Керстнер лежал в отдельной палате в хирургическом отделении. Доктор Джафари неохотно выделил Боденштайну только пять минут, и ни секундой больше. У Керстнера было тяжелое сотрясение мозга и перелом носа и скулы. Доктор выглядел действительно ужасно, и у Оливера почти не возникало сомнений в том, что это была работа Дёринга. Именно так выглядела Анна Лена, когда на прошлой неделе появилась в комиссариате. У Керстнера на лице налились кровью несколько ушибов, нижняя губа была зашита, как и рана на лбу. К его левой руке была подсоединена капельница. Он выглядел очень бледным и находился в каком-то оцепенении. Несмотря на это, доктор пытался что-нибудь вспомнить.
— Последнее, что я помню, — пробормотал он не очень разборчиво, — это внезапный удар по голове.
— Фрау Дёринг в этот момент находилась с вами?
На обезображенном лице Керстнера появился испуг. Вероятно, он о ней совершенно забыл, что неудивительно.
— Анна! — Он приподнялся, но со стоном вновь откинулся назад. — Господи! Где она?
— Мы, собственно говоря, надеялись, что вы нам это скажете, — ответил Боденштайн.
— Она исчезла, — добавил Клэзинг мрачным голосом. — Подумай же, Миха. Не заметил ли ты на парковке какой-нибудь незнакомый автомобиль? Может быть, ты кого-то видел? Возможно, был какой-нибудь странный звонок?
Керстнер отчаянно покачал головой.
— Не звонил ли Дёринг своей жене в последние три дня? — поинтересовалась Пия.
— Я… я не знаю. — Керстнер схватился правой рукой за голову и невольно застонал.
Боденштайн ощутил глубокое сочувствие к этому человеку, на которого свалились, кажется, все несчастья. В дверном проеме появился доктор Джафари и энергично постучал по наручным часам.
— Не тревожьтесь так сильно. — Боденштайн положил руку на руку Керстнера. — Отдыхайте и поправляйтесь. Мы найдем фрау Дёринг, и вашу дочь тоже найдем, я вам обещаю.
Керстнер медленно кивнул, но его глаза наполнились слезами беспомощности. В тот момент, когда Боденштайн хотел отнять свою ладонь, он схватил ее и крепко сжал.
— Господа! — настойчиво сказал врач, стоя у двери.
— Еще одну минуту, — попросил Боденштайн и сделал знак Пие и Клэзингу, чтобы они вышли.
— Я не мог этого сказать, пока Флориан был здесь, — прошептал Керстнер сдавленным голосом, и в его взгляде отразилось отчаяние, — но Дёринг знал, что Анна у меня. Он звонил ей вчера вечером и угрожал, что произойдет нечто ужасное, если она немедленно к нему не вернется. Он ее обругал, и здесь она, вероятно, совершила ошибку.
— Теперь уже достаточно, — вмешался врач. — Немедленно покиньте помещение.
Боденштайн не реагировал. Он ближе наклонился к Керстнеру, и у него побежали по коже мурашки, когда он услышал, что сделала Анна Лена.
— Я хотел завтра утром поехать вместе с ней к моим родителям, — голос Керстнера был едва слышен, и фразы, очевидно, давались ему с трудом, — но сейчас уже слишком поздно.
Он замолчал, с трудом переводя дыхание, затем начал кашлять. Боденштайн с испугом увидел, что он кашляет кровью.
— Видите, что вы наделали! — Доктор Джафари сердито и озабоченно оттеснил в сторону Боденштайна и склонился над своим пациентом. Затем он нажал кнопку сирены. Чуть позже в комнату влетели две медсестры.
— Прошу вас, — проговорил Керстнер, тяжело дыша, и в отчаянии протянул руку. Из уголка его рта стекала тоненькая струйка крови. — Вы должны найти Анну Лену! Пожалуйста!
Боденштайн вышел в коридор.
— Ну что там? — бросился к нему доктор Клэзинг. — Что он вам еще сказал?
— Я думаю, ваша сестра в серьезной опасности. Она уверила Дёринга, что знает о нем то, из-за чего он может отправиться за решетку, и пригрозила ему, что даст этому ход.
Клэзинг побледнел.
— Фрау Кирххоф, — Оливер повернулся, собравшись уходить, — немедленно организуйте общий розыск Дёринга и его супруги. Пошлите людей на его фирму и к нему домой. Все полицейские наряды должны вести поиск его автомобиля и автомобиля его жены.
Когда они вышли через стеклянную дверь на парковочную площадку больницы, Боденштайн спросил Пию, знает ли она, как послать смс-сообщение.
— Смс? — Пия остановилась и недоуменно посмотрела на своего шефа. — А кому вы хотите послать смс?
— Это не имеет значения, — улыбнулся Боденштайн. — Так вы знаете или нет?
— Разумеется, знаю.
— Тогда покажите мне, пожалуйста.
Пия взяла мобильный телефон шефа и объяснила ему, как это делается.
Боденштайн забрал свой телефон и под удивленным и любопытным взглядом Пии начал писать первое в своей жизни смс. Ему казалось неприличным звонить Тордис в десять минут двенадцатого. Если она еще не спит, то получит эсэмэску, а если спит, то увидит завтра утром, что он не забыл о своем обещании.
— Так, — сказал он, подойдя к своему автомобилю, — теперь нажать «о’кей»… «отправить»… супер! Совсем просто! — Он поднял голову и улыбнулся Пие.
— С вами все в порядке, шеф? — осторожно спросила она.
— Я три дня практически не спал, — ответил Боденштайн, — я безрезультатно преследую убийцу, и моя жена находится за десять тысяч километров от меня. А в остальном все замечательно.
Пия с сомнением посмотрела на него и с трудом подавила зевок.
— Вы напоминаете человека, который сунул палец в розетку, — улыбнулась она. — Я смертельно устала.
— Поспите пару часов, — предложил Боденштайн. — Я попрошу центральный офис, чтобы мне позвонили, если вдруг что-то случится. Если Дёринг сегодня ночью объявится, я об этом узнаю. Уверен, что он где-то запер свою жену. Мы прилипнем к нему, как жевательная резинка, и если нам повезет, он приведет нас к ней. Я ни в коем случае не хочу рисковать. Фрау Дёринг не должна оказаться в опасности из-за того, что мы задержим ее мужа-психопата.
Он вздрогнул, когда пропищал его телефон.
— А, — устало улыбнулась Пия, — вот уже и ответ пришел.
Боденштайн с любопытством прочитал смс.
Вы знаете «Лайт энд саунд» в Боккенхайме? Или для вас это уже поздно? — написала Тордис.
«Лайт энд саунд» Оливер прекрасно знал, так как там уже полтора года по выходным Лоренц работал диджеем. Боденштайн сконцентрировался на том, чтобы сформулировать ответ. Он все равно сейчас слишком взбудоражен, чтобы идти спать.
Смогу быть там через полчаса, — написал он.
Когда он включил передачу заднего хода, опять пискнул его телефон. Тордис явно владела способностью написания смс-сообщений значительно лучше, чем он.
Я в бистро. Рада встрече.
— Я тоже, — пробормотал Боденштайн и дал газу.
«Лайт энд саунд» располагался в Боккенхайме по соседству с Ляйпцигерштрассе и был одним из наиболее популярных в настоящее время клубов. Боденштайн удивился, увидев, сколько молодых людей ходит на дискотеку по понедельникам. Он, без сомнения, оказался здесь самым возрастным посетителем, но больше всего выделялся тем, что на нем был галстук. Тордис с парой молодых девушек сидела за столиком в углу бистро, где музыка звучала не так громко и позволяла разговаривать, не надрывая горло. Как только Боденштайн подошел к столику, ее знакомые засобирались.
— Вам вовсе не обязательно уходить, — возразил он.
— Нам уже пора, — сообщила одна из девушек, и от него не укрылось, как она быстро подмигнула Тордис. Очевидно, она заранее проинформировала подруг.
— Вы хотите что-нибудь выпить? — спросила она Боденштайна. — Тут делают фантастические коктейли.
— Я бы выпил «Кайпиринью», — улыбнулся он.
На Тордис была облегающая светло-голубая блузка с глубоким вырезом, которая идеально подходила к ее глазам, и узкие черные брюки, которые могут себе позволить только обладательницы стройных фигур. Она махнула одному из официантов, молодому парню с волосами, уложенными гелем. На его плечах, покрытых солярным загаром, красовались выполненные с богатой фантазией татуировки. Тордис сделала заказ.
— Вы часто так поздно посещаете подобные заведения? — Боденштайн ослабил узел галстука.
— А почему бы и нет? — Тордис тоже улыбнулась. — Дома я знаю каждого.
— А сколько вам лет? — поинтересовался Боденштайн.
Тордис усмехнулась и подперла подбородок рукой.
— Достаточно, чтобы после десяти вечера принимать алкоголь в общественном месте, — ответила она. — Мне двадцать один. А вам?
— Больше. — Старший комиссар тоже ухмыльнулся, но потом стал серьезным. — Вы хотели сообщить мне что-то об этом Филиппе.
— Да, верно. — Тордис вздернула свой очаровательный носик. — Я сначала думала, что это не так важно, но сегодня вдруг вспомнила, что Изабель мне однажды рассказывала, кто такой этот Филипп. Она сказала, что он успешный кинопродюсер и предложил ей сняться в главной роли в одном из его фильмов.
