вечера. Сейчас же мне было настолько все равно на отношения Адма и Арсилии, что я даже не вспоминала о них.
Мы прогулялись по саду, сходили к Императорскому озеру, в котором, по легендам, обитали русалки. И посидели в той самой беседке, где я проводила много времени с сыном. Мне бы хотелось, чтобы моя семья была знакома с ним. Мой сын, пусть и имел гены Императора, был хорошим ребенком. Он любил цветы и краски. Часто просил меня порисовать с ним и очень, очень заразительно улыбался.
Перед началом бала, я отправилась в комнату. Мне следовало подготовиться.
Как я и просила, Сария подготовила мне бумагу и письменные принадлежности. Я быстро, красивым почерком написала приглашения леди Миллер, леди Софии и леди Карлине. Две последние отсутствовали на моей свадьбе по уважительным причинам. Леди София была иностранной гостьей, поэтому по традиции она не могла присутствовать на свадьбе. А Леди Карлина приболела. У нее всегда было слабое здоровье, поэтому усомниться в этом было сложно. Однако приглашение на чай от Императрицы ни одна из них не могла проигнорировать.
Но приглашения были на разные даты. Леди Миллер должна была стать мои союзником, но не другом. А Леди София и леди Карлина были моими подругами. И я не собиралась втягивать их в восстание и переворот власти. Так им будет лучше.
После написания пригласительных, я приступила к подготовке бала. Как я и предполагала, на помощь мне пришла лишь Сария. По правилам, у Императрицы, должно быть, как минимум, пять горничных. На мой вопрос Сария лишь стушевалась и сказала, что никто не смог прийти.
Какая прелесть. Хорошо, что Арсилия остается прежней, а не меняет свое поведение, как Адам. Иначе я бы даже не знала, что делать дальше.
— Принеси мне желтое платье, — скомандовала я.
Горничная испуганно моргнула, но не стала спорить. Соблюдать традиции и носить лишь голубое и синее? Ни за что. Эти цвета стоят уже поперек моего горла. Отныне я буду делать то, что хочу, а не то, что от меня требуют.
Это место больше не станет моей тюрьмой.
Глава четырнадцатая. «Первый удар»
Желтое платье выделялось на фоне всех, кто был сейчас в банкетном зале. Все гости были одеты в синие, голубые и белые цвета. Таким образом аристократы выражали свое уважение и преданность Императорской семье.
Когда я вплыла в зал, все замерли, шокировано рассматривая мою одежду.
Мои плечи были оголены, желтое платье сверкало всеми видами драгоценных камней, корсет был затянут туго, но не настолько, чтобы я не могла дышать. Волосы Сария собрала в высокую прическу, которая не мешала держаться короне, но открывала мою шею. Туфли я решила надеть на невысоком каблуке, чтобы не переживать те боли, что были в день свадьбы. Все равно из-за длинного подола, никто и не заметил бы, что я надела на ноги.
— Ваше Величество.
Стоило мне пройти чуть глубже в зал, рядом со мной появился граф Миллер. Я посмотрела на него внимательным взглядом, а затем улыбнулась. Должно быть его дочь уже получила приглашение на чаепитие. Миллеры не были потомственными аристократами. Лишь отец нынешнего графа Миллера успешно получил титул графа за свои заслуги. Попросту он был богатым торговцем. И буквально купил себе титул.
— Добрый вечер, граф Миллер, — произнесла я, продолжая доброжелательно улыбаться. — Я очень надеюсь, что вам понравился бал в мою честь?
— Несомненно, Ваше Величество! — поспешно закивал мужчина, не переставая потеть от волнения. — Так же моя дочь просила передать, что она безумно признательна вам за приглашение.
— Я очень надеюсь, что смогу с ней побеседовать.
— Ко…
— Ваше Величество, — нашу беседу прервал Роберт.
Я радостно улыбнулась, поворачиваясь к нему и протягивая руку. Брат тут же подхватил ее и обнял меня за плечи.
— Прошу прощения, граф Миллер, — Роберт слегка склонил голову, — но я украду Ее Величество у вас буквально на несколько минут.
— Хватит, — я рассмеялась. — Мы с графом Миллером уже все обсудили.
— Так и есть, — мужчина поклонился. — Желаю вам приятного вечера, Ваше Величество!
И после этих слов граф Миллер скрылся в толпе аристократов, которые с любопытством слушали наш с ним разговор. Уверена, что он начал его лишь для того, чтобы продемонстрировать насколько он близок к Императрице.
— Спасибо, братец, — сказала я. — Если бы не ты, пришлось бы еще полчаса с ним кланяться друг другу. Ты что-то хотел?
— Конечно, — Роберт улыбнулся.
Я увидела, как его рука привычно потянулась к моей голове, чтобы потрепать меня по волосам, но он замер и вернул руку на место. Теперь его младшая сестренка была Императрицей, с короной на голове.
— Мама попросила привести тебя к ней, — сказал Роберт, улыбаясь уже не так радостно, как мгновение назад.
— Хорошо, пойдем, — взяв брата под руку, я незаметно подтолкнула его локтем. — Давай, показывай дорогу.
— А осталось все такой же, — пробормотал себе под нос Роберт.
Я фыркнула. Разумеется, мысленно. Императрице не позволено показывать столь низкие эмоции. Она должна быть всегда благородна и невозмутима. Во всяком случае, так написано в книге по императорскому этикету. Еще не время демонстрировать свой скверный характер.
Мама стояла у правой стены, рядом с отцом. Кайла по близости не было. Роберт успел мне сообщить, что он присмотрел какую-то милую даму и решил пригласить ее на первый танец. Да, музыки до сих пор не было. Потому что не было Императора. И я знала почему.
— Милая, — мама бросилась ко мне, взяла за руки и обеспокоенно посмотрела в глаза. — Что случилось? Почему ты надела… это платье?
— Все хорошо, мам, — я рассмеялась. — Просто мне нравится желтый цвет. К тому же я очень в нем выделяюсь. Пусть увидят, какая красивая.
— Это, конечно, несомненно…
— А я думаю, что Лиззи права, — громко сказал Кайл, появившийся рядом, как черт из табакерки.
Мы вздрогнули, а некоторые люди начали смотреть на нас косыми взглядами. Я одарила младшего брата осуждающим взглядом и он тут же стушевался и стал говорить тише:
— Прости, больше не буду называть тебя по имени, пока люди смотрят. Но я не поменяю своего мнения — ты правильно сделала, что не стала надевать голубое платье.
Ответить я не успела. Резко стихли все разговоры, словно на людей наложили какие-то заклинание. Моя семья разом подняла взгляд на лестницу, ведущую к входу в зал. Лицо мамы посерело, отец сжал губы в тонкую полоску. Роберт нахмурился, а Кайл сжал кулаки и пробормотал какие-то ругательства.
Я вздохнула и медленно обернулась. Картина была
