– Продаю свой магазин и переезжаю сюда навсегда, – восхищенно проговорила Мэри.
– Тебе не хватит денег от продажи магазина, – заметила Паула.
– Тогда я продам детей. Я хочу провести здесь остаток моих дней.
– Это будет похоже на пребывание в доме для престарелых, только очень высокого класса, – пошутила Дейзи.
– Ну и пусть!
Они припарковали машину около главного входа, и Мэри заметила, что им следовало бы подъехать в карете, запряженной четверкой лошадей, чтобы соответствовать этому месту на все сто.
– Кажется, я слишком просто одета для такого шикарного места, – проворчала Дейзи, когда они направились к дверям.
– Уж если кто и одет неподобающим образом, так это я. Но это единственное, что я могу носить, – пробормотала Паула, жестом показывая на свою огромную синюю футболку и необъятных размеров юбку. – Поэтому если что не так, они начнут с меня.
Внутри – оазис покоя и тишины. Их провели в большую раздевалку, отделанную итальянской каменной плиткой, затем в комнату релаксации, которая на самом деле была библиотекой с окнами, выходившими в парк. Множество книг, журналов, газет, а также заполненный соками холодильник, блюдо с фруктами, мягкие, удобные кушетки, простые стулья и тихая, звучащая фоном, музыка. Дейзи сразу захотелось лечь и уснуть.
– Серьезно, я хотела бы жить здесь, – снова сказала Мэри, когда они устроились на кушетках, листая свежие журналы. – Представляете, ведь когда-то это был чей-то дом и здесь жила семья.
Дверь открылась, и высокая женщина с темными волосами, затянутыми в тугой узел на затылке, вошла в библиотеку.
– Лия Мейер, – представилась она. – Добро пожаловать в «Клауд-Хилл-спа». – В этот момент зазвонил мобильный телефон. – Нарушитель спокойствия, – покачала головой женщина, доставая телефон из кармана. – Простите, но мне придется ответить.
Она вышла, затем вернулась и еще раз извинилась.
– Обычно я не ношу его с собой, – сказала она, – эти звонки разрушают атмосферу.
– Нет, ничего, – сказала Мэри. – Кругом все настолько совершенно, что мы невольно заговорили шепотом. Боюсь, нам здесь не удастся расслабиться. Слишком много покоя и успокаивающей музыки китов, она действует мне на нервы.
Лия рассмеялась.
– Это не киты, а дельфины, – пояснила она. – Мы используем это в специальных случаях. И вообще внимательно дозируем музыку. Слушать восемь часов одних дельфинов – это, знаете ли, каждого может свести с ума. Поэтому отводится час на определенный жанр. Джаз, классика, легкая музыка, Том Джонс.
– И никаких китов? – поинтересовалась Дейзи, внезапно почувствовав расположение к этой высокой красивой женщине. – Тогда верните мне мои деньги.
– У нас есть запись китов на CD, – улыбнулась Лия, – но когда бы я ее ни поставила, люди пробираются к стерео, ставят Тома Джонса и засовывают китов куда подальше.
Все рассмеялись. Лия предложила напитки, и вскоре вся компания оживленно болтала о чем угодно, начиная от магазинов и кончая беременностью Паулы, а также о том, как великолепно провести десять минут в горячей купели.
– Вы делаете это каждый день? – с завистью спросила Дейзи.
– Каждый день. Снимает любую боль, – пояснила Лия. – Когда будете в моем возрасте, то поймете.
– В вашем возрасте? О! Конечно, – хмыкнула Мэри. – Когда вы будете в моем возрасте, мы поговорим о болезнях суставов.
– Я уверена, что старше вас, Мэри. – Лия широко улыбнулась.
– Это не так! – воскликнула Мэри.
– Как вы думаете, сколько мне лет? – спросила Лия.
Они все внимательно рассматривали Лию.
«Сорок? Может быть, сорок шесть или сорок семь», – подумала Дейзи, но промолчала. Вдруг она ошибается и Лия моложе?
– Мне сорок восемь, а вы, видимо, моложе, может быть, сорок три? – Мэри, прищурив глаза, смотрела на Лию. – Нет, пожалуй, сорок, – передумала она.
– Близко, – сказала Лия. – Как говорила моя бабушка: «Мне двадцать один плюс сорокалетний опыт».
Мэри и Паула непонимающе уставились на нее, но Дейзи внезапно догадалась.
– Шестьдесят один? – ахнула она. – Не может быть!
– Шестьдесят два через несколько месяцев, – призналась Лия.
Все три женщины изумленно молчали.
«Это невероятно – так выглядеть в шестьдесят лет», – подумала Дейзи. Иногда у красивых женщин лица, как чистое полотно, так и кажется, вот сейчас кто-то придет и нанесет на них краски. Но Лия не относилась к таким женщинам. Ее яркие глаза светились жизнью, высокие скулы то и дело приподнимались от улыбок, а морщинки на лице были следствием его необычайной выразительности.
– Если вы не расскажете нам, как вам это удается, мы тотчас же уедем, – пригрозила Мэри.
– Вы родились красивой, и у вас это в генах, – предположила Дейзи, потому что ничего другого ей не приходило в голову. Чем еще можно это объяснить?
– Я все расскажу чуть попозже, когда мы будем принимать горячую ванну, – пообещала Лия. – А вам, – обратилась она к Пауле, – придется посидеть рядышком, опустив руки в воду.
Женщина во всем белом заглянула к ним, чтобы поздороваться и узнать, какие процедуры собирается взять каждая из них.
– Мы сделаем все, что скажет Лия, – объявила Мэри. – А я все это проделаю дважды.
Дружной компанией они отправились перекусить, так как настало время ленча, а затем вернулись к процедурам. Мэри и Дейзи лежали в купели, любуясь видом Каррикуэлла.
– Как хорошо, что ты это придумала, – проговорила Мэри, блаженно вздыхая.
– Действительно, здесь получаешь полное расслабление, – кивнула Дейзи, закрыв глаза.
– Слава Богу, а то я немножко беспокоилась о тебе.
Дейзи открыла глаза.
– Обо мне?
– В последнее время ты какая-то озабоченная…
– Алекс слишком часто уезжает, ты же знаешь.
– Боюсь, что у тебя могут быть проблемы, – осторожно добавила Мэри. – Ты сама говорила, будто он сказал, что не хочет жениться.
Дейзи тут же пожалела, что слишком разоткровенничалась в тот день, когда жаловалась на Алекса.
– Ничего, мы преодолеем это, – поспешила заверить Дейзи. – Я просто была тогда не в духе.
– Возможно.
Дейзи вздохнула.
– Всему виной наши гормоны, – сказала она и замолчала, решив не развивать эту тему. Через две недели, а точнее, через тринадцать дней они с Алексом пойдут в клинику. Это ли не полное доверие? Ей хотелось бы рассказать об этом Мэри, но они с Алексом договорились, что это их секрет.
– Лия такая замечательная, правда? – Мэри сменила тему. – Странно, но мне кажется, будто я знаю ее очень давно.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду.
– А может, она была на обложке «Форбс» как миллионерша? Если она сумела перестроить это место, то наверняка у нее есть деньги, хотя богатые люди обычно не берутся сами за тяжелую работу.
