сама до конца верю в них, но Фрэнсис и Филлис верят, так что я склоняюсь перед их выдающимися, пусть и немного старомодными знаниями.
Открывать прозрачные пакетики с сушёными травами и пересыпа́ть по нескольку щепоток в крохотные яркие мешочки из шёлка, которые давала мне мама, было довольно успокаивающим занятием. Затем мне нужно было подобрать все ингредиенты и аккуратно сложить их в мешочки побольше, вместе со свечками и необычными камнями. И, наконец, мне разрешалось нарезать для мамы ленты, которыми завязывались свитки с заговорами, то есть инструкции. Они были написаны от руки затейливым почерком с росчерками и завитушками и выглядели официально и изысканно.
Внезапно меня отвлёк неистовый стук во входную дверь.
Мама поспешила из кухни в прихожую, и как только мы оказались у двери, в комнату ввалился дядя Вик, практически волоча Фрэнсис, которая безудержно голосила навзрыд:
— Что же нам делать, Вик? Я этого не вынесу! С чего нам начать поиски? — Её и без того круглое лицо распухло и пошло пятнами. Из носу у неё текло. Дядя Вик казался растерянным, обеспокоенным и слегка раздражённым. Вообще-то точно сказать трудно, ведь если у тебя глаза смотрят в разные стороны, ты всегда выглядишь растерянным. Думаю, можно с уверенностью предположить, что он был обеспокоен, потому что всё поглаживал пухлую ручку Фрэнсис, будто пытаясь утешить её.
— Ну-ну, Фрэнсис, не будем преувеличивать. Давай-ка мы уложим тебя, дадим выпить ромашкового чая. Рэй, есть у тебя корень валерианы? Видишь, какое дело, надо бы добавить щепотку ей в чай.
Мама уже было побежала за валерианой, как сверху донёсся тонкий голосок:
— Кто там, курьер из интернет-магазина?
По крайней мере, я думаю, что она так сказала. Трудно судить, когда у Лоис во рту соска. Может, она спрашивала, куда подевалась большая корзина.
— Нет, солнышко, вернись в кровать, пожалуйста. Завтра физкультура, так что тебе надо выспаться, — успокоила её мама, подтаскивая в прихожую стул для Фрэнсис.
Фрэнсис плюхнулась на него, как камень, брошенный в океан, вытянула из сумочки большой розовато-лиловый носовой платок и шумно высморкалась. Примерно с таким гудком корабль заходит в порт, подумала я. Я еле удерживалась от смеха, потому что юбка у Фрэнсис задралась, выставив напоказ её гольфы телесного цвета, один из которых наполовину сполз, что придавало ей чрезвычайно забавный вид.
— Рози, милая, пойди принеси Фрэнсис стакан воды, пожалуйста, — попросила мама, отводя дядю Вика в сторонку.
Я пошла обратно на кухню и поспешно достала из буфета стакан, чтобы наполнить его водой из-под крана. Я вернулась в прихожую как раз в тот момент, когда мама и дядя Вик проходили сквозь стену.
Я чуть не выронила стакан.
Мне не показалось?
Я посмотрела на Фрэнсис, чтобы удостовериться, что она в таком же шоке, как и я, но нет: она всё ещё шмыгала носом и утирала его платком.
— Спасибо тебе, Рози, милая моя, — проговорила она, заикаясь; её мягкий шотландский акцент совсем не вязался с её явно расстроенным видом. — Не подашь мне мою сумочку? Мне нужно привести лицо в порядок.
Я наконец перестала открывать и закрывать рот, как золотая рыбка. Я отыскала блестящую серебристую сумку на полу у её пухлых ног и подала ей.
— Если можно, я, пожалуй, просто поднимусь и воспользуюсь вашей уборной, дорогая. Боюсь, мне не помешало бы слегка умыться.
— У вас всё в порядке, Фрэнсис? — сумела прошептать я.
— О да, просто кое-какие плохие новости, вот и всё, милая, но дядя Вик и мистер Фоггерти всё уладят. Тут не о чем беспокоиться, совершенно не о чем.
Она прикрывалась успокаивающим тоном как маской, и мне было видно, что на самом деле она не уверена. Я не могла дождаться, когда же Фрэнсис вскарабкается по лестнице, чтобы я смогла обследовать стену.
Я небрежно прислонилась к ней, наблюдая, как Фрэнсис с пыхтением взбирается по лестнице. На ощупь стена была вполне твёрдой. Я не заметила ни сколов, ни трещин. Я ощупала её руками, проверяя, не проглядела ли я секретную дверь, ручку или что-то ещё в этом роде. Но откуда им там взяться? Прямо к стене была приделана батарея, так что даже если секретный проход и имелся, то как, скажите на милость, его можно было бы открыть?
Я перебежала в гостиную — туда, где бы ты очутился, если бы прошёл сквозь стену. Я и вправду ожидала увидеть маму и дядю Вика, сидящих на диванчике и погружённых в беседу, но ничего подобного там не было. Только очень сонная Мэгги, выставлявшая толстый пушистый животик. Она лениво мяукнула мне и перевернулась на другой бок.
— Ты видела маму и дядю Вика, Мэгс? — спросила я у неё.
Она снова мяукнула, и как бы я хотела понимать по-кошачьи! Впрочем, зная Мэг, она, надо думать, имела в виду: «Проваливай и оставь меня в покое».
Мама исчезла, оставив меня и Лоис дома одних, в обществе лишь двух кошек и рассеянной старой леди, которая, похоже, ничего вокруг не замечала. Испугалась ли я? Да, немножко.
Всю свою жизнь я спокойно воспринимала перемещения этих дополнительных членов нашей семьи, не думая о том, откуда они внезапно появляются, если не пользуются входной дверью. Я привыкла к маминым снадобьям из трав и оберегам, которые она мастерила, но вот это уже было за пределами моего понимания.
Дядя Вик прошёл сквозь стену. Вместе с мамой. Это было словно странный, скверный сон, от которого не можешь пробудиться.
Разумеется, я не намеревалась протиснуться сквозь стену в прихожей. Не стоило и пытаться.
Как раз в этот момент мои мысли прервал звук поворота ключа в замке, и вошёл папа.
— Папа? — воскликнула я. Возможно, мой голос срывался, но я старалась скрыть панику. — Ты сегодня рано…
— Да не очень, Розмари, сейчас без двадцати восемь. Тебе уже пора в постель. Где мама?
Он повесил свою куртку внизу у лестницы и заметил, что я нервно взглянула наверх. Он не мог видеть Фрэнсис, но что, если он услышит её? И тут сердце у меня ушло в пятки. Там, над его головой, парила туча, серая и грозная. Она вернулась.
Папа начал подниматься по ступенькам.
— Она наверху, да? Там, куда ты показала, когда я тебя сейчас спросил.
— Нет-нет-нет, — перебила я, обгоняя его на лестнице. — То есть да, может быть.
— Успокойся, что за спешка? Так или иначе, для начала мне нужно в туалет.
Я достигла уборной раньше его и возблагодарила бога, что в этой двери не было замка. Так что, хоть она и
