутся, — зашипела она, изворачиваясь.
— Ты мне и там швы наложила? — поднял брови Аверин. — Тогда их срочно надо осмотреть и обработать.
— Ты меня недооцениваешь. Я сначала бы все ампутировала, — Ольга пыталась оторвать от бедер крепко ввинтившиеся пальцы, но только запыхалась, они впились в нее намертво. — И зашила так, чтобы тебя никакая регенерация не спасла.
— Глупо рубить сук, на котором сидишь, — заметил Аверин, — и к тому же недальновидно.
Прозвучало несколько философски. Они посмотрели друг на друга, затем посмотрели вниз, хотя Ольге смотреть туда было не обязательно, она прекрасно все ощущала.
— Ладно, не будем рубить, заговорим, — она мотнула головой, отбрасывая свесившиеся на лоб пряди в попытке сохранить остатки достоинства, — сам отсохнет.
Аверин посмотрел на нее долгим, пронизывающим взглядом, а потом расхохотался, перехватил за плечи — таким же стальным захватом — и потянул на себя. Ольга, страшась повредить перевязанную грудь, не смогла отбиться и оказалась зафиксирована в нескольких сантиметрах над Авериным. Он держал ее на весу, и она мысленно изумилась, насколько сильные у него руки.
— Не дождешься, — хрипло не сказал, выдохнул.
Губы скользнули по губам, до нее донесся шепот «Вкусная!» а дальше произошло что-то необъяснимое. Она словно стояла на краю пропасти, воздух вибрировал, проникая через кожу внутрь, и обволакивал чем-то тягучим и сладким. Хотелось вдохнуть этот воздух, распробовать, ощутить как он растекается дальше по телу, она приоткрыла губы навстречу горячему дыханию. И рухнула в пропасть.
Глава 10
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Как сквозь вату донеслись звуки входящего вызова. Аверин одной рукой взял с тумбочки телефон, а второй продолжал придерживать ее затылок. Ольга с жадностью смотрела на его губы, желая только одного — чтобы они перестали что-то говорить Андрею Григорьевичу, а вернулись к ней и продолжили так потрясающе ее съедать. Как же вкусно с ним целоваться, ммм… Пока не начала потихоньку прозревать.
Отчаянно уцепилась за край пропасти и с трудом из нее выползла, стряхивая наваждение и не переставая ужасаться. Она, практикующий хирург, лежит на кровати под боком у собственноручно прооперированного ею пациента с пулевым ранением — спасибо, не навалилась на его зашитую рану! — в самом что ни на есть непотребном виде.
Верхние пуговицы халата расстегнуты, от прически остались лишь приятные воспоминания, туфли валяются под кроватью. Стыд и позор! Ей просто фантастически повезло, что никто не вошел, вот была бы радость отделению, не каждый день увидишь такой срам.
— Андрей, пошли они все на… — Аверин отбился, а Ольга лихорадочно шарила под кроватью, пытаясь нащупать туфли, одновременно застегивая халат и приглаживая волосы.
Аверин закончил говорить по телефону и наблюдал, как она собирает истории болезни, рассыпавшиеся по полу.
— Куда ты собралась? — спросил недовольно. — А-ну вернись!
И схватил за руку. Ольга понимала, что единственный способ сейчас хоть как-то спасти ситуацию — бежать без оглядки, но вырваться было нереально.
— Оля, — строгим голосом повторил Аверин, — немедленно вернись туда, где ты только что лежала. Ты мой лечащий врач, вот и лечи, а не под кроватью пыль собирай.
— У нас очень ответственный персонал, — обиделась за коллег Ольга, — нет там никакой пыли.
— Милая, — теперь он говорил вкрадчиво, как змей-искуситель, — сюда никто не войдет, охранники предупреждены. Тебе же понравилось со мной целоваться?
И пусть у него швы разойдутся, у этого чертового Аверина, если ей не хочется его послушать! Но Ольга вскинула голову и горделиво выпрямила спину.
— Ничего мне не понравилось. Я просто тебя проверяла, Аверин, — после того, как она так низко пала, выкать было глупо.
— Проверяла? Что именно? — он выглядел не то, чтобы удивленным, скорее, заинтригованным. — Тебя интересовало, на месте ли у меня язык?
— Мы поспорили с Шевригиным, анестезиологом. Он сказал, что ты не гей.
— Я? Не гей? — возмущению Аверина не было предела. А потом он осекся и задумался. — Ну вообще-то да… Стой, нет… а, ну да… Ты меня совсем запутала, — он отпустил ее руку, растер ладонями щеки и уставился в потолок. — Значит, ты считаешь, что я похож на гея?
— Почему бы и нет?
— Ладно, допустим, — он снова пригвоздил ее к полу буравящим взглядом. — Но ты мне вот что скажи, только честно, — Аверин выглядел серьезным и собранным, Ольга напряглась, прижимая к себе истории болезни, — анестезиологу твоему это зачем?
Они смотрел с опасным прищуром, Ольга не выдержала, спрятала лицо за бумагами и зашлась беззвучным смехом, прислонившись к тумбочке.
Аверин ржал так, что даже охранник заглянул, с опаской понаблюдал и закрыл дверь.
— Аверин, у тебя швы разойдутся, — простонала Ольга, обмахиваясь историями болезни как веером.
— Ничего, по новой зашьешь. Иди сюда, — отсмеявшись, приказал Аверин и снова потянул ее на себя. Истории болезни художественно рассыпались по полу. — Не сачкуй, проверяй!
Он попытался втянуть ее в тягучий изматывающий поцелуй, но в этот раз Ольга героически устояла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Аверин, ты знаешь, что ты маньяк? — пробормотала, отстраняясь, хоть и с трудом. — Тебя надо бромом отпаивать. Откуда у тебя силы берутся? Ты же чуть не умер на операционном столе, я сама видела.
— Ты все время забываешь о моих уникальных способностях, милая, — Аверин хищно сверкнул глазами и ухмыльнулся. — И разве я тебя не предупреждал, что мне показан здоровый секс?
