Рост я свой снова поставил на средний, расту как обычный мальчишка, ускорять не стал, но всё равно хочется-то сейчас, а вырасту потом. Девчонка боевая оказалась, пыталась открыть дверь и выпрыгнуть. Сейчас прям, я свою добычу не упускаю. А вообще, до шестнадцати лет женский пол защищают законы государства, после шестидесяти пяти – природа. Между этими промежутками женщина законная добыча. Так что как охотник я это отлично понимал. Хотя насчёт шестидесяти пяти я хватил, сорок пять… ну или тридцать пять, не выше. Это моя планка. Ударив ту слегка по затылку, отчего девушка поплыла, я остановил грузовик, связал ту, привязав к сиденью, чтобы не сбежала, заодно облапав. Точнее проверяя совершенство фигуры. Обалденно фигура. Хотя в моём сейчас состоянии любая женщина, горбатая и хромая, станет совершенством красоты. Проверив документы девушки, узнал, что ей двадцати три, и зовут Марта. Красивое имя. Лицо правильное, губки полные, ресницы длинные, волосы светлые, грудь третьего размера и совершенной формы бёдра, а ноги какие? Обалдеть. В общем, не выдержал, съехал к лесу, загнав грузовик на опушку, всё же трофей нужно сразу опробовать, так что отнёс девицу в лес, та уже очнулась и задёргалась, ну и началась процедура раздевания, а дальше закрутилась. Как та не сопротивлялась, против меня шансов у неё не было. Девочкой оказалась, первым мужчиной у неё я был. Насильем это не назвать, я больше давал чем брал, мне нужно привязать её к себе сексом и судя по не сдерживаемым крикам, пока это удавалось.
Вот раздался гул моторов и появившиеся бомбардировщики пошли на посадку, я же, лаская обнажённую грудь Марты, лежал на опушке рощи, на расстеленной плащ-палатке, и ожидал что будет дальше. Я должен увидеть своё прошлое тело, что умрёт сейчас при возвращении с вылета от полученных ран. Марта же покусывая травинку, с интересом на меня поглядывая, сказала на немецком:
- Серёза, я тебя ещё раз прошу. Давай посетим расположение нашего госпиталя, там шесть фройляйн, которые тебе понравятся. Я уже не могу выдерживать твою… э-э-э, страсть.
- Мы всего три дня в месте, а ты уже стонешь. Вон финночки у меня были, такие заводные девчата, а в сексе чуть меня не переплюнули в опыте. Девчата из деревни были, потому и имеют богатый опыт сексуальной жизни. Так они две недели продержались, пока стонать не начали от нагрузок.
- Их двое, и им не проводили дефлорацию. А у меня всё болит, и твоя любимая попка тоже.
- Это да, - расплылся я в улыбке. - Попка у тебя высший класс. Чудо, а не попка. Только почему именно твой госпиталь?
- Я там всех знаю, да и вкусы твои изучила. Наши девушки тебе понравятся. Две из них француженки, одна с нашим главврачом живёт. У неё большие груди. Наш госпиталь сюда перевели из Франции месяц назад. Раненых много.
- Это понятно. Только ты помнишь наш договор? Ты со мной месяц, потом я тебя возвращаю вашим. За это ты со мной живёшь как наложница, будешь ласкова и покорна.
- Сложно запомнить этот момент, когда мои ноги были на твоих плечах. Я в тот момент могла что угодно пообещать, не соображала ничего.
- Да, при оргазме обещания выбивать самое то… Всё, помолчи.
К «ТБ» со знакомым номером подскочила санитарная машина, в полку она была, вот из бомбардировщика достали тело и понесли к машине. Не донесли, положили рядом и начали снимать головные уборы. К этому месту стекался народ. Надо же, многие плакали, особенно среди женского персонала полка. И тут меня скрутила жуткая головная боль. Я вскрикнул и потерял сознание, а вот и наказание за вмешательство в историю.
Когда я очнулся, то обнаружил над собой брёвна землянки. Хм, знакомые, кажется нахожусь в санчасти полка бомбардировщиков. Меня тут пару раз обследовали за три дня до гибели, в смысле полк тут три дня и стоял, перебазировавшись с другого аэродрома. Сев, я осмотрелся. Ну точно, она и есть, санчасть. И пахнет карболкой и йодом. Да и кровью тоже. Сев на койке, а чувствовал я себя хорошо, только новые воспоминания в голове появились, как раз то что я не знал, будучи в теле Юры Некрасова, о действиях на Балтике. Шведы вопили, Союз обвиняли, что три судна их потопила советская подлодка, и что мины расставили у портов. Пассажирское судно на дно пошло, и ещё несколько грузовых подорвалось. Этого я не помнил, но после сильнейшей головной боли, думаю, как раз знания в голове проявлялись, вспомнил. Интересно, сколько я здесь нахожусь? Чёрт, и где мой сканер?! Рука пуста, не было прибора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Посмотрев на занавешенное простынёй окно, я определил время суток как день, светло было, да и шум снаружи доносился, мотор гудел, явно один, голоса доносились. Сам я обнажённым был, завернувшись в простыню, прошёл занавеску и посмотрел на знакомого военврача третьего ранга, что спал, положив руки на сбитый из досок стол. Больше никого не было, а в открытую дверь полуземлянки светили лучи солнца. Потрепав того за плечо, и как только тот дёрнулся, и просыпаясь поднял голову, сказал:
- Здравствуйте. Я бы хотел знать где я нахожусь, где моя одежда, вещи и моя личная массажистка?
- Массажистка? - не понял тот спросонья.
- Ну да. Немка, светловолосая, в форме военного врача противника. Это моя пленница. Где она?
- Забрали. Из Особого отдела приезжали, - зевая прояснил тот.
- Прибью, если хоть один волосок упадёт с её головы… - начал я, но был перебит.
- Кстати, а как тебя зовут? - вставая и надевая круглые очки, спросил военврач. - Кроме одежды, при тебе был орден на груди, нож на поясе и всё.
- Вещи я в сторонке спрятал. Узнал, что у меня тут дядька воюет, в вашем полку, в транспортном я его не нашёл, сказали у вас ловить его, и решил навестить, только помню, как бомбардировщики садились, сильная головная боль и очнулся уже тут.
- А кто у тебя дядя?
- Юрий Некрасов.
- Хм, - тот явно замешкался, отведя взгляд, но тему продолжать не стал, а повторил прошлый вопрос. - Так как тебя зовут?
- Сергей Сыроежкин. Вы мне вещи верните, мне ещё мою пленницу вернуть нужно. Я ей дал слово, что та будет со мной в безопасности.
- Я сейчас командира полка вызову, он с тобой и поговорит. Подобные вопросы я решать не могу. А сейчас осмотр проведём.
Тот кликнув снаружи бойца, отправил того за комполка, мол, пациент очнулся, и отведя меня за занавеску начал осмотр, который показал, что я в порядке. Тут и подполковник подошёл, не один, с комиссаром полка, это другой, прошлого под трибунал отдали, когда на гибель полк отправил, надавив. Кроме них спустился к нам и начальник Особого отдела полка, в звании политрука. Особисты носили форму политсостава.
- Очнулся? - весело спросил подполковник.
- Сергей Сыроежкин, троюродный племянник лейтенанта Некрасова. Добрался до нас чтобы с дядей встретится.
Лицо подполковника сразу помрачнело, переглянувшись с комиссаром тот сказал:
- Я сожалею, Сергей, но война дело такое. Погиб твой дядя позапрошлой ночью. Герой он, и это правда. Знаешь сколько мы с ним дел натворили в немецком тылу? Видел он ночью как днём, редкая особенность зрения.
- Семейная, я тоже вижу ночью отлично, - пожал я плечами. - Дядю жаль. Его здесь похоронили? А когда мне мои вещи и одежду вернут? А пленницу мою?
На мои вопросы комполка ответил не сразу, насчёт похорон, сказал, что тело было отправлено санитарным бортом к месту дислокации его части, то есть, транспортного авиаполка, похоронили там. По поводу вещей, то всё вернули. Я проверил, сканер был тут же. Его видимо просто приняли за браслет чёрного цвета из непонятного материала. Застегнув его, включать не стал, тот отключился как сняли с руки, настройка такая была. Потом проверил вещи, всё в норме. Оделся, шнурки на ботинках завязал, орден на рубахе на месте был, и вот когда я оделся и завязывал галстук на шее, тюбетейка тоже на месте была, особист спросил:
- Эта немка, она утверждает, что ты её пленил, и сделал личным врачом.
Это мы обговорили на всякий случай, чтобы было что отвечать.
