Я готов ответить за содеянное, господин Волков. Готов прямо сейчас и по всей строгости.
Уже через час он объяснялся на военном совете перед всеми командирами подразделений и перед царицей.
Та смотрела на него тёмно-зелёными глазами и порой брезгливо поджимала губы, а когда Филлин закончил речь, то холодно сказала:
— Ты уже мертвец, чароит. Такой же обречённый, как и восемьдесят твоих воинов, которых уже нельзя излечить. Все вы смертники. Но они верны тебе до сих пор и требуют не лишать жизни их командира.
Филлин опустился перед всеми на колени.
— Да, мы смертники, моя госпожа. Но мы готовы воевать за жизнь своих детей, за их будущее. Ведь если мы не спасём их, то кто же тогда будет жить в новом мире, когда старый поглотит тьма?
Он повторил слова своей сестры Джад.
Когда-то она говорила мне то же самое. Чароиты воевали за будущее своих детей и понимали, на что шли.
В зале воцарилась тишина.
Заварра поднялась с трона и окинула грозным взглядом всех командиров, что сидели за круглым столом.
— Что скажете, господа? Филлин предал нас. Какими бы ни были его побуждения, он солгал, глядя мне в глаза! Он солгал не только мне, но и вам всем! Как мы можем доверять ему и его воинам?
Не вставая с колен, Филлин поклонился до самого пола и остался в такой позе.
— Прошу вас, госпожа. Примите моё раскаяние и позвольте моему взводу смертников доказать свою верность. Бросьте нас в самое пекло сражения, и мы отдадим свои жизни за наш союз.
Он поднял голову, встал с колен, выпрямился и с достоинством посмотрел на всех.
— Я всё равно обречён! Так не дайте мне позорно сгинуть в темнице Атифы! Я приму смерть в бою, как воин! Среди других таких же! А если нет — то убью себя сам!
Его глаза сверкнули алым огнём фагнума, но на лице царицы не дрогнул ни один мускул.
— Кто за то, чтобы казнить Филлина за предательство? — спросила она ледяным тоном.
Опять повисла тишина.
— Ну? Смелее, господа!
Никто из командиров так и не поднял руку.
— Что ж. Кто за то, чтобы дать Филлину возможность погибнуть с честью?
Один за другим, собравшиеся подняли руки. В том числе, генерал Демьянов и мой отец.
Оставался только я, и все посмотрели на меня, будто только от одного голоса зависело, будет жить Филлин или умрёт.
— А вы, господин Волков, разве не знаете, что сказать? — поинтересовалась Заварра.
Я посмотрел на Филлина, но почему-то увидел в нём его племянника Кайли. Мальчика-варвара, которому ещё предстояло жить в новом мире, если мы победим.
Поднявшись с кресла, я молча поднял руку.
— О боги... благодарю вас... — выдохнул Филлин и зажмурился.
Его губы задрожали.
— Тогда готовьте своих смертников, господин Филлин! — приказала ему царица. — Вы хотели пекло? Вы его получите! Но к отряду варваров, освободившихся от фагнума, вы более не имеете отношения!
— Но мой племянник...
— Попрощайтесь с ним! Все варвары будут переведены под командование другого мага и уже скоро покинут Атифу!
Филлин наконец взял себя в руки.
Поклонился всем, кто был за столом, затем — царице и мне, после чего быстро вышел из зала. Как только дверь за ним закрылась, Заварра добавила:
— Следите за ним всё равно. Второго такого Дня Сидха у нас больше не будет, и мы не имеем права ошибиться ни в одном из своих действий. — Она глянула на меня. — У вас есть, что сказать, господин Волков?
Я кивнул.
Настало время разложить всё по полочкам: кто и как будет действовать в День Сидха, чтобы всё сработало.
Совет продолжался несколько часов подряд, и на этот раз у нас имелось куда больше информации, чем раньше. Секрет уничтожения фагнума и знак Хого, воскресающий Ратибора Колида.
Но всё это время царица не сводила с меня взгляда.
Её явно занимал один важный вопрос и она задала его уже в конце собрания.
— А теперь скажи нам, господин Волков, чьей жизнью ты будешь воскрешать Ратибора?
И опять тишина.
— Своей, — ответил я спокойно.
— Своей? — голос царицы предательски дрогнул. — Ты пожертвуешь собственной жизнью на кануне решающей битвы?
— Да. Но сделаю это в определённый момент. И о моём решении не должны знать другие люди. Никто, кроме тех, кто находится в этом зале.
Мой отец побледнел.
Да и остальные — тоже. Хотя все понимали, что полубога пришлось бы всё равно воскрешать ценой чьей-то жизни. Либо моей, либо моего ребёнка. И выбор тут был однозначный.
Бахадур вдруг опустил голову, на его лице появилась такая скорбь, что я бы ни за что не поверил, что это он по мне убивается.
— Почему же я не поступил так же? — прошептал он себе под нос. — Почему не отдал свою жизнь вместо жизни своего сына?
— Потому что я решила, что ты нужен мне живым, — тихо ответила Заварра. — Твой сын послужил великому делу, так что отпусти эти скорбные мысли, Бахадур. Последнее решение всегда за полубогом, а не за человеком. Но что насчёт нашего Колида? Он тоже нужен нам живым, а не мёртвым.
Я покачал головой.
— Не хороните меня раньше времени. В ближайшие дни я отправлюсь в Янамар. Необходимо найти второй силовой знак, который воскресит Камэко Чи. Это символ Сферы Памяти — Нагину. У нас должен быть и этот козырь.
— Нет, ты нужен здесь! — возразила царица. — Остаётся три недели до Дня Сидха! Может, ты забыл, что обещал нам Ладислав? Что столица подземного царства и все дети Сидха погибнут в его же праздник, ведь это так символично! Останься и не рискуй больше! На поиски в Янамар уже собирается отряд. Они справятся без тебя.
— Кроме знака, в Янамаре есть и другие дела. И с ними без меня никто не справится.
Заварра насторожилась.
— И что это за важные дела, которые не могут подождать?
— Железный Бутон, — ответил я. — Он точно не может подождать.
И тут вдруг поднялся мой отец.
— Я прикрою его, госпожа. Отправлюсь с ним в Янамар.
Ну вот. Отца мне только там не хватало. Тем более что отношения у нас до сих пор были натянутые.
— Мне не нужен... — начал я, но Заварра громко
