— Звучит.
— Да что ты там жмешься, как неродной? — внезапно улыбнулся Эраст, сверкнув двойным рядом стальных коронок. — Давай к столу… Водку пьешь?
Через полчаса Леша, уже почти пьяный от переживаний и водки на голодный желудок, сидел едва ли не в обнимку с авторитетом.
— А на фига тебе доллары? — спрашивал вор, которого тоже изрядно развезло, щедро подливая в Лехин стакан. — Они же не стоят ни шиша!
— А вдруг когда-нибудь будут стоить?
— Ну, ты этот… Рыба, как это, когда в лучшее верят?
— Педераст! — наморщив низкий лоб, блеснул недюжинным умом Рыба.
— Сам ты п…с, Рыба! Оптимист!
— Одна хрень.
— Не скажи…
— Мы вот тоже… — жахнув стакан водки без закуски, продолжал вор, не отвлекаясь на филологию. — Строили-строили коммунизм, строили-строили, надеялись-надеялись, и что?..
Коммунизм старый вор мог строить разве что на лесоповале или где-нибудь в Магадане, но возражать Мерзлин не стал.
— Вот теперь и сидим в дерьме по уши! — закончил свою мысль авторитет-патриот. — Так же и ты влетишь со своими долларами…
— А вдруг не влечу?
— Упорный… Уважаю… Слушай, — вдруг заметно протрезвел Эраст, — а у меня ведь тоже есть немного. Не купишь?
— Куплю, почему не купить. Сколько.
— Деловой… Пять лимонов!
Алексею внезапно стало ясно, чем вызвано его похищение. Просто у воров на руках зависли крупные суммы в «зелени», возможно общак, который они считали пропавшим, и теперь, узнав, что хотя бы часть можно вернуть, устроили весь этот балаган, надеясь обставить все с наибольшей выгодой для себя.
«Подумаешь, пять миллионов! — усмехнулся он про себя, постаравшись изобразить на лице пьяное изумление. — Знал бы этот урка, сколько сейчас у меня!..»
— Не может быть! Откуда! — ахнул парень вслух.
— Места знать нужно… — самодовольно ухмыльнулся авторитет. — По тридцатнику возьмешь?
— Нет, не возьму… — покачал головой Алексей, решив сыграть с вором. — Дорого…
— А почем? — напрягся тот.
— Подумать надо…
— Думай, — согласился Эраст. — Ночь долгая. Рыба, тащи еще пузырь…
* * *
— Сэр! К вам опять этот мистер Торкин!
— Скажи, что я уехал, — проворчал, не отрываясь от бумаг, полковник Дэвидсон, начальник базы ВВС США близ города Лайвелл. — Когда буду — не знаешь.
— Он упорствует, сэр! Сказал, что никуда не уйдет из приемной, пока вы его не примете!
Полковник за долгие годы знакомства знал, что, если сержант Янг на чем-то настаивает, рано или поздно это придется сделать, поэтому, вздохнув для порядка, сдался.
— Зови, — отшвырнул он карандаш и откинулся в кресле, придав себе до крайности важный и занятой вид.
— Простите, что отрываю вас от важных дел, мистер Дэвидсон, — зачастил краснолицый лысоватый толстячок, похожий на одного из героев Диккенса, врываясь в кабинет и плюхаясь в кресло для посетителей, — но ваш телефон молчит, а подчиненные отказываются соединять меня с вами, ссылаясь на вашу занятость… Я решил сам приехать и побеседовать с вами…
— Ничего, — любезно простил полковник толстяка, которым был не кто иной, как мэр этого городишки. — Как раз сегодня я могу уделить вам немного времени. Чай? Кофе? Виски?
— Благодарю, полковник… — мистер Торкин извлек из кармана обширный голубой платок и принялся вытирать пот, обильно струящийся по лысине; погода стояла не по-сентябрьски теплая, если не сказать — жаркая. — Мне, право, неловко отвлекать вас… Давайте перейдем сразу к делу. Хочу вас уведомить, мистер Дэвидсон, — начал он, — что муниципалитет Лайвелла не обязан содержать военную базу такого мощного государства, как Соединенные Штаты, за свой счет… Принадлежи вы к ВВС Ее Величества — дело другое, но…
— Разве вам не заплачено?
Разыгрывая наивность, полковник кривил душой: кому еще, как не ему, знать, что за содержание военно-воздушной базы Рэдфилд близ города Лайвелл, графство Шерилл, правительством Соединенных Штатов сполна заплачено казначейству Соединенного Королевства[59] лишь за первую половину года, то есть по тридцатое июня включительно. Обычная практика — неделя-другая задержки… Кто же знал, что четвертого июля случится Катастрофа и платить далее будет просто нечем?
Было бы еще полбеды, окажись Рэдфилд полноценной базой с полностью автономным (на случай ядерной войны) обеспечением. Но все дело в том, что старый аэродром, арендуемый ВВС США со времен Второй мировой войны, последние двадцать пять — тридцать лет использовался исключительно в качестве аэродрома подскока, и, бывало, проходили целые месяцы, пока какой-нибудь истребитель или бомбардировщик совершал на нем вынужденную посадку. Поговаривали, что Пентагон давно уже собирается закрыть Рэдфилд из-за его явной никчемности, но все не доходят руки… Именно поэтому все системы жизнеобеспечения, включая электричество, телефонную связь, тепло— и водоснабжение, а также канализацию и вывоз мусора, напрямую зависели от милости соседнего городка, население которого ненамного превышало численность личного состава и обслуживающего персонала базы. Тот же самый городок уже более шестидесяти лет поставлял на базу свежий хлеб, овощи и другие продукты питания, приятно разнообразящие рацион солдат. И за все это щедро и исправно платило правительство США. До четвертого июля…
Дэвидсон не раз, не два и даже не сто раз обращался уже к вышестоящим инстанциям с просьбой оплатить содержание базы, но всякий раз получал вежливый и уклончивый отказ, а также прозрачный намек на изыскание ресурсов для решения проблемы собственными средствами. Загвоздка была в том, что этих-то собственных средств как раз и не было…
Мистер Торкин тем временем продолжал осаждать базу и ее руководство в лице полковника Дэвидсона, постепенно переходя от вежливых напоминаний к намекам, упрекам и далее по восходящей линии. Слава богу, что его жалобы в Лондон, видимо, тоже оставались без ответа, так как Даунинг-стрит[60] еще не дошла до такой кондиции, чтобы портить отношения с «похудевшим» заокеанским союзником. Но и приструнить жалобщика никто не торопился, также поощряя его на решение проблемы своими силами. Судя по всему, конфликт вступал в решающую стадию.
— Как это заплатили? — взвился мистер Торкин. — Заплачено только по тридцатое июня! Извольте взглянуть на бумаги! Я два с половиной месяца кормлю вас, пою, обогреваю, освещаю и даже подтираю, простите за выражение, ваши задницы исключительно в кредит! На каких основаниях, позвольте!..
— Нет, это вы позвольте! — повысил голос полковник, тоскливо понимая, что еще месяц отсрочки, похоже, выцарапать не удастся ни при каких обстоятельствах. — Чем я смогу заплатить вам? Тем старым разбитым F-15, валяющимся за дальней полосой?
Памятный самолет крайне неудачно сел в Рэдфилде еще лет пятнадцать назад. Благодарение Всевышнему, пилот отделался незначительными переломами, но истребитель было решено оставить на месте в назидание следующим поколениям. Пока что дюралевое пугало служило отменным холодным душем для любого сорвиголовы, идущего здесь на посадку, поэтому больше подобного не повторялось. Лишь охране приходилось время от времени отлавливать местных мальчишек, неведомыми путями проникавших на территорию, чтобы посидеть во взаправдашнем пилотском кресле, подергать ручки и даже отвинтить себе что-нибудь на память… Пришлось даже как-то узаконить эти налеты, разрешив малолетним бандитам в каждый второй выходной месяца в присутствии учителей и представителя базы творить с развалиной все, что только заблагорассудится…
— При чем здесь этот металлолом! — уже визжал не по-британски экспансивный мэр. — Можно договориться о разумной помощи городу со стороны вашего персонала!..
— Какой еще помощи?
— Окрестным фермерам, например, в сборе урожая… Или в уборке улиц…
— Что-о-о? — опешил от такой наглости полковник. — Чтобы мои солдаты подметали ваши вонючие улочки? Да никогда на них не ступит нога американского солдата!
— Они не вонючие! — обиделся за свой древний город мэр. — Да если хотите знать, по мостовым моего города ступал сам Вильгельм Завоеватель! А было это почти за четыреста с лишним лет до того, как Колумб, чтоб ему перевернуться в гробу, открыл вашу проклятую Америку! И ничего, не убыло с него, не побрезговал. А какой-то там паршивый американский солдафон…
— Во-о-он! — заорал Дэвидсон, вскакивая на ноги. — Чтоб ноги вашей больше здесь не было!.. Янг, проводите мистера Торкина до ворот!
— Хорошо, я уйду, — тоже встал мэр и заявил, гордо вскинув подбородок, вернее, многочисленные подбородки: — Но даю вам всего один час на размышление. И если по истечении этого часа не получу от вас долг и оплату вперед, до конца года, либо разумное предложение об их погашении — отрублю вашу паршивую базу от всех городских систем. Захлебывайтесь тут в собственном дерьме!..
