— Так и было, — Олег вспомнил, что читал в Интернете, — у нас приказы и сводки времён войны в открытом доступе лежат. Там очень много таких случаев – атака без предварительной разведки, без должной подготовки, часто даже без взаимодействия с соседними частями. А одного командира особо отметили, что он воюет согласно Уставу, представляешь? Поэтому у него в части минимальные потери личного состава. Чуть ли не сам Сталин это подписал.
Фёдор выматерился и зашагал в сторону дома. На полдороге он начал что-то напевать себе под нос, затем вполголоса и, наконец, во всю лужёную глотку начал буквально орать что-то знакомое Олегу с детства и очень р-р-революционное. Закончив одну песню, он затянул вторую и вернулся в родной огород, зычно сообщая окрестностям, что
"…. Ни Бог, ни Царь и не Герой.Добьёмся мы освобожденьяСвоею собственной рукой!"
Запала ему хватило буквально до сараев. Выйдя на свободное пространство двора, он резко остановился, аккурат напротив ближнего к дому угла бани. Остановился и Олег. Причины этой внезапной остановки стояли на крыльце. Стояли и смотрели на них. Одна, — скрестив руки на груди, опёршись на опорный столбик, вторая, — посередине крыльца, уперев руки в талию. По выражению лиц женщин можно было понять, что переволновались они изрядно.
— Вот, смотри, — сообщил Олегу Фёдор, картинно качнувшись и ухватив потомка за плечо. Не держат мол, хлопца, усталые ноги, — бабы нас встречать вышли. Ишь, уставились. Как там у вас, в будущем, жёны мужей встречают?
— В нашем состоянии? — подыграл предку Олег
— Ага, — Фёдор икнул, — в стоянии.
— Да так же, — Олег осмотрел замерших подруг, — только сковородки в руках не хватает.
— Это зачем? — удивился Фёдор
— Как зачем? Приходит муж пьяный домой, а жена ему сковородкой, бац по лбу! Для отрезвления. Даже реклама сковородок такая есть.
— Э, нет! — Фёдор поднял вверх указательный палец правой руки, левой он всё это время держался за Олегово плечо, — так только вашими сковородками можно махать. Они тонкие и лёгкие. С нашими, чугунными, это не пройдёт.
— Вашими и убить можно, — согласился Олег.
— Ничего ты не понимаешь! — деланно рассердился Лапин, — чугун-то он хрупкий! Так полезную вещь сломать можно! В хозяйстве убыток будет!
Антонина топнула ногой от избытка чувств и молча удалилась к семейному очагу. Вероника, еле сдерживая улыбку, спустилась с крыльца навстречу мужчинам.
— Ой, что у тебя с рубашкой? — заметила она следы короткой схватки на бежевой ткани.
— Ерунда, — сказал Олег. Фёдор ровной походкой прошёл мимо них в дом, — подрался немного.
— Сними, я в порошке простирну, пока вода в котле не остыла, — сказала Вероника. Когда Олег стащил через голову рубашку, она вздохнула с облегчением, не обнаружив на торсе своего жениха даже царапины.
— Иди, я сейчас, — забрав рубашку, она скрылась в бане, а Олег тем временем вернулся за стол.
Антонина сбегала в горницу и вернулась оттуда с футболкой для Олега. Белорусского производства, белой и с эмблемой Еврокубка-2008. Натянув её на себя, Олег вдруг ощутил, что сильно проголодался. Видно, пережитые эмоции сожгли всё, что он успел употребить за сегодняшний вечер. Добавив в тарелку ещё разносолов, он, не торопясь, начал есть. Фёдор делал то же самое.
Закончил он как раз к возвращению Вероники. Положив немного закуски, они выпили за удачное возвращение, потом ещё и ещё. Говорили за столом на совсем отвлечённые от сегодняшних событий темы, — перспективах на урожай, до чего дошёл прогресс в домашних делах и вообще, как в будущем изменится одежда, и прочей такой же чепухе.
Наконец, когда почти всё было выпито и съедено, а за окном потемнело, стали расходиться баиньки. Олег, практически трезвый, насколько это было возможно, отправился на сеновал. Там он обнаружил готовое спальное место – две простыни, уложенные рядом на слой свежего сена, две подушки и один большой пододеяльник. По причине жаркой погоды замёрзнуть под ним было проблематично. Особенно после того, что сейчас здесь должно произойти. В предвкушении предстоящего, Олег разделся, но не совсем. Лёг и до подбородка накрылся пододеяльником. Вероника пришла минут через десять, убрав вместе с Антониной посуду и оставшиеся кушанья. На ней вместо сарафана была одета серая ночная рубашка до пят.
Олег лежал и смотрел, как она уселась рядом с ним на колени. Лицо её было необычайно серьёзно.
— Олег, ты веришь мне? — водя пальчиком по обтянувшей колени ночнушке, тихо спросила Вероника.
— Я тебя люблю, — ответил Олег, взяв её за руку.
Она мягко высвободила ладонь, взглянула своему жениху в глаза.
— Я тоже тебя люблю. Сейчас ответь – ты веришь мне?
"Что-то там Антонина про обычай говорила, — мелькнула среди эротических картинок спокойная мысль, — может, так у них принято спрашивать, перед этим?"
— Я верю тебе, Вероника, — ответил Олег.
Она легко вскочила и уселась на него верхом. Как успел приятно ощутить Олег, под ночнушкой на ней ничего не было. Больше ничего почувствовать он не успел – выбросив вперёд руки, Вероника упёрла сомкнутые ладони в солнечное сплетение и, резко толкнув их, выбросила его с сеновала в искрящую вечностью пустоту.
Он падал из одной чёрной бездны в другую, такую же чёрную. Чернота была слегка разбавлена множеством слабых светящихся точек. Они медленно вращались вокруг Олега, всё более и более складываясь, в знакомые с детства рисунки.
"Да это же звёзды!" — вдруг понял Олег, непонятно как остановив коловращение светил. Впрочем, он довольно быстро сообразил, что вращались не звёзды вокруг него, а он сам беспорядочно крутился по всем трём пространственным измерениям. Стабилизировав своё падение, он понял, что может управлять своим телом даже в такой непривычной для человека сфере, как космическое пространство. Это открытие настолько ошеломило его, что долгое время он только и был занят освоением своих новых способностей, двигаясь от одного созвездия к другому. Затем часть сознания, отвечающая за прежний образ жизни, сформулировала один очень простой вопрос – как он до сих пор не умер, всё это время находясь в вакууме и при температуре немногим выше абсолютного нуля? Никаких признаков столь восторженно описываемого писателями-фантастами силового поля он вокруг себя не наблюдал. Ни свечения, ни ощущения, ничего. Отсутствие защитных атрибутов не мешало ему, однако, дышать и чувствовать себя вполне комфортно. Насколько комфортно может себя чувствовать человек, отправленный в одних трусах путешествовать по Млечному Пути. Но эта было проблема скорее психологического свойства, с физиологией у него всё было нормально.
"Ну, невестушка, спасибо. Вот вернусь, отблагодарю тебя, золотце!" подумал Олег, вспомнив выражение лица Вероники. Сдержанно-сосредоточенное, как будто не в постель к жениху ей предстояло ложиться, а на экзамене отвечать. Правда, для высказывания благодарности надо было решить одну маленькую проблему. Вернуться обратно, как минимум на Землю, а как максимум на лапинский сеновал. Он закрутил головой, выглядывая среди звёзд родную планету. Кажущуюся абсурдность этой идеи он понял, как только разглядел под босыми ногами быстро растущий голубовато-белый шарик. Выбрать район посадки он не успел, слишком стремительно приближалась к нему Земля.
Без всяких эффектов, сопровождающих посадку "Союзов" и "Шаттлов" он пробил облака и, наконец-то, затормозив, выскочил из белокипенных туч над серым и даже на взгляд холодным морем. Мысль о мягкой посадке в приполярные воды радости ему не доставила, но внизу Олег разглядел пару кораблей, чертящих водную гладь на небольшом отдалении друг от друга. Один серый, весь какой-то утыканный непонятными причиндалами и второй – белый, больше всего напомнивший Олегу круизный лайнер последнего поколения, виденный им только по телевизору. У белого корабля практически не было открытой для посадки палубы, поэтому Олег повернул в сторону военного, как он решил про себя, корабля.
Уже снизившись до примерно километровой высоты, Олег понял, что ничего подобного ни в одном флоте мира существовать просто не может. Больше всего этот гигант напоминал двух слившихся в бортовом объятии авианосцев. Катамаран длиной не меньше пятисот метров и максимальной шириной общей палубы не менее семидесяти метров, был самым большим военным кораблём из всех, когда-либо построенным человеком. Впрочем, а человеком ли? Даже при быстром снижении Олег успел заметить, что пропорции надстроек довольно сильно отличаются от знакомых ему вживую и по изображениям. Словно творцы этого корабля руководствовались иными нормами, чем кораблестроители на современных верфях. Мачты и трубы, например, вообще отсутствовали, как и у бороздящего по соседству холодные воды белого лайнера…
