– Мне больше нравится Шабли, – говорит она. – В Шабли есть тонкий привкус клубники.
– Не во всех сортах, – загадочно улыбается Джон. – Это зависит от года. От урожая.
Коля опрокидывает очередную рюмку, дегустирует американское пиво и мотает головой – пиво ему не нравится. Валя смотрит на экран, словно загипнотизированная. Транслируют бои без правил. В железной шестиугольной клетке два накачанных амбала метелят друг друга руками и ногами. Захват, подсечка… Бой переходит в партер. Один боец, татуированный с ног до головы, словно японский якудза, оседлал противника и наотмашь лупит его кулаками по лицу. Поверженный боец пытается закрыться предплечьями, мотает головой, подставляя под удары лобную кость.
Бой в партере затягивается. Татуированный лупит соперника кулаками по ушам, но тот не сдается. Извернувшись, сбрасывает с себя татуированного амбала, наваливается на него, выполняет удушающий захват. Рита щелкает пультом. На экране человек в черном дождевике с крюком вместо правой руки подкарауливает одинокую женщину, бредущую по темной улице. Выскакивает из-за угла… Жертва кричит, но никто не приходит на помощь. Только в доме напротив загорается одинокое окно, чья-то тень ложится на занавеску.
– Неплохой фильм, – говорит Джон.
– Ничего хорошего, – отзывается Рита. – Тупость непроходимая.
– На мой взгляд, Шабли четвертого года – это вещь, – говорит Джон. – Впрочем, это дело вкуса.
– Говорят, что французское вино слишком кислое.
– Неправда, – говорит Джон. – Оно изысканное.
– Кислое – итальянское, – поправляет Валя.
Четыре года подряд она ездила в Италию, влюбилась в нее по уши, но кьянти так и не распробовала. В Америке Валя первый раз. Еще совсем недавно она была уверена, что американской истории и культуры не существует, а за океаном живут неандертальцы. Ее встреча с Америкой стала настоящим открытием, опрокинувшим прежние представления об этой стране.
* * *
Темным коридором я иду в туалет, спотыкаюсь о коробку красного вина и с трудом удерживаю равновесие. Возвращаюсь обратно, следом в туалет идет Коля. Я слышу из коридора громкий протяжный крик, слышу звук падения человеческого тела. Валя спешит на помощь. Кажется, она забыла, что в коридоре не одна, а три коробки с вином, и все в разных местах. На этот раз кричит и падает Валя. На помощь спешит хозяин.
Ничего страшного, Валя даже очки не разбила…
Вечеринка продолжается, но какая-то грустная, без огонька. Коля – мастер экспромта и устного рассказа, он умеет поддержать разговор за столом, найти тему, интересную всем, но тем вечером он впал в молчаливый ступор и стал слишком сильно налегать на горячительные напитки. Он косится на экран и наливает стопку под самый ободок. Насилие подействовало на него, да и на всех нас, гипнотическим образом. Странная вещь: зрелище не нравится, оно подавляет, пугает, но почему-то завораживает.
Вести разговоры не хочется, мы выпиваем, обмениваемся отрывочными репликами и смотрим на экран, а на душе муторно, неспокойно. Рита щелкает пультом. Трое омерзительных бродяг распластали на асфальте симпатичного молодого человека, они уже обобрали парня, сомали ему руки и ноги, теперь пытаются выдавить глаза. Бедняга…
* * *
– Вот это надо попробовать, – Джон ставит на стол бутылку «Джек Дениелс» двенадцатилетней выдержки и белый Бакарди. – У меня от рома сильное сердцебиение. Но не могу отказать себе в удовольствии…
Я опрокидываю рюмку и оглядывался на приоткрытую балконную дверь. Кажется, вот сейчас дрогнет занавеска, из ночного мрака в комнату шагнет человек в маске, сжимающий в волосатом кулаке рукоятку огромного, тронутого ржавчиной тесака. Замах… Кровь брызнет на белую занавеску. Чья кровь? Не моя ли…
Только Джон со своими неуклюжими ухаживаниями, кажется, не разделял общего подавленного настроения. Он разливал водку и вино, шутил, рассказывал что-то забавное, но никто не улыбался.
Валя, кажется, впала в состояние прострации. Она смотрит в темный угол и что-то шепчет, то ли молится, то ли бормочет что-то бессвязное. В принципе, она может идти спать, – чего сидеть и мучиться, – но не идет. Как я понимаю, боится отставить мужа наедине с Ритой.
Закрываю глаза и открываю их, кажется, минут через сорок или через час. Стол заставлен бутылками, в основном пустыми и полупустыми. Валя, откинув голову назад, дремлет на диване, рядом с ней посапывает Коля. Рита, которая почти не пила, по-прежнему сидит в кресле, грызет орехи. На экране трое подростков гоняются за четвертым, настигают его и лупят по голове молотком.
– Кажется, женщина на улице кричит, – говорит Рита.
– Это в телевизоре, – отвечает Джон.
– Пожалуй, я вызову такси, – говорит Рита.
Просыпается Коля, он тянется к бутылке. Мои веки тяжелеют, хочется спать, хочется уйти, но я не двигаюсь с места. Снова закрываю глаза, прислушиваюсь. Кажется, женщина на улице и вправду зовет на помощь, но я в таком состоянии я ничем не могу помочь. И снова проваливаюсь в дремоту.
…Серые предрассветные сумерки. Валя исчезла, Коля спит в кресле, вытянув ноги. На полу и столе только пустые бутылки. Риты нет. Где она, ушла с Джоном? Нет. Хозяин квартиры лежит на полу поперек комнаты, руки разбросаны по сторонам, на лице тревога: наверное, ему снится кошмар.
Телевизор работает. Во весь экран окровавленное лицо. Растрескавшиеся губы что-то шепчут. По моей спине пробегает холодок. Я говорю себе, что это всего лишь кино, не надо волноваться, просто я проснулся в неподходящее время, но страх не отпускает. Снова закрываю глаза…
Колю я увидел в середине следующего дня, столкнувшись с ним в коридоре своей квартиры.
– Хорошо время провели, – сказал он. – Очень душевно. Будто из Москвы не уезжал. Но все же… Жить здесь я бы не хотел. Ужасное телевидение. Одно насилие.
Покупаем Bentley
Коля – человек обстоятельный, сначала он всесторонне обдумывает проблему, затем принимает решение, – а не наоборот. Вот загорелся купить хорошую машину, но не спешил выписать чек, до тех пор, пока не изучил все интересные предложения. Целый год Коля не делал новых приобретений, сейчас с воодушевлением взялся за дело.
Охоте на новую машину он готов был посвятить хоть целую неделю, но время поджимало. Завтра днем предстояло лететь в Лос-Анджелес. Там ждал номер "люкс" в Хилтоне, персональный гид с машиной и экскурсия по городам западного побережья, включая Сан-Франциско и Санта-Барбару. Через пять дней – перелет на восток и трехдневный отдых в Майами, затем два дня в Нью-Йорке и возвращение на родину. График плотный, выкроить время на покупку машины вряд ли получится, – все надежды на сегодняшний день.
