— Даже без лишних споров и задирания носа? — удивленно хмыкнул эрл Алкерен и добавил насмешливо: — Брак определенно хорошо на вас влияет.
— Не завидуйте, — вырвалось у меня, стоило вспомнить, что сам боевик — закоренелый холостяк. И, уворачиваясь от подзатыльника, я преувеличенно бодро выдал: — А вот и медпункт! Мне сюда?
— Сюда-сюда, — проворчал мужчина и хотел добавить что-то еще, но в результате просто махнул рукой и недвусмысленно указал мне подбородком на дверь. Меня кольнуло какое-то предчувствие. Откуда-то зрела уверенность, что там ожидает точно не мой родственник, но и опасности я не ощущал. Кто тогда? Впрочем, что зря гадать?
С этой мыслью я толкнул дверь да так и застыл на пороге.
— Ты?!
Глава 46
Джойс
Когда Бриан буквально через десять минут после того, как ушел на встречу неизвестно с кем, примчался обратно с дикими глазами, я по-настоящему испугалась. Что?! Опять?! Случилось?! Плохого?!
Хорошего в нашем положении ждать не приходилось. Поэтому все сначала думали о страшном.
Но Бриан только помотал головой на наши заполошные вопросы и едва не волоком потащил своих двоих друзей и меня… в лазарет.
— Не хочу повторяться, а у него мало времени, нужна помощь лекарей, которые рвутся погрузить в лечебный сон, — только и пропыхтел мой боевик на бегу.
Наверное, он бы объяснился понятнее, если бы кто-то из нас уперся. Но его друзья и не думали заниматься такими глупостями, а я все же понимала, что шутки кончились.
К тому же до медчасти бежать всего ничего. Особенно когда тебя едва не волоком тянет за собой преисполненный сил и энергии боевик, у которого, похоже, открылось второе дыхание.
Но все эти мысли и малейшее недовольство, которое могло возникнуть, мигом улетучились без следа, стоило нам увидеть на больничной койке Коукервилле Росса!
Я испуганно замерла на пороге, всматриваясь в землисто-серое исхудавшее лицо. Мой взгляд отметил и залегшие глубокие синяки под глазами, и искусанные обветренные губы, и перебинтованную правую ключицу. Что говорить о прочих синяках и ссадинах, густо украшавших кожу всегда улыбчивого и жизнерадостного парня? В первый миг мне вовсе показалось, что он не дышит и нас просто привели попрощаться. Слова Бриана, которые прямо опровергали эту мысль, и те испарились из памяти на эти несколько секунд, настолько плачевно выглядел Коукервилле.
— Ку-ук! — заорал Фо над ухом так, что я едва не шарахнулась от него в стену. Что говорить о несчастном едва живом парне, отдыхавшем до нашего прихода? Он медленно открыл глаза и слабо улыбнулся. Я с облегчением отметила, что, хоть улыбка выглядела крайне жалко, она нашла отклик и в его глазах. Живой…
Тихий скулеж откуда-то снизу заставил меня опустить глаза. Покрывало на кровати колыхнулось, и я охнула:
— Снежок?! Боги…
Пес выглядел гораздо хуже хозяина. Если бы дело происходило где-то в другом месте, не рядом с Куком, я бы не узнала собаку. Тощий, облезлый грязно-серый волк ничем не напоминал пушистый белый шар с лукавыми голубыми глазами.
— Снежок… — Рука больного скользнула вниз, в остатки шерсти его фамильяра. И оба тут же заметно приободрились. Снежок завилял хвостом, Кук окончательно открыл глаза и даже попытался сесть.
Парни наперебой рванули помогать, подкладывать еще подушек под спину, подать стакан воды с тумбочки.
Коукервилле благодарно кивнул и долго пил, а потом посмотрел на нас вполне ясным взором.
— Тварь захватила большого отца.
Кто-то негромко вскрикнул. И лишь после того, как Бриан ободряюще сжал мою ладонь в своей руке, до меня дошло, что это я не сдержала эмоций. И было отчего. Пусть я с Куком не была настолько дружна, как парни, но даже мне известно, что для племени Кука означает их вождь, старейшина, которого они называют большим отцом. Король у нас един для всех, но тундровцы подчиняются ему больше формально, во всем, что не касается их внутренней кухни. Впрочем, к ним и не лезут, позволяя жить так, как им угодно, пока это не задевает интересов других жителей нашего мира.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Отцом они зовут его не просто так. Это личность, которая без особой необходимости не использует доверие своего народа, но если уж отдаст приказ, то никто не станет спорить и уточнять, сколь бы самоубийственным он ни казался. Сказано прыгать со скалы — значит, там воздушная сетка, или скрытый от взглядов выступ с мягким сугробом, или тебя подстрахует маг-стихийник… Доверие было безграничным. И меня просто морозом обдало, стоило представить, что могла сделать тварь руками большого отца, обладая такой властью.
— Как… как давно? — хрипло выдохнул Морид. Каждый из нас думал об одном и том же.
— Странности замечать начали в прошлом году, — с усилием выдавил Кук, болезненно скривившись. И сложно было понять, какая именно боль его терзает больше: физическая или духовная. — Но случаи, когда кто-то пошел на охоту и не вернулся или внезапно покинул тундру, решив навестить дальних родственников, были и прежде. Просто… Вы же понимаете. Большой отец всегда знает о каждом из нас, печется о нашем благе…
— Это он приказал тебе вернуться в стойбище? — Бриан присел на край кровати и взял друга за руку. В этом жесте было столько тепла и поддержки, что у меня вдруг запершило в горле.
— Да, — кивнул Кук и прикрыл глаза. — Я не мог ослушаться. Мы все поняли слишком поздно. Часть стойбища успела откочевать в безопасное место, но… совсем малая часть. В основном молодые. Наши корни остались в руках твари. Кто-то уже под ее властью, кто-то добровольно, чтобы дать уйти остальным.
— Твои родители? — сдавленно охнул Фо.
— Остались добровольно. — Коукервилле болезненно сжал губы. — У меня было задание уйти тайными тропами в центральный дистрикт. И рассказать о том, что тварь уже почти замкнула кольцо.
— Но там была засада? — озвучила практически очевидное я, быстро облизав пересохшие губы.
В палате было достаточно прохладно, но на меня словно наваливалось душное ватное одеяло, мешая связно мыслить, дышать. Знать, что где-то творятся страшные дела, и столкнуться с этим воочию, когда это затронуло твоих близких, — совершенно разные вещи. Я сейчас чувствовала себя так, словно невидимая тварь уже нависла надо мной и я ощущала ее горячее смрадное дыхание на своей коже.
— Да. Не конкретно на меня. Подозреваю, просто по периметру. Мы все разбились на небольшие группки и рванули в разные дистрикты. Но… — Кук прерывисто вздохнул и отвел взгляд. Учитывая, что он сейчас лежал в лазарете один, спрашивать о том, где остальные члены его группы, не стоило.
— Мы выкрутимся, — с непоколебимой уверенностью сказал Бри. — Твои друзья и родители, все те, что попали под власть иномирной твари и еще попадут, — они не умерли. У нас еще есть шанс их спасти. Надо только уничтожить нечто, вторгшееся в наш мир.
— Я шел сюда, чтобы сообщить о нем некоторые сведения. — Кук после слов Бриана не то чтобы ободрился, но открыл глаза. — Самое главное — локализовать центральное гнездо. То место, где сидит сам пришелец. Это невозможно сделать магически. И просто глазами его разглядеть и угадать нельзя, тварь искусно маскируется. А еще он очень быстро передвигается. Но все равно у него есть некое место, гнездо, прорыв в иную реальность. До которого нужно добраться первым делом, чтобы перекрыть ему поддержку из той пустоты. Никто из наших не справился… и я сомневаюсь, что самые сильные боевики, оставшиеся на свободе, сумеют это сделать.
— Одни боевики не смогут, — уверенно сказала я и положила руку на плечо мужа. — А вот вместе у нас есть шанс.
Глава 47
Бриан
Как бы ни хотелось провести с Куком больше времени, он нуждался в целебном сне. Существовала вероятность, что и Кук может быть зараженным, несмотря на все, через что ему пришлось пройти. Но во-первых, он бы тогда не стал делиться такими подробностями, которые могли навредить Хозяину Пустоты. Во-вторых, это все равно неважно, ибо ему предстояло еще долго восстанавливаться в лазарете — помимо физических повреждений, его аура выглядела как решето. Он приходил в себя буквально на пару часов в день и это время тратил на то, чтобы рассказать что-то еще о произошедшем в тундре. Мы же пытались подбодрить его всеми доступными способами, обещая и скорую поправку, и нашу обязательную победу, и удачную сдачу экзаменов после всех этих ужасов… Фо вовсе пообещал закатить недельную гулянку в нашей любимой таверне. Что удивительно, Джойс лишь вздохнула, но спорить и напоминать о правилах не стала.
