Молодой человек дёрнул меня за рукав:
— Мне сказал Саша.
— И что с того? Ты его лучший друг, может, он по тебе скучать будет!
— Герц предложил мне приехать и поговорить с тобой. Он даёт тебе последний шанс всё изменить, Марина: либо ты сейчас улетаешь с ним, либо остаёшься в Москве со мной. Подожди, — сказал Артём, когда я была уже готова разразиться проклятиями в его адрес, — я понимаю, что ты привыкла к роскошной жизни, и что со мной у тебя не получится также красиво и дорого проводить время, возможно, первое время тебе даже придётся работать, но ведь с милым и рай в шалаше, правда?
— Мой шалаш ждёт меня в столице Англии, а мой милый стоит в очереди на регистрацию. Это же был лёгкий флирт, малыш, ничего личного! Интерес у меня был такой: в одно лето затащить тебя в постель, а в следующем уже выйти замуж за Герца. В отличие от тебя, я немного прогадала со сроками, но думаю, это простительно, я же гуманитарий, считаю плохо.
— Марина, сейчас не время вспоминать прошлые обиды, ты не знаешь, как всё было на самом деле!
— Серьёзно? Так расскажи! — он насупился и не торопился начинать повествование. — Извини, но мне действительно уже пора идти. Надеюсь, ещё увидимся!
— Ты будешь жить с лжецом! — крикнул Артём мне в спину.
На самом деле где-то в глубине души я чувствовала, что всё не так гладко, как кажется на первый взгляд; меня не покидало ощущение неудовлетворённости, а последние слова юноши и вовсе прозвучали, как вызов. Саша никогда меня не обманывал, неужели на этот раз он решил изменить своим принципам и что-то скрывает?
— Попрощались? — хмыкнул он, когда я встала рядом.
— Артём сказал, что ты его позвал.
— Верно, — мы встретились взглядами, — я сказал ему, что мы улетаем, и если он хочет с нами попрощаться, то может подъехать до регистрации. Артём же не пришёл вчера на праздничный вечер.
Я закусила губу. Не пришёл, потому что, похоже, никто не позвал. Да, вчера мы собрали всех друзей за одним столом, Илья даже попросил у меня прощения, а Миша, как обычно, не ворчал, но Артёма среди гостей не было. Я точно помню, что приглашала Олесю и Мишу, Илью, наверное, позвал кто-то из них, а, может, и сам Герц, а вот о лучшем друге мужа я не вспомнила. Или не хотела вспоминать.
— Он сказал, что ты предложил ему меня забрать, что даёшь мне шанс остаться с ним в Москве, если я захочу, — юноша, который в этот момент передавал паспорт милой девушке за столом регистрации, посмотрел на меня.
— По-твоему, я похож на идиота?
— Я ему не поверила, — быстро ответила я, так как злость в глазах Герца росла с каждой секундой.
— Я столько лет за тобой бегал, чтобы потом однажды сказать ему: «Эй, чувак, забирай её! Она же тебя любит, меня совесть по ночам мучает!»?
— Нет.
— Я люблю тебя. И борюсь за нас, как могу.
— Я знаю.
— Но если тебя такой вариант не устраивает, то ты вольна уйти. Я тебя не цепью к себе приковал. Но помни об условиях брачного договора. Уйдёшь — дороги назад уже не будет. Выбирай, Марина.
Я обернулась, Артём всё ещё стоял в здании аэропорта и с грустью смотрел на то, как его лучший друг сжимает мои пальцы.
— Дороги назад уже не будет, — повторил юноша.
Дороги назад уже нет.
Глава 45
Мы прожили в Лондоне десять лет, и за всё это время ни разу не прилетали в Москву. Точнее, я не прилетала. Саша периодически наведывался в столицу по вопросам бизнеса (колледж он в итоге бросил аж на втором курсе, однако, это не помешало ему начать своё дело с нуля без папиных денег и связей, хотя злые языки, как правило, в виде Миши, плевались ядом и говорили, что красивую жизнь нам обеспечил Алексей Владимирович. О какой красивой жизни ты говоришь, друг? Мой муж всего добился сам.) и строительства нашего дома на Рублёвке. Герц неоднозначно высказался по поводу коттеджа отца; разговор протекал в русле «я не хочу от него зависеть, я не хочу жить в его доме, я хочу, чтобы у нас была своя собственная семья». Собственно, я с ним не спорила. Как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не орало на всю деревню. Причём, в последние пару лет я всё чаще слышала от Саши, что нам пора завести детей. А я не хотела; то ли от него рожать не планировала, то ли идея стать матерью мне претила совсем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
К слову сказать, я прекрасно обустроилась в Англии. Мои книги, которые в России никому не нравились, нашли отклик за рубежом. Более того, я избавилась от необходимости писать романы про Петь и Маш, и теперь со спокойным сердцем могла использовать иностранные имена и описывать чужую местность, не упоминая берёзки и осинки.
Такая закрытость от внешнего мира лично мне доставляла неимоверное удовольствие, не смотря на, что иногда уколы совести поражали меня в самые чувствительные места. Так было, когда мы не приехали на свадьбу к Олесе, правда, Илья воспринял всё на свой счёт и потом ещё долго передавал мне свои извинения через Герца.
Но скрываться вечно не получилось; в один прекрасный вечер февраля нам пришлось вернуться в Москву, где в одном из кинотеатров был устроен закрытый показ фильма, в основу которого, лёг сюжет моего романа. И сдаётся мне, что это Алексей Владимирович подсуетился, ведь он тоже редко нас видел.
Я не знаю, как описать вам чувство, когда десять лет назад студентка Маринка Романова выходила из этого кинотеатра в рваных джинсах и мятой футболке, а уже сегодня туда заходит известная писательница Марина Герц, шуба которой стоит больше, чем все годовые зарплаты любого маленького городка России, и за руку её крепко держит любимый муж, чьё имя тоже нередко мелькает в новостных таблоидах.
— Мариночка, — Семён Семёнович первым подскочил к нам, — я так рад Вас видеть! Сколько лет прошло после нашей последней встречи? Десять или пятнадцать?
Я улыбнулась:
— Десять, Семён Семёнович.
Мне кажется, или этот деятель искусства бессмертен?
— Но выглядите Вы по-прежнему на восемнадцать!
Я не стала говорить мужчине, что когда мне было восемнадцать, он понятия не имел о моём существовании, вновь улыбнулась и провела большим пальцем по запястью мужа. Саша закусил губу и больно сжал мои пальцы. Бесспорно, ему это нравится.
— Вы только посмотрите, кто соизволил нас посетить! Неужели к нам пожаловала чета Герц?
Алексей Владимирович попытался сделать грозное лицо, но у него не вышло. Как и любой родитель, он скучал по своему ребёнку, поэтому его объятья, от которых у Саши чуть не треснул позвоночник, были вполне оправданы. Меня, к счастью, свёкор обнимал не так крепко.
— Только не говорите, что приехали всего на один день. В противном случае, я закрою вас в зале, пока вы не передумаете!
Его сын улыбнулся:
— Нет, отец, мы приехали на несколько дней. Со строительством дома, наконец, покончено. Я хочу показать Марине наш дом.
— С одной стороны, я до сих пор на тебя обижен за то, что ты решил вырваться из родительского гнезда, но с другой я полностью одобряю твой выбор. Я рад, что смог воспитать тебя настоящим мужчиной. Уверен, что и Марина моим воспитанием довольна.
— Я счастлива с Сашей. Надеюсь, что он тоже счастлив со мной.
Старший Герц приподнял бровь:
— Счастлив?
— Безумно. После такой жизни и умирать не страшно.
Мужчина отвесил ему слабый подзатыльник:
— Умирать он удумал! Чтобы я больше не слышал от тебя подобных слов! — смягчившись, он добавил. — Это мне умирать не страшно, хотя на внуков я хотел бы посмотреть до того, как отправлюсь в мир иной. Надеюсь, вы работаете над этим?
— Папа, — сквозь зубы процедил Саша.
— Всё! Молчу, молчу! Не затягивайте! — Алексей Владимирович испарился в толпе также быстро, как и появился перед нами.
— Екатерина Сергеевна не придёт?
— Екатерина Сергеевна укатила на отдых с новым любовником, — я кивнула, не решаясь продолжать наш разговор. Не смотря на наличие уже собственной семьи, Саша никак не мог смириться с тем, что у его матери тоже должна быть личная жизнь.
