Пальба и крики тем временем затихли. Надеюсь, что наши победили. Хотя какие они наши? Так временные попутчики и не более.
— Рохо? Рохо, блядь, куда ты делся? — раздался трубный глас Мейсона из подвала.
— Я здесь, нашел ваш брутфорс, только он разбит, — ответил я.
— Почему рацию выключил? — зло рявкнул сержант.
— Шорох чуть не загипнотизировал, — пожал плечами я, — У меня уже было подобное в Омане тогда дезертиров едва не прозевал.
На первом этаже обнаружились два тела. Одетые в невообразимую рванину мужчины лежали в лужах крови. Выглядят худыми, даже истощенными, у одного вместо глаза безобразная застарелая язва, сочащаяся гноем. У второго в руке все еще дымящийся обрез двустволки. Рядом с телами сидел Роки, весь перекошенный и со свежей повязкой на рукаве.
— Жахнул из лупары в упор, только бронежилет и спас, — буркнул солдат в ответ на мой вопросительный взгляд.
В комнату влетел с улицы Грабовски, который не слова не говоря рванул у меня из рук брутфорс. Ни спасибо, не пожалуйста — и как с такими людьми работать? Ну и ладно, судя по всему работать осталось недолго.
Я спустился в подвал, скупо освещенный древней масляной лампой, и поморщился от тяжелого духа, стоящего внутри. Пахло смесью больницы и ночлежки для бомжей — невообразимой смесью запахов давно не мытых тел, гноя, мочи и не знаю еще чего. Заметил, что в углу лежат остатки нашей провизии — упаковки галет, вскрытые и пустые, несколько пятилитровок с водой. На полу лежал еще живой абориген — крепко связанный по рукам и ногам. Мужик трясся всем телом и выкатив черные глаза тяжело дышал, всем своим видом показывая, что он совершенно неадекватен. Рядом стоял хмурый Марк прижимающий крысу к полу ногой.
В дальнем углу кто-то громко вздохнул, и я чуть было не подпрыгнул от неожиданности. Оказалось, что я увидел не всех обитателей этого подвала — в огромной куче тряпья обнаружилась еще одна крыса. Женщина, судя по пропорциям тела, но не факт. Волос нет совсем, все лицо покрыто мокрыми кровоточащими язвами, серые сухие губы, жар от тела шел такой, что даже на расстоянии чувствовался. Крыса лежала без сознания.
— Что это с ней?
— Лучевая болезнь, третья или четвертая степень, — ответил мне спустившийся в подвал Мейсон, — Скорее всего попала в радиоактивную бурю без средств защиты. Гарантированный труп в течение пары дней.
И удовлетворив мое любопытство, сержант от души пнул ногой крыса лежащего на полу. Араб вскрикнул и бешено вращая глазами что-то заорал на своем языке.
— Говорит, что видит на нас порчу — наши души скоро пожрет Око, — перевел Марк, — Мы все умрем и бла-бла-бла.
— Спроси урода, где остальные, спальников здесь гораздо больше четырех! — велел Мейсон.
Марк забормотал на арабском, переводя слова сержанта, но крыс его даже не слушал — только ругался, плевался, завывал что-то и по всем признакам был абсолютно неадекватен. Даже когда сержант воткнул нож ему в бедро и провернул, поток ругательств только усилился.
Я с ухмылкой смотрел, как отморозок Мейсон с недоумением наблюдает за пленником. Что, сука, не знаешь что делать с человеком не боящимся боли и угроз?
— Короче, черт с остальными, — в конце-концов решил Мейсон, — Наверняка разбежались по всей пустыне, лови их до второго пришествия.
Я же смотрел на воющего и плюющегося араба и понял, что испытываю нешуточный когнитивный диссонанс — это и есть те самые страшные пустынные крысы, которых боятся вооруженные до зубов военнослужащие САСШ?! Да бомжи у меня на родине и то внушительнее!
— Марк, будь добр, спроси: кто у них здесь режет головы и выставляет на кольях, — попросил я.
Марк ухмыльнулся, но перевел. Неожиданно для меня крыса ответил — затрясся всем телом, выкатила черные глаза еще дальше, хотя казалось, что некуда дальше и что-то заорал, разбрызгивая кровавую пену.
— Говорит что-то про демонов пустыни, что приходят из бури, — перевел Марк, — Порождения Ока, они заберут наши души, бла-бла. Короче бред несет.
Мейсон весь скривился, поднял пленного за волосы с пола и одним махом перерезал ему горло. Араб захрипел, забулькал, на пол щедро полилась темная почти черная кровь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Уходим, ничего здесь не трогаем, — распорядился сержант, — От этих крыс запросто можно подцепить все что угодно — начиная от проказы и заканчивая вшами.
— С бабой что делать? — индифферентно спросил Марк.
— Нахуй бабу, сама сдохнет, — отмахнулся Мейсон.
Коронные поднялись по лестнице на первый этаж, я пошел за ними. Мельком отметил связку каких-то грызунов выпотрошенных и развешанных на веревке вдоль стены — крысы жрут крыс, забавный каламбур. В углу снова захрипела умирающая женщина и я, вздохнув, поднял свой автомат. Оглушительно бахнул выстрел в закрытом помещении, тело в тряпье дернулось и застыло. Coup de grace — удар милосердия, так кажется, говорят французы?
После полутьмы подвала солнце, заглядывающее в окна первого этажа меня ослепило. Остановившись проморгаться, я услышал язвительный вопрос Мейсона:
— Что Рохо, день без убийств — день прожитый зря?
Я только плечом дернул — пусть понимает, как хочет.
— Брутфорс работает! — радостно сообщил Грабовски, — Экран разбит и корпус тоже, но внутренности не пострадали!
— Хоть одна хорошая новость за сегодня. — устало вздохнул сержант, — Ладно, парни все по машинам — у нас есть еще полдня, надо успеть попасть в Дубай.
Глава 14
Два пикапа пылили по занесенной песком дороге, которая вела на запад прямо в мертвый уже двадцать с лишним лет мегаполис Дубай. Безжалостное солнце выжигало все вокруг, нагревая металл до состояния сковороды — кондиционеры авто не справлялись, в салоне было под тридцать градусов. Я как обычно сидел на переднем пассажирском сидении головной машины и с интересом изучал атлас.
— Рохо, ты не туда смотри, ты на дорогу смотри! — сделал мне замечание сержант Мейсон что сидел за баранкой нашего автомобиля, — Аномалии ищи! Засады ищи! Ты для этого здесь!
— Ты знаешь, Мейсон, я смотрю в карту и вижу картину поинтереснее, — отозвался я, — Насколько я понимаю, наши потеряшки пропали в эмирате Катар, в местечке под названием Аль-Шахания, верно?
— Ага, все точно, — ухмыляясь, ответил сержант.
— Так вот, я смотрю на карту и вижу, что Дубай лежит в стороне от дороги на Катар! Да даже этот чертов Хаур-Эль-Факкан совсем не в той стороне! Объясни мне, будь добр, зачем мы лезем туда, куда нам не надо? И только не надо мне вешать лапшу про то, что там останавливалась экспедиция по дороге на Катар!
— Объяснить? Да как два пальца об асфальт! — с удовольствием отозвался Мейсон, — Срать мне на эту пропавшую экспедицию с крыши тауэрского замка! Настоящее дело у нас именно там — в Хаур-Эль-Факкане и Дубае, а потом в Дохе! Спасательная экспедиция просто прикрытие — сечешь фишку?
— Ну тогда у меня для тебя плохие новости, Мейсон, — в тон сержанту ответил я, — Мне в свою очередь насрать на ваше настоящее дело с крыши московского Кремля! У меня одна цель в этой экспедиции найти этого чертового корейца, как там его — Ын Джи!
— Понимаю твои резоны, — еще больше развеселился сержант, — Но тут получается маленькая загвоздка, Андрей! У тебя нет транспорта, нет припасов и один ты не в состоянии добраться до места пропажи корейского сопляка!
Я только затылок почесал в замешательстве — а ведь он прав, сукин сын! Что я могу сделать в такой ситуации? Да ничего! Я даже отказаться ехать в Дубай не могу, потому что перспектива прогуляться восемьсот километров по пустыне до Аль-Шахании самоубийственна! Или четыреста до Маската — хрен редьки не слаще!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я вижу, ты все осознал, — усмехнулся Мейсон, — Но ты правильный мужик и был мне весьма полезен, поэтому я хочу сделать тебе отличное предложение: ты помогаешь нам с нашей маленькой халтуркой в Дубае и Дохе, и получаешь за это семьдесят штук баксов! Ну а потом мы все дружно едем в Аль-Шаханию и ищем этого твоего узкоглазого парня. Как по мне так просто шикарное предложение, как считаешь?
