Если догадка Лоуренса была верна, он мог предположить, что будет дальше.
- Когда Энберл будет вести переговоры с Терео, они согласятся на отсрочку платежа, но с условием, что селяне найдут отравителя, - продолжил он.
Таким образом, Энберл убедит своих соседей в том, что это не был его план изначально, и при этом вернет себе власть над Терео. Что до Лоуренса и Хоро – они будут жертвенными агнцами; алчность города приведет их на плаху, и они испарятся, как роса днем.
- Ввязываться в спор с моей гильдией Энберл, скорее всего, тоже не захочет, поэтому суда над нами, чтобы выяснить, виновны мы или нет, не будет. Думаю, Энберл объявит о нашей виновности так быстро, как только сможет, и тут же отправит нас на плаху, а потом скажет жителям Терео, что зачтет часть долга, если они никому не расскажут, кто мы такие. И тогда все завершится идеально.
Хоро вздохнула и задумчиво прикусила ноготь на большом пальце.
- И ты хочешь позволить им все это с тобой проделать? – поинтересовалась она.
- Неужели ты думаешь, что хочу?
Лоуренс пожал плечами и рассмеялся; но, спроси у него сейчас, как выбраться из этой ситуации, он не смог бы найти ответа.
- Если мы сбежим, это будет выглядеть так, что мы бежим, потому что виновны, - произнесла Хоро. – Если твои портреты развесят по всем городам, ты не сможешь заниматься торговлей.
- И тогда моей карьере торговца настанет конец.
Что же было делать?..
Хоро, похоже, внезапно что-то пришло в голову, и она прервала размышления Лоуренса.
- Мм. Да, а ты не можешь попросить помощи у этой гильдии, к которой ты принадлежишь?
- Попросить... помощи, э? Если б только это было возможно... ах, да...
Тук-тук-тук. Лоуренс постучал кулаком себя по голове, и Хоро подозрительно уставилась на него.
- Есть же ты, - сказал он.
- И что это значит?
- Это значит кое-что хорошее. Если я поскачу на твоей спине, смогу ли я добраться до другого города быстрее, чем на лошади?
- Конечно.
- Расстояние не очень уж большое, а быстрее лошади во всем мире может двигаться только корабль. Даже если те люди из Энберла попытаются раскинуть частую сеть и поймать нас в нее, эта сеть сможет двигаться лишь со скоростью конника, и что?
Хоро издала мягкое «пфф». Трудно было разобрать, был ли это вздох или ее ответ Лоуренсу.
- Я все время думал, что, пока я путешествую с тобой, не смогу связаться с иностранным отделением моей гильдии до того, как нас догонят. Но если нам удастся добраться до Гильдии, она, конечно, даст нам защиту. Член Гильдии использует ядовитое зерно, чтобы вести торговые дела – если такое откроется, жизнь станет очень сложной, так что Гильдия, несомненно, сделает все, чтобы этого избежать, - продолжил Лоуренс.
- Что до тех, кто все это затеял, скорее всего, они откажутся от идеи нас использовать, как только мы сбежим, - подхватила Хоро.
- Но...
Лоуренс ощутил было облегчение, когда понял, что все может еще повернуться к лучшему, но в следующую секунду ему в голову немедленно пришло логическое продолжение.
- Ты ведь знаешь, кого тогда все обвинят? – спросил он.
Можно было и не спрашивать. Обвинят того, кого вся деревня считала лжецом; того, на кого всегда подозрительно косились; наконец, того, чья работа предоставляла великолепную возможность подсыпать яд в зерно: мукомола Эвана.
Хоро, похоже, поняла Лоуренса мгновенно.
На этот раз, однако, она взглянула на Лоуренса с явным раздражением и ответила таким тоном, словно давно уже устала спорить и вот сдалась.
- Ну так позволь бедолаге тоже влезть мне на спину. Он ведь все равно хотел уйти отсюда, верно? Я не возражу. И если эта кукла тоже в опасности, бери и ее. В конце концов, ты же такой добряк. Как же из-за этого трудно...
Если из деревни исчезнут и Лоуренс, и Эван, Энберлу некого будет схватить как виновника произошедшего.
Кроме того, если исчезнут оба, Энберл сможет объяснить своим соседям, что виновником был Эван и что поэтому он и сбежал. Таким образом, у Энберла не будет нужды стараться привлечь Лоуренса и тем самым рисковать заполучить неприятности с торговой гильдией.
- Однако у нас будет одна проблема: тебе придется вернуть себе изначальный облик.
Услышав эти слова, Хоро расхохоталась.
- Я не настолько упряма. Правда... когда я вижу, какой страх внушаю людям, это грызет мое нежное сердце.
В глазах Хоро таилась тень укоризны – видимо, она до сих пор не могла забыть, что тогда, в подземных тоннелях Паттио, Лоуренс беспомощно отшатнулся, впервые увидев ее истинный облик.
Однако Хоро тотчас лукаво улыбнулась, чуть прижав нижнюю губу своими клыками, и продолжила:
- Или, может быть, ты просто хочешь оставаться единственным, кто знает мой секрет?
Не зная, что ответить, Лоуренс закашлялся.
Хоро обрадовано рассмеялась, после чего сказала:
- Если ты считаешь, что этот план подходит, я возражать не буду.
Хоть и немного уязвленный реакцией Хоро, придумать более удачный план Лоуренс не мог.
- Это, разумеется, выход на худший случай, хотя шансы, что он нам потребуется, очень велики. Жалко, конечно, что придется бросить повозку и товары. Думаю, нам придется отнестись к этому, как если бы они упали в пропасть, - проговорил Лоуренс.
- Значит, теперь я буду твоей новой повозкой?
Поистине блестящая шутка.
- Что же это за повозка, у которой лошадь правит поводьями?
Услышав этот ответ, Хоро широко и открыто улыбнулась, и практически тотчас раздался стук в дверь.
* * *
Дверь открылась. В проеме стоял Сему.
Тянуть на себе кризис, в котором оказалась деревня, было, вероятно, чересчур тяжело для его старого тела.
Возможно, виноваты были тени от свечей, установленных в стенах коридора, но Сему внезапно показался совсем изнуренным.
- Могу ли я переговорить с вами обоими?
Лоуренс подумал, не подслушал ли Сему его разговор с Хоро, но решил, что вряд ли. Хоро бы сейчас не утратила бдительности настолько, чтобы такое стало возможным.
- Конечно, мы тоже как раз собирались поговорить с вами, - ответил он.
- В таком случае прошу извинить меня за вторжение.
Опираясь на посох, Сему медленно вошел в комнату. За его спиной обнаружился селянин; он остался стоять в дверном проеме.
Едва ли такого рода задания на долю этого селянина выпадали часто; скорее всего, именно поэтому он сейчас явно нервничал.
- Закрой дверь.
При этих словах Сему глаза селянина изумленно расширились. Однако после того, как Сему повторил свое указание, он, хоть и неохотно, все же подчинился.
