– Если что понадобится, ты знаешь, где меня искать.
– Знаю. Держи уши на макушке, и мы еще потолкуем.
– А вложиться в дело не хочешь?
– Потом и поговорим.
Проходя по Каменной стороне, Шара прислушивалась к разговорам. Обсуждали, главным образом, смерть Трента и суд над Брофи. Никто не знал, чему верить.
У мастерской Гарма ее поджидало разочарование. Окна закрывали наспех приколоченные доски, на двери висел тяжелый замок. У крыльца валялись брошенные клещи. Заглянув в окно, она увидела старую, поломанную мебель. Ничего ценного.
Бежали? Или их увезли? Может ли Креллис заставить Фемеру солгать? Шара уже жалела, что не расспросила Брофи о девушке поподробнее. Он упомянул о ней пару раз, но развивать тему не пытался. Она укорила себя: надо было не дразнить его, а выслушать.
Шара оглядела пустынную улицу. Кто-то должен был что-то увидеть. Заметив напротив мастерскую медника, она перешла через дорогу и толкнула дверь. Звякнул колокольчик.
Навстречу ей вышел хозяин, высокий, узкоплечий мужчина с прикрытым рабочим фартуком внушительным брюшком. Верхняя губа пряталась под редкими усами, нос хранил следы бурной молодости.
– Проходите, госпожа, – улыбнулся он гостье. – Чем могу помочь? Что ищете?
– Всего лишь хочу задать вопрос. – Шара улыбнулась в ответ и почувствовала, как хозяин расслабился. – Знаете, что случилось с кузнецом через дорогу?
Не дожидаясь ответа, она сосредоточила взгляд на его переносице, проскользнула в мысли и воспоминания и наткнулась на волну тошноты.
– Собрались и уехали.
Шара пробиралась через поток образов.
Кошмар. Солдаты помогли Гарму и его дочери погрузить вещи на тележку. Девушка плакала.
Было в этом потоке и что-то еще, но оно изворачивалось и ускользало.
– Ничего странного не заметили?
Дверь мастерской открылась, но никто не вошел. Погрузившись в чужую память, она почти не слышала, что говорил хозяин.
Дверь открылась и закрылась. Медник стоял у наковальни, рядом несколько больших кувшинов. За спиной – инструменты. Треснуло окно…
Шара на мгновение вынырнула из лавины воспоминаний – медник смотрел на нее, ожидая ответа.
– Извините, что вы говорили? – Она погрузилась глубже. Чего-то не хватало. Ответ был там, за проплывающими картинами, но найти его не получалось.
– Странное дело, – пробормотал медник. – Должно быть, вопрос жизни и смерти.
– Да, наверно.
Дверь снова открылась и закрылась, но никто не вошел. Медник стоял в ночной рубахе со свечой в руке и как будто слушал кого-то, но голосов слышно не было. Вообще ничего.
Волна тошноты едва не сбила ее с ног, и Шара прислонилась к стене. Сглотнула горьковато-кислый комок и пошла еще глубже.
Медник повернулся и взглянул на отражение в полированном кувшине.
Вот оно!
Отражение получилось не совсем четкое из-за округлой формы сосуда. Мужчина с черными волосами и седеющими висками. Черные глаза. Черная борода.
«Вам плохо?» – заволновался медник.
Она вышла из транса.
– Все хорошо. Не беспокойтесь.
– Вы так побледнели…
– Все в порядке. – Сердце трепетало, как птица в силке. Шара повернулась и посмотрела на кувшин. Тот, что видела в памяти хозяина. Сейчас в нем отражалось ее лицо, но в воспоминаниях медника было другое. Лицо Виктериса.
Гарм и Фемера ушли не по своей воле.
Шара поблагодарила медника и вышла из мастерской. Тяжелое, мутное чувство в животе сгущалось.
Дело было не только в Брофи. Затевалось что-то еще, что-то более важное. Нужно поговорить с девушкой, выяснить правду и заставить Фемеру дать показания перед Советом.
Шара постояла в переулке. Чтобы выстроить мысленный образ наставника, пришлось пройти через пять ворот дыхательного круга. В школе ученики часто играли в прятки с завязанными глазами, и у нее получалось едва ли не лучше всех. Она без труда находила подруг в толпе одним лишь легким прощупыванием мыслей.
Сейчас Шара пыталась проделать то же самое с Виктерисом, простирая внимание далеко за пределы тела. Поиск шел по всему городу, что было весьма опасно. Радиус действия ее сил не был безграничен. Истончаясь, растворяясь, теряя себя, она растекалась по огромной площади. И все же риск оправдался. Шара почувствовала его.
Теперь главное было не потерять связь, тонкую ниточку, едва удерживаемую между пальцами. Виктерис тоже находился на Каменной стороне, к северо-западу от нее.
Шара направилась на север, сделала круг, обогнув Кровавый ряд – длинную, изогнутую улицу, на которой размещались скотобойни. Здесь ее встретила отвратительная, напомнившая о детстве вонь.
Нить вела Шару все ближе и ближе к Карьерной стене – величественному строению, защищающему Огндариен с севера, и в конце концов привела к старому двухэтажному дому у Карьерных ворот, древних, запущенных, постепенно приходящих в упадок. Нырнув в переулок, она постаралась сосредоточиться и составить какой-то план.
Безопаснее всего было бы вернуться в дом Беландры. Сестра Осени способна привлечь сотни людей, которые помогли бы ей освободить Фемеру и Гарма, но, потеряв время, Шара могла снова потерять мастера и его дочь.
Кусая губы, Шара перебирала варианты. Так или иначе, ей ничего не оставалось, как столкнуться с Виктерисом и забрать у него девушку. Она сконцентрировалась на дыхании, добавив к прежней силе энергию страха. В школе им часто рассказывали о дуэлях, которые устраивали между собой великие маги Эффтена. Многие годы она мечтала о том, как сразится с наставником и победит его. Решающую роль должен был сыграть элемент внезапности.
Обернувшись в покрывало магии, Шара вышла из переулка, подошла к дому и заглянула в переднее окно двухэтажной развалюхи. Ближайшая комната была пуста, но Виктерис находился где-то рядом. Осторожно, чтобы не выдать себя, она обшарила весь дом, проникая через деревянные стены и потолки. Внутри были двое: сердитый мужчина и молодая женщина.
Тщательно поддерживая ритм дыхания, Шара прошла через незапертую дверь и поднялась по узкой лестнице.
Наверху оказался зал с тремя дверьми. В тот самый момент, когда она поставила ногу на последнюю ступеньку, левая дверь отворилась, и в зал вышел плотный фарадянин с густой бородой. За ним следовала изящная темноволосая девушка. На гостью они не обратили ни малейшего внимания, как будто она была картиной на стене.
«Должно быть, Фемера, – решила Шара. – Девушка была миленькая, этакая прелестная селянка, но простоватая. И что только нашел в ней Брофи?»
От мужчины, очевидно ее отца, исходил осязаемый, заметный даже простому человеку страх. Девушка никаких чувств не испытывала, словно жизненных сил у нее уже не осталось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
