— Вы были на этой машине не только около двадцати двух часов в Кёнигштайне, но и во второй половине дня двадцать седьмого августа на парковочной площадке «Макдоналдса» в Швальбахе.
— Да, это так, — подтвердил аптекарь. — Я встречался там со своей сестрой.
— По какому поводу? — спросила Пия.
— Известно, по какому, — вмешалась Доротея Хельфрих, презрительно фыркнув. — Она хотела денег, что же еще.
— От вас? Почему она требовала у вас денег?
Пия посмотрела на супругов Хельфрих, которые стояли вплотную друг к другу. Что-то в их поведении выглядело странным.
— Она хотела получить половину суммы от продажи дома. — Доротея Хельфрих не скрывала свою неприязнь к погибшей золовке. — При этом она никогда не проявляла к ним никакой заботы. Она ни разу не навестила свою мать, которая живет в доме престарелых в Бад-Зодене. Тем не менее она бессовестно требовала свою часть наследства.
Пия не могла сказать почему, но по какой-то причине она не верила, что деньги были единственной причиной встречи Валентина Хельфриха со своей сестрой.
— Георг Риттендорф рассказал моему коллеге, что пару лет назад у Изабель были отношения с вашим близким другом. Он также рассказал, что мужчина повесился в гараже после того, как Изабель послала его на все четыре стороны. Это так?
— Да, — мрачно подтвердил Хельфрих.
— А затем она вышла замуж за доктора Керстнера, еще одного вашего близкого друга.
— К чему вы клоните?
— Где вы были в субботу вечером между семью и десятью часами? — спросила Пия вместо ответа.
— Мы ужинали с Риттендорфами в «Лимончелло» в Кёнигштайне.
— И освободились уже около десяти? Что-то рановато для субботнего вечера.
— У няни Риттендорфов было время только до десяти, — возразила Доротея Хельфрих. — У них двое маленьких детей.
— А у вас? У вас тоже есть дети?
На пару секунд Доротея Хельфрих как будто окаменела.
— Нет, — сказала она, с трудом сдерживая себя.
— Вы знаете знакомого вашей сестры по имени Филипп? — спросила Пия, когда стало понятно, что, кроме этого «нет», ждать больше нечего. — Ему лет тридцать пять, внешность, характерная для жителей юга. В записной книжке и в мобильном телефоне вашей сестры не значится никто, к кому бы подходило это описание, но ее неоднократно видели с этим человеком.
Пия заметила крохотную искру в глазах за толстыми стеклами очков, но голос Хельфриха звучал по-прежнему спокойно.
— Моя сестра заводила бесчисленные знакомства с мужчинами, — ответил он, — какие-то имена я могу и не припомнить.
Покидая аптекаря и его жену, Пия была твердо убеждена, что они ей солгали — по меньшей мере однажды. Она просила супругов оставаться в пределах досягаемости до тех пор, пока не будет проверено их алиби на субботний вечер. Так как в комиссариате не было срочных дел, она решила поехать объездной дорогой через Кронберг, полагая, что будет нелишним навестить Марианну Ягоду и спросить ее, что она делала в упомянутый вечер субботы.
Ворота владений Ягоды были открыты настежь, поэтому Пия въехала внутрь и припарковала свой автомобиль позади «Шкоды» с польскими номерами. В просторном гараже стояли «Мазерати» и «Порше Кайенн» с широко открытой дверцей багажного отделения. В багажнике лежали многочисленные туго набитые пластиковые пакеты. Странно. Пия вышла и направилась к входной двери дома, которая, к ее удивлению, была приоткрыта. Из глубины дома доносились звуки музыки и приглушенные крики. Пию охватило чувство, что здесь что-то не в порядке. Может, на Марианну напали? Может, она сопротивлялась жестоким взломщикам, вознамерившимся завладеть имуществом состоятельной женщины? Пия с беспокойством сунула руку под куртку и, достав пистолет, вошла в дом.
— Фрау Ягода? — позвала она и прислушалась, пытаясь определить, откуда доносилась музыка. Пия узнала «Scorpions», песню из альбома «Worldwide Live», звучавшую с громкостью децибел двести. Ее сердце бешено колотилось и ладони вспотели, когда она осторожно передвигалась вдоль коридора. Судя по всему, здесь шел ожесточенный бой.
Повсюду валялась одежда, напольная ваза опрокинулась и разбилась на множество мелких осколков. От пронзительного крика, последовавшего за глухими ударами, у Пии волосы встали дыбом. Правильно ли она поступает, расхаживая по дому в одиночестве? Сколько мужчин приехали на «Шкоде» с польскими номерами? Что ей делать, если ей вдруг будут противостоять четверо или пятеро вооруженных людей? Но у нее не было времени, чтобы вызвать полицейский наряд. Женщина, кажется, находилась в опасности. Пия сделала глубокий вдох, сняла оружие с предохранителя и стала двигаться вдоль стены. Наконец она решительно вошла в большую комнату.
Зрелище, которое предстало ее глазам, ошеломило; к такому она не была готова и лишилась дара речи. Марианна Ягода действительно оказалась в затруднительном положении — правда, в ином плане, нежели Пия себе представляла. Она и ее любовник так были заняты друг другом, что даже не заметили невольную зрительницу.
Разрываясь между потребностью громко рассмеяться от охватившего ее чувства облегчения и желанием немедленно покинуть дом, Пия сумела-таки незаметно уйти. Совершенно очевидно, Ганс Петер Ягода был не единственным, кто не хранил верность в этом браке. Пия прислонилась к стене возле входной двери и думала, как ей поступить. Она убрала пистолет назад в плечевую кобуру и деликатно досчитала до ста, прежде чем нажать кнопку звонка. Прошло примерно минут пять, музыка в доме смолкла и послышались звуки приближающихся шагов. В дверном проеме появилась Марианна, недовольная тем, что ей помешали, возбужденная и запыхавшаяся. В ней трудно было заподозрить женщину, муж которой находится под стражей по подозрению в убийстве.
— Слушаю вас. — Она посмотрела на Пию пронзительным взглядом, прежде чем узнала ее. — А, полиция.
— Добрый день, фрау Ягода, — ответила Пия. — Надеюсь, я не помешала. Я была в ваших краях и решила заехать, поскольку у меня есть к вам еще пара вопросов.
— Проходите. — Марианна сделала шаг в сторону.
Мужчина, который еще пять минут назад доводил ее до блаженного визга, сидел на полу и собирал осколки цветочной вазы. Пия с удивлением узнала в нем крепкого конюха из комплекса «Гут Вальдхоф».
— Мне кажется, я вас уже видела в конюшне в Келькхайме, — обратилась она к мужчине.
Тот быстро взглянул на нее, но промолчал.
— Кароль не говорит по-немецки, — сказала Марианна Ягода. — Я попросила его сделать кое-какие работы в саду. Проходите в кухню, я сейчас приду.
Пия безоговорочно приняла эту ложь и вошла в кухню, но остановилась у двери и прислушалась.
— …Еще не готов, — вполголоса произнесла жена Ягоды. — Это не займет много времени.
— Мне нужно вернуться в конюшню, — ответил якобы не говорящий по-немецки конюх. — Кампманн будет недоволен, что я долго отсутствую.
— Что тебе Кампманн? Подожди меня наверху, я сейчас приду.
Пия не разобрала ответ поляка, но в его голосе не прозвучало особого восторга.
— Предупреждаю тебя, — пренебрежительно засмеялась Марианна. — Ты думаешь, я тебе так хорошо плачу, потому что ты великолепно убираешь боксы?
Через некоторое время она пришла в кухню, открыла холодильник и спросила Пию:
— Вы тоже хотите что-нибудь выпить?
— Нет, спасибо, — вежливо отказалась Кирххоф.
Марианна пожала плечами, достала бутылку воды из холодильника и стакан из шкафа. Пила она большими жадными глотками.
— А где ваш сын? — поинтересовалась Пия.
— В интернате на Бодензее. Он приезжает домой только на выходные. — Марианна откинула длинные темные волосы на спину и села за кухонный стол. — Чем я могу вам помочь?
— Я хотела узнать у вас, что вы делали в тот вечер, когда погибла Изабель Керстнер.
— Я находилась здесь. У нас было много гостей. Почему вы об этом спрашиваете?
— Простая формальность, — улыбнулась Пия. — Могло случиться так, что у вас здесь собралось чисто мужское общество и вы не захотели к нему присоединиться.
— Тогда действительно была чисто мужская компания, — подтвердила Марианна Ягода. — Деловые партнеры моего мужа. Но так как я принимала гостей, мое присутствие было необходимо.
— Ваш муж сказал нам, что в тот вечер он ждал Изабель Керстнер, которая тоже была приглашена, но она не пришла.
— Да, это так, — подтвердила Марианна. — Он был очень недоволен тем, что она не приехала. Она ведь занималась обслуживанием клиентов и получала за это зарплату.
Пия полистала свою записную книжку.
— Вы знаете, что именно делала Изабель за деньги, которые она получала?
Марианна Ягода бросила на нее недоверчивый взгляд:
— Что вы имеете в виду?
— Обслуживание клиентов. Как это следует понимать? Она подавала кофе? Встречала клиентов в аэропорту? Или…
