54
Народ рассаживается, зал маленький, красные мягкие кресла идут полукругом, приглушенный свет, тихая музыка. Мальчик провел на третий ряд, сели. Ноэль заказал два мартини.
На стене справа — имена побывавших в «Крейзи Хорс». Де Ниро, Феллини, Форман, Клинт Иствуд, Симона де Бовуар. Красные светильники, похожие на игрушечные вигвамы, внутри — теплый свет, жизнь. Закончится все около одиннадцати, и — домой. Выключила телефон, кинула в сумку.
Рисунки Ноэлю принесла, да забыла в багажнике.
55
Ехали вдоль набережной, обсуждали игру света и тени на полуобнаженных красотках. Возле Нотр-Дам Ноэль свернул с дороги:
— Сейчас я тебя угощу потрясающим мороженым.
Ладно, полчаса погоды не сделают.
56
Зеленый навес кафе. Ветер полощет его край, немного зябко. Виден ночной Нотр-Дам, каменное кружево тыльной стороны и запутавшиеся в нем лучи подсветки. Она выбрала имбирное с карамелью.
— Признайся, девчонки на тебя произвели впечатление?..
Марина возмущается, Ноэль смеется, кладет ей на шею ладонь, легонько треплет волосы. Это просто эмоции, но тебе неловко. И легко.
Пока Ноэль листает рисунки, можно свет разглядывать. Он в этом городе такой разный. Веселый — в витрине кафе, сонный — под фонарями, прохладный — далеко, за рекой… и хрупкий — вплетенный в кружево Нотр-Дам.
Принесли мороженое — Ноэль не заметил. Эти рисунки Денис в руки не брал. Наконец Ноэль захлопнул альбом, поднял глаза, они блестели.
— Ты талантлива.
И зашла речь о том, что надо пробиваться, что это трудно, у нее ничего не получилось в Москве… Ноэль завелся, начал строить планы, один другого фантастичнее — послать рисунки Кунихико Икухара, режиссеру «Утэны», он оценит и пригласит к себе работать: «Полетишь в Японию?»
— Жаль, что Уго Пратт умер, можно было бы к нему обратиться.
— Уго Пратт? Автор «Корто Мальтеза»?
— Да. Он, кстати, Корто в сорок лет придумал. Тогда и стал знаменит — так что долой комплексы.
Марина улыбнулась:
— Спасибо, Ноэль.
— На неделе разработаем стратегию наступления на японца. У тебя нет в запасе манги в духе «Утэны»?
Марина достала из мороженого вафельную лепешку, хрустнула ею.
— Нет. Есть другое — будешь подшучивать, не скажу.
— Хентай?!
— Не надейся. Это…
У Ноэля зазвонил мобильный.
57
Мобильный пиликал, замолкал и снова звонил спустя пару минут.
— Пожалуй, я его отключу.
Перешли через темную реку, сели в машину, поехали.
— Подружка беспокоится?
Ноэль вернул улыбку:
— Меня сейчас ни для кого нет.
В темноте на панели навигатора светились часы.
— Ноэль! Уже полпервого? — Марина завозилась. — А где моя сумка?
— Ты в багажник ее кинула, с рисунками.
— Там телефон…
— Значит, и тебя ни для кого нет? Кстати, а ты никому не подражаешь?
Разве он не знает, что так нельзя? Правда, Корто беспокоиться не склонен — звонит, только если она последним поездом не приезжает. То ли это деликатность, похожая на безразличие, то ли безразличие, похожее само на себя.
— Нет. Но когда-то рисовала в стиле Айко Аоки. Она стала знаменита мангой в жанре юри.
— Лесби? Понятно, тебе это близко…
— Ошибаешься. Просто у Айко потрясающие образы. В одной манге, например, такая идея, что есть мы — какими нас видят, и мы — какие на самом деле. Там две главные героини, но рисует она четырех. И каждая живет своей жизнью…
— Считаешь, это правильно?
— Правильно или нет, но часто сердцем ты не там, где находишься.
Ноэль припарковал машину.
— А надо быть там, где хочешь. Пойдем.
58
Глухо, мобильный отключен. Поехала Буратине картинки демонстрировать, и с концами. Могло, конечно, случиться нечто из ряда вон, но есть и такой вариант: вырубила телефон и развлекается с итальянцем — дежавю времен Марго. А может, мстит мелко: рявкнул тут на нее, когда из отеля позвонила в два ночи, поныть. Пошел спать, в замок ключ вставил — пусть ломится.
59
— Советую ризотто с грибами и курицей.
Заявил: «Есть хочется, умираю…» — и повел в паб, а она-то подумала, что путь в ночной магазинчик к арабу, дело двух минут.
Прошли сквозь толпу курящих и тянущих пиво, поднялись на второй этаж. Машина за два квартала осталась, с сумкой и мобильным. Ноэль телефон не взял — никак от подружки шифруется. И вот они разглядывают меню в красном зале с приглушенным светом. В час ночи.
На днях тоскливо было в отеле — позвонила Корто, слово теплое услышать. Облаял — он уже улегся, но еще не спал, а то, наверно, голову откусил бы. Может, и ничего, что не предупредила. Пусть знает, как бывает, когда до тебя нет дела. Поесть за полчаса, и за столько же доехать.
— Ризотто так ризотто.
Официант ушел. Ноэль развалился в кресле:
— Этот паб в мае шестьдесят восьмого был очень популярен. Ну, знаешь — студенческие волнения, баррикады в Латинском квартале. Сюда как раз и приходили забастовщики — пива глотнуть.
— А твои родители тоже булыжниками кидались в полицию?
— Да что ты. Мама хозяйством занималась, а отцу было за тридцать, он заводиком руководил, какие булыжники… Лидера тех студентов Кон-Бендита отец бандитом называет. Но лозунги у этих ребят попадались примечательные, их писали краской по всему городу. Как тебе такой: «Реальность — это мои желания»? Или: «Сновидения — реальны»…
Марина улыбнулась:
— Здорово, когда желания и сны явью становятся. Только при чем тут социальные требования?
— Да многим просто хотелось побузить.
Два парнишки поднялись по лестнице, окинули взглядом зал и ушли.
— Кстати, насчет побузить. Я еду в Лондон к клиенту на три дня. В качестве компенсации за Сицилию могу предложить английские пабы.
— Ноэль! Что я дома скажу? И… и мне нужна виза.
— Какая виза?
— А такая, — Марина махнула рукой и резко бросила: — Европа с русских визы требует! Боитесь нас…
Ноэль помотал головой.
— Нет. Я тебя не боюсь.
— В смысле?..
— Удивительное дело — у меня нет к тебе сексуального влечения. Ну никакого! — Ноэль засмеялся. — Я даже обеспокоен!
— Прекрасно…
Это чувство взаимно — интерес только к сердцу.
— К тому же я знаю, зачем мы встретились.
60
— Нормальная женщина оскорбилась бы, а ты — «Прекра-а-асно!»
Ксеня посмеивалась. Устроились на террасе кафе на площади Бастилии: до отеля пешком. Утром Бенжамен позвонил, весь в катастрофе: «Можешь подменить?» Сутки дома провела, паинькой, еле с Корто мосты навела из-за позднего возвращения. Не стоило пока никуда высовываться, но Бен принялся канючить (Корто слышал), она вздохнула и как бы нехотя согласилась. С Ксеней по телефону-то не поговоришь, Корто дома залип.
— Ты пойми, мне просто тепло. Наконец.
— Денис делает все для себя, а Ноэль — для тебя, так?
Марина кивнула.
— У Ноэля принцип — жить для других. Сказал, что встречается тем, кому нужна его помощь.
— Тебе нужна?
61
Нужен ли человек, который говорит, что ты талантлива, что пробьешься? Который заботится о тебе? В пабе голова заболела, так всех достал, но таблетку раздобыл. Шагаешь с тротуара на проезжую часть: «Осторожно, ступенька!» — мелочь, да? А если тебе нужна эта мелочь? И нужно, чтобы открыли дверцу машины, чтобы пододвинули мороженое: «Тебе не принесли, ешь пока мое». Сколько мужиков начали бы жрать не задумываясь!
Плюс ко всему — то, что произошло в пабе «Сен-Жермен».
62
— Марина, это Бенжамен. Ты меня убъешь. Понимаешь, моему другу с девушкой негде встречаться. Когда я на работе, она из Руана приезжает, и я им ключи оставляю от квартиры.
— И что?
— Забыл дать отбой, Эмили уже в Париже… Может, я выйду все-таки?
В этом весь Бен. Теперь Корто подумает, что она спектакль разыграла.
— Ладно. Повезло твоим друзьям со мной.
— Со мной тоже, — вздыхает Бен. Отель в его планы явно не вписывался.
Ксения вертит в руках чашечку с осадком от кофейной пены — стенки такие толстые, что кажется — упадет — не разобъется.
— Ноэль в двадцать лет женился на дальней родственнице. Год прожили, а разводы на шесть лет растянулись, гражданский и церковный. Адвокаты бодались: тогда мало кто контракты подписывал.
— Зато теперь без них — ни шагу. За добро свое трясутся, вроде Франсуа.
— Да что Франсуа, вон у Корто ни гроша, а без контракта в мэрию отказался идти.
— Он туда черепах внес? А то еще с аквариумом слиняешь.
Ксения посмеивалась над Денисом, но без злости. Марина прикусила губу:
— Думаешь, я слиняю?
