- Это был тяжелый год для всех нас, - сказал он.
- Я никогда не спрашивал тебя, чем ты занималась, пока меня не было.
- Страдал, - ответил он, глядя ей в глаза.
- Теперь вспомнила, почему не спрашивала.
- Звучит так, будто ты не страдала все время, пока тебя не было.
- Ты же меня знаешь. Если я не занимаюсь сексом, я немного схожу с ума.
- Тогда какое же у тебя оправдание в остальное время? - спросил он и она игриво ущипнула его за руку. Он схватил ее за запястье и поцеловал ее, совершенно против ее воли. Ну, почти против ее воли. Частично. Она притворилась что не хотела этого.
После того, как он отпустил ее руки, она выбралась из кровати и нашла свой чемодан. Сейчас замок был полон гостей, и она работала весь день, отвечая на вопросы, принимая решения, добавляя последние штрихи. Если кто-то постучится в ее дверь - а это вполне вероятно, - ей, вероятно, следует одеться, прежде чем открывать. Она натянула черно-белые шелковые пижамные брюки и кружевную кофточку в тон. Она оставила ошейник только потому, что скучала по нему. У Нико она научилась тонкому искусству розжигу камина, и принялась за дело, складывая поленья.
- Так я получу свой приз? - спросила она.
Прежде чем он успел ответить, дверь распахнулась, ржавые петли протестующе заскрипели. Кингсли ворвался в комнату и захлопнул за собой дверь.
- Какого черта? - спросила она и поднялась.
- Вы должны спрятать меня, - сказал Кингсли, задыхаясь от бега. - Она преследует меня.
- Кто? Селеста? - спросила Нора. Кингсли весь день играл в прятки с дочкой.
- Джульетта, - ответил Кингсли. Он посмотрел на Сорена и сказал, - Снимай штаны, если хочешь сохранить мне жизнь.
- Ты уже использовал эту фразу раньше, - напомнил ему Сорен. - И в прошлый раз она не сработала.
- Тогда я покойник, - ответил Кингсли, прислоняясь к двери.
- Зачем тебе понадобилось, чтобы Сорен снял штаны? - спросила Нора. - Я имею в виду, помимо обычной причины.
Кингсли указал на себя ниже пояса.
- Вот почему, - ответил он.
Нора посмотрела на него. Он был в черной рубашке, волосы собраны на затылке в хвост. Ступни босые, он походил то ли на пирата, то ли на разбойника, то ли и на того, и на другого, и в этом не было ничего необычного. За исключением одной вещи. Каждому мужчине на свадьбе уже определили официальный костюм.
И вместо его обычной одежды, Кингсли был в килте.
- У Джульетт фетиш на килты? - спросила Нора, понимая панику Кингсли.
- Недавно обнаруженный фетиш на килты, - ответил Кинг. - Вчера она заставила меня три раза, и уже трижды сегодня...
- Ты ее доминант, - напомнил ей Сорен. - Удовлетворять ее потребности - твоя работа.
Кингсли проигнорировал его.
- Она охотится за мной для четвертого раза. Я человек, а не машина. Я чувствую себя оскорбленным, использованным...
- Ты слишком драматизируешь. Ты же знаешь, тебе это нравится, - сказал Сорен.
- Почему она продолжает называть меня Коннором в постели? - спросил Кингсли.
- Это объясняет, почему она всегда заставляет меня смотреть с ней Горца, - сказала Нора, и встала перед камином.
Нора посмотрела на Сорена в ожидании его вердикта.
- Пожалуйста, не выгоняйте меня, - сказал Кингсли умоляющим тоном. – Клянусь, он отвалится, как только ее руки снова окажутся на мне.
Сорен вынес свой вердикт.
- Выгони его.
- Ты слышал его, - сказала Нора и подошла к двери, ее ступни дрожали на холодном каменном полу. - Священник сказал свое слово.
- К утру я буду мертв, - сказал Кингсли, прижимаясь спиной к двери.
- Мы будем очень сильно скучать по тебе. - Нора потянулась к дверной ручке. - На мне ошейник. И я должна следовать приказам.
- Я прошу о своей жизни. Как вам такое? - Кингсли уставился на Сорена.
- Тогда умоляй, - ответил Сорен, доставая из чемодана футболку. Он был жестоким человеком и одевание было самой садистской из множества жестокостей, которые он причинял своим любовникам. - Я с радостью послушаю.
- Он в хорошем настроении, - обратилась Нора к Кингсли. - Мне пришлось умолять о оргазме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Я могу просить. Я буду просить.
Нора скрестила руки на груди и ждала. Она надеялась, что Кингсли найдет способ заслужить остаться с ним. Она тоже скучала по нему последние несколько недель, когда ее не было.
- S’il vous plaît, mon ami, mon amour, mon coeur, mon maître, mon monstre, я сделаю все чтобы ты позволил мне остаться здесь. Что угодно.
- Что угодно? - Повторил Сорен. - Определи, что именно.
Кингсли посмотрел на Нору, затем поманил Сорена пальцем.
Сорен вздохнул и подошел к Кингсли, который обхватил ладонями лицо и что-то прошептал. Нора напряглась, чтобы расслышать, что Кингсли сказал Сорену, но его голос был слишком тихим, а французский - слишком быстрым. Но что бы он ни сказал, это было что-то хорошее. Глаза Сорена расширились.
Сорен посмотрел на нее.
- Он может остаться.
- Merci, mon amant. - Кингсли обхватил лицо Сорена и поцеловал его сначала в обе щеки, а затем в губы. Нора закатила глаза. - Ты спас меня. Благослови тебя господь.
Кингсли отпустил Сорена, подошел к камину, чтобы согреть ступни и руки. В Шотландии была весна и по замку гуляли сквозняки. Ей почти было жалко всех мужчин в килтах. Их боль. Ее выгода.
- Все равно хорошо, что ты здесь, - сказала Нора, возвращаясь к своему чемодану. - У меня есть кое-что для тебя от Нико.
Она достала из чемодана бутылку вина и небольшой конверт.
- Розанелла Петит Сира, 2004, - прочитал этикетку Кингсли. - У меня такой хороший сын.
- Он говорит, что это лучший урожай на сегодняшний день. Он прислал со мной шесть бутылок.
- Тогда мы прибережем их для завтрашнего приема. - Кингсли открыл конверт и достал листок бумаги. Нора заглянула за плечо Кингсли. Читать на французском не было ее сильной стороной, но даже она узнала слова "с любовью, твой сын Нико". Кингсли усмехнулся, глядя на записку, прежде чем снова сложить ее и сунуть в свой спорран.
- Он приглашает нас всех на празднование столетней годовщины виноградника этой осенью. Он говорит, что без меня, Джульетты и Селесты празднование не будет настоящим.
- Тогда вам стоит поехать, - ответила Нора. - Ты же не хочешь испортить его вечеринку. - Поначалу Кингсли было нелегко смириться с ее отношениями с Нико. Он никогда не злился на нее, по-настоящему, но боролся, как и все они, включая ее саму. Но спустя некоторое время, разговоров, Кингсли дал им свое благословение. Хотя Кингсли любил своего сына с того самого момента, как узнал о его существовании, Нико была противна сама мысль о том, чтобы принять любого другого мужчину, кроме того, кто вырастил его своим отцом. Но Нора построила мост между сыном и отцом, и шаг за шагом, история за историей, она провела Нико за руку на сторону Кингсли. У Кингсли была Джульетта сабмиссив, Сорен - Доминант. Он больше не нуждался в Норе в своей постели для обеих целей. Больше всего Кингсли нуждался в любви сына, которую ему дала Нора.
- Спасибо, - сказал Кингсли, складывая приглашение и засовывая его обратно в конверт. Она знала, что он благодарит ее не только за доставку почты.
- Пожалуйста, - ответила Нора и поцеловала его в щеку.
- Так что мы будем делать сегодня вечером? - спросил Кингсли, отойдя от камина и подойдя к окну. Снаружи буря продолжала штурмовать замок. - Рассказывать истории о привидениях? Ночь для этого подходящая.
- Возможно, Элеонор захочет рассказать нам о том, как она, цитирую, «трахалась с монахиней» в монастыре своей матери, - сказал Сорен, садясь на кровать и укладывая большую красную подушку за спиной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Ты трахнула монашку в монастыре своей матери? - спросил Кингсли, повернувшись и искоса взглянув на нее. - Когда это случилось?
- В тот год, - ответила Нора и Кингсли поморщился. Он тоже знал, что это значило.
- И ты никогда не говорила мне об этом? - спросил Кингсли.
