– А есть чем мочить? – заинтересовался Стёпа.
– Да мы их зубами будем грызть, – решительно заявил один из троицы. – Уже так достали, что дальше некуда.
– Похвальная решимость, – одобрил Стёпа. – Но зубами против пулемётов несподручно, а лишнего оружия у нас нет, поделиться не можем. В общем, нам тут немного поработать надо, скажем спасибо, если не станете мешать. А мы вам потом тушёнки подкинем. Годится?
– Годится!
Обретя консенсус с местным населением, мы отправили Юру с Иваном инспектировать ВШ (вентиляционную шахту).
При постановке задач Иван всё подробно объяснил и сделал пометки на схеме, но сейчас на всякий случай отправился с Юрой, чтобы тот не тратил время на поиски. Одна из ВШ бомбоубежища находится в двух шагах от кафе. Однако кафе частично разрушено и не имеет чётких очертаний, с ходу отыскать «грибок» ВШ среди битого кирпича и сугробов постороннему будет непросто.
Пока Юра с Иваном ходили на разведку, Стёпа с Лизой уточнили порядок действий.
«Барсы» стартуют отсюда по мере нашей готовности. Заходят через патио.
Иван, Нинель и Митя – санитарная команда и одновременно группа поддержки – остаются у кафе, если у нас будет всё совсем плохо и придётся экстренно ретироваться (читай: драпать во все лопатки), прикроют огнём наше отступление.
Мы втроём, Стёпа, Юра и я, сидим у ВШ, ждём «веселья».
И как только таковое воспоследует, немедля заходим в «бомбарь» через шахту.
Есть вариант, что «веселья» не будет: «барсы» тихо слепят всех «курков», кроме одного, нужного и особо важного (того самого Алтына Маярдры). Тогда мы просто зайдём через двери, как приличные люди.
По этому пункту Стёпа промолчал, и я тоже не стал высказываться, хотя у меня были сомнения, что тройка «барсов» втихую уложит весь контингент библиотеки. Там ведь дети, женщины, обязательно возникнут какие-то коллизии. Но если Стёпа ничего не сказал, значит, тихий вариант возможен.
Однако мимо «нужного курка» я пройти не мог.
– А на нём будет такой здоровенный плакат, видный издалека: «Алтын Маярдра, нужный «курок», не стрелять!!!»
– Ы-ы… – синхронно одобрили «барсы» мужска полу.
– Эмм… – задумался Стёпа. – Ну…
Правильно задумался. Никто из нас его ни разу не видел, этого Алтына. Местные тоже его не знают, как-то у них не заладилась дружба с «курками», и никаких данных на него у нас нет.
– До первого пленного, – выручила Лиза. – Как только возьмём первого «языка», через две минуты мы будем знать, как он выглядит, где сидит и о чём думает.
– Да, это мы можем, – уверенно подтвердил Женя.
Ну, не знаю. Если брать пленного, совсем «тихо» не получится. Его надо будет как минимум вытащить на улицу или изолировать в отдельном помещении и поговорить по душам.
Очевидно, стоит уточнить, зачем вообще предусмотрели резервную инфильтрацию через ВШ.
В случае «веселья» «курки» могут проявить нездоровую проворность, нырнут в бункер и закроются изнутри. Вы бункерные двери видели? Их оттуда потом ничем не выкуришь, посадят по бойцу возле воздуховодов, чтоб сторожили, и всё, считай, операция провалена.
ВШ как возможный вариант на предмет «стырить что-нибудь пожрать» Иван забраковал из-за решёток на обоих воздуховодах. Денис туда лазил, проверил: решетки основательные, труба высоко (выход под потолком), слышно, что там внутри кто-то ходит и разговаривает. То ли охрана, то ли кто-то живёт на постоянной основе, в общем, если пилить, кусать болторезом, а тем более рвать – услышат.
Мы будем рвать гранатой. Когда наверху начнётся «веселье», времени на более нежные экзерциции не будет.
Через несколько минут вернулся Иван, сказал, что нужна верёвка, не важно какая, но чтобы выдержала вес человека. У нас есть верёвка?
– Не, ну колхоз, блин! – привычно возмутилась Лиза. – А чем раньше думали?!
Верёвки у нас не было. Денис так лазил, в распор, Иван решил, что и мы так же пролезем.
– Чёрт, мог бы додуматься, – поругал себя Стёпа. – Там, видимо, узковато. В экипировке, с оружием, в распор шибко не разбежишься.
Иван выручил: сходил в дом, взял у местного населения верёвку и ушуршал обратно к Юре.
Ещё через несколько минут Юра закончил возиться в шахте, и мы по одному выдвинулись на позиции.
Иван, Гена и Нинель засели за обрушившейся кладкой кафе с левой стороны (это если смотреть на библиотеку).
Стёпа, Юра и я изготовились возле вентиляционной шахты.
«Барсы» проскользнули вдоль «слепой» стены библиотеки и невесомыми тенями скрылись за углом.
Операция началась.
* * *
Сидим, ждём.
Сняли «разгрузки», сняли куртки. Натянули «разгрузки», подогнали экипировку. Юра сказал, что в куртках в шахте будет тесно.
Юра тихо шуршит у оконца ВШ, закрепляя верёвку, чтобы не отвязалась в самый ответственный момент.
Через минуту он закончил возиться, и стало совсем тихо. Если бы не лёгкие порывы ветра, играющего с прогоревшими листами жести на заваленной внутрь кафе крыше, можно было бы сказать, что на площади воцарилась мёртвая тишина.
Так, секунду…
Что значит «мёртвая»? Тут за углом только что работал дизель, и его умиротворяющее урчание было хорошо слышно на нашей позиции.
А сейчас он смолк.
Кроме того, в библиотеке погас свет.
Нет, окна библиотеки отсюда не видны, перед нами боковая «слепая» стена. Но световые пятна перед фасадом и с тыльной стороны здания внезапно пропали, и теперь вокруг библиотеки кромешная тьма.
Значит, «барсы» вырубили дизель и скорее всего сейчас уже в здании.
Однако пока тихо.
Очень хочется, чтобы эта блаженная тишина продолжалась как можно дольше. Желательно до победного конца. До «Ребята, мы закончили, заходите!». А почему бы, собственно, и нет? «Барсы» – мастера своего дела, лучшие из лучших, работают против каких-то паршивых уголовников, так что…
– А-а-а-ааа! – заорал кто-то на втором этаже библиотеки.
Крик приглушен стенами и окнами, но в нависшей тишине звучит отчётливо и, помимо эмоциональной составляющей, содержит недвусмысленный посыл для всех присутствующих: всё, ребята, не мечтайте, «тихая» фаза накрылась одним прелестным местом.
Вслед за криком раздаются несколько очередей, тоже приглушённых, внутри здания.
– Не срослось, – с сожалением отмечает Юра, хватаясь за верёвку. – Тянем – потянем?
Похоже, мы мыслим в унисон. Мой мелкий боевой брат тоже мечтал зайти через дверь, как все приличные люди. Видите ли, через ВШ заходить неудобно. Она не предназначена для этого.
– Давай, – командует Стёпа.
Юра дёргает верёвку.
Словно бы ожидая этого жеста, справа от нас, со второго этажа покинутого дома начинают работать автоматы Мити и Паши.
Я успеваю подумать: сказали работать по окнам, а там сейчас «барсы», на втором этаже. Понятно, что мастера, но мало ли, как оно получится в горячке боя…
– Пуххх!
Внизу глуховато шлёпает взрыв, земля под нами легонько подпрыгивает. Оконце ВШ шумно выдыхает струйку воздуха, пахнущую бетоном и ржавым железом.
Юра тотчас же исчезает в оконце.
– Перчатки, – напоминает Стёпа.
– Есть.
– Пошёл.
Слишком быстро. Если бы там был кто-то другой, а не Юра, я бы усомнился, что шахта готова к моему торжественному приёму. Но Юра у нас реактивный, и когда я уже наполовину в оконце шахты, снизу слышится:
– Норма!
Я втискиваюсь ногами вперёд, хватаюсь за верёвку и скольжу вниз.
Узко, плечи цепляются за стенки шахты, как бы не застрять! Какой, на фиг, «в распор» – в «разгрузке», с оружием, да и быстро надо, некогда распираться! Тут висишь, как ёлочная игрушка, руки вверху, тонкая верёвка горячо трёт даже через перчатки, и думаешь, хватит ли места внизу, чтобы развернуться…
Ещё не закончил спуск, Стёпа сверху напомнил:
– Свет.
Наверное, он мне будет до пенсии напоминать о всяких мелочах, хотя я уже вроде как опытный боец и всё могу делать самостоятельно.
Приземлился, включил тактический фонарь: вижу в облаке бетонной взвеси две трубы воздуховода.
Куда лезть?
Ага, вижу, из той, что справа, Юра светит.
– Вижу!
Свет пропал, Юра лезет дальше.
– Ты что там, спать лёг? – интересуется сверху Стёпа.
– Норма! – доложил я, ввинчиваясь в жерло воздуховода.
Чёрт… Сейчас бы не помешали респиратор и тактические очки. Вроде труба железная, а такое ощущение, что мешок цемента распотрошили. После взрыва, и в шахте и в воздуховоде плавает облако бетонной взвеси.
Впереди пусто, Юра уже в бункере. А Стёпа уже здесь, кряхтит сзади, в пятки дышит. Надо поспешать.
Где-то впереди слышится отчаянный крик, затем длинная очередь.
Юра уже работает.
– Мы движемся или видами любуемся? – шипит сзади Стёпа.
– Да я стараюсь, стараюсь!
– Да ты не старайся, а спеши!
– Иду на пределе!
– Врёшь, ты можешь быстрее. Шевелись!
Стёпа переживает: Юра уже работает, а мы торчим в трубе. Нехорошо.
Так, вот и горловина.
