Марианна, которая никогда его до этого не видела, была просто поражена. Она много слышала о богатстве и могуществе этого человека, пыталась себе его представить и ей казалось, что муж Императрицы — это грузный человек, исполинского роста с массивным, волевым лицом, холодными голубыми глазами и пышной, седой шевелюрой. А сейчас перед ней стоял тщедушного вида, низенький, доходящий своей красавице-жене чуть ли не до плеча, пожилой, лысоватый, с длинным носом человечек.
— Обезьяна! — хмыкнула про себя Марианна. — Из цирка сбежала макака.
Но эта «макака» окинула её таким взглядом, что у неё все сжалось внутри, а веселье мгновенно испарилось. В его маленьких черных глазках было столько ледяного холода, они буквально пронизывали её насквозь и она поняла, что такому человеку дорогу лучше не перебегать. И что богатство и могущество накладывает свой отпечаток на любую внешность.
— Завтракаете, пичужки? — сказал он скрипучим голосом, опускаясь в одно из кресел. — Примете меня в компанию? Всю ночь не спал, маковой росинки во рту не было.
Императрица, оставшаяся при появлении супруга абсолютно невозмутимой, нажала на кнопку звонка.
— Тебе тосты или что-нибудь посолиднее?
— Нет, мне только кофе, ну может рогалик или лучше печенье. Если есть «Берлинское», пусть принесут.
В дверь просунулась голова горничной, понимающей все с полуслова, даже с полувзгляда.
— Кофе, рогалик, «Берлинское» — тихо скомандовала Императрица.
— Так это и есть твоя новая подружка? — продолжал скрипеть Босс. — А как зовут подружку?
— Марианна, — ответила та тише обычного
— Замужем?
— Да, муж в твоей конторе работает охранником, — чувствуя замешательство подруги перехватила нить разговора Императрица.
— И что он говорит, когда ты домой не возвращаешься?
Босс явно игнорировал свою супругу и предпочитал обращаться непосредственно к Марианне.
— Ругается, — ответила Марианна.
— А ты чего?
— А я молчу. Он от этого ещё больше бесится, но мне плевать.
— Все вы бабы такие стервы, вам только одно от мужиков надо — деньги.
— Не цепляйся к ней — миролюбиво заметила Императрица. — Какие у её охранника могут быть деньги? Смешно даже. Посмотри, какая красавица пропадает. Найди ей лучше мужа, такого же хорошего как ты, папочка. Клянусь, она достойна лучшего, чем просто охранник, даже в твоей фирме.
Мир был восстановлен. Горничная вкатила столик с завтраком для хозяина. Вместо маленьких кофейных чашек из которых пили дамы, ему подали большую кружку. Он сразу оживился и стал громко чавкая поглощать все принесенное. О Марианне он, казалось, забыл, во всяком случае, ни разу больше не посмотрел в её сторону. Впрочем, он и жене уделял не слишком много внимания, и только когда закончил завтрак бросил ей сухо:
— Сегодня вечером изволь быть дома. Приду.
Когда он вышел из комнаты, Императрица облегченно вздохнула и витиевато выругалась. Марианна с испугом глянула на нее: что-то не так?
— Ты тут не при чем, — усмехнулась Императрица, поймав этот взгляд. — Просто мне предстоит очередная барщина, а я это терпеть не могу. Хорошо хоть, у него до меня руки редко доходят. В общем, жить можно. Давай, собирайся домой, а мне теперь нужно готовиться: массаж, тонизирующие таблетки, успокоительные… Иначе не выдержать. На днях увидимся.
Она кинула Марианне её халат и добавила с циничным смешком:
— Зато после этого денег будет — завались. Папочка у меня, конечно, не подарок, но хотя бы не жмот.
Марианна снова испугалась:
— А ты не боишься говорить об этом вслух? — прошептала она. — Вдруг, кто-нибудь донесет…
Императрица повалилась на кровать и залилась хохотом:
— Донесет? О чем? О том, что я его только терплю? Так он сам это знает. Ты просто дурочка, Мари! Чем хуже к мужикам относишься, тем дороже они тебя ценят. Конечно, на рожон лезть не надо, но и коврик из себя изображать ни к чему. Я женщина дорогая, на меня нужно много денег тратить! А что дешево достается — дешево и ценится. Много тебе твой возлюбленный, за которым ты, точно собачонка, бегала, подарков делал?
Марианна поджала губы, сверкнула глазами и убежала в ванную: привести себя в порядок. Через минуту туда без стука вошла Императрица.
— Злишься? Напрасно. Я тебя жизни учу, говорила же, что хочешь быть на меня похожей. Ну, перестань, я же не со зла. Иди сюда, помогу тебе одеться…
Впрочем, оделась Марианна не скоро: примирение состоялось прямо в ванной, в душистой пене.
При следующей их встрече Марианна вдруг спросила:
— А твой муж не догадывается, зачем я здесь?
— Может, и догадывается, не дурак, но ему — лишь бы мужиков поблизости не было, остальное он стерпит. Так что не волнуйся. Кстати, а как твой знойный красавец поживает? Может, познакомишь? Втроем нам веселее будет.
— А охрана? Донесет твоему папику…
— Это мои проблемы, не твои. А любовник — твой, тут я чиста. Так что все совпадает, не дрейфь, подруга. Вот повеселимся! Устрою тебе замечательную интимную встречу с твоим возлюбленным и ничего за это не потребую. Потом расскажешь… в подробностях. А выпить вместе с вами бокал шампанского — так что в этом плохого? Мы же общаемся с мужиками на всяких тусовках. Да, хочешь попробовать одну штуку? Новую. Тебе понравится.
Марианна увидела в руках у подруги какую-то капсулу, похожую на крошечную космическую ракету.
— Что это?
— Я же обещала: сюрприз. Получишь такой кайф, какого сроду не ловила. Давай сюда руку.
Марианна ещё колебалась, когда Императрица схватила её за руку и прижала капсулу к внутренней стороне локтевого сгиба. Чуть заметный укол заставил вздрогнуть, но в следующую минуту по телу разлилась необыкновенная истома, сменившаяся внезапным приливом сил. Марианне захотелось смеяться, петь и танцевать одновременно, она вскочила с кресла, подпрыгнула и повисла в воздухе, смеясь от наслаждения. Мир вокруг был необыкновенно ярок, прямо в комнате распускались невиданной красоты цветы с чудесным ароматом, а она все парила и пела — полным голосом, звучным и прекрасным…
Императрица с жестоким любопытством наблюдала за своей подругой, распростертой в кресле. Глаза её были закрыты, губы шевелились, на них появилась смутная улыбка, руки и ноги чуть-чуть подергивались. Лицо не выражало абсолютно ничего, оно было безмятежным, как у фарфоровой куклы.
— Действует, — прошептала Императрица. — Не обманули. Интересно, что она сейчас испытывает? Очнется — расскажет, тогда и я попробую. Говорят, что привыкания не происходит.
Молодой женщине уже смертельно надоели все имевшиеся в её распоряжении развлечения, хотелось новизны, и вот теперь она испытывала на Марианне, какой-то наркотик, рекомендованный ей надежными людьми как незаменимое средство для получения эйфории. Только, кажется, доза великовата, можно будет ограничиться и половиной…
Когда дверь в гостиную внезапно распахнулась, она вздрогнула. Появление мужа в этот момент её, мягко говоря, не обрадовало. И как же она не расслышала звука машины? Замечталась не к месту…
— Развлекаешься, детка? — проскрипел супруг. — Странно, что дома, а не в своих излюбленных кабаках.
— Чем ты недоволен? — холодно осведомилась она, незаметно засовывая использованную капсулу-шприц в сидение кресла. — Тем, что я дома, или тем, что развлекаюсь?
— Я, как тебе известно, всем доволен… если ты не делаешь глупостей. Что с куколкой?
Он кивнул в сторону Марианны.
— Кайфует, — как можно более небрежно бросила Императрица.
— А ты? Смотри, доиграешься до наркодиспансера…
— Районного? — в притворном восторге ахнула Императрица. — Папик, ты и вправду засунешь меня туда? С воровками и проститутками? Вот класс! Там и мужское отделение есть…
— Ну-ну, потише. Как что — сразу мужское. Опять ты за свое?
— А ты меня брось. Найди непорочную. И дешевую.
Босс цепко ухватил её за запястья и повернул руки ладонями вверх.
— Пока ещё вроде не колешься, — констатировал он. — Что ты бесишься? Чего тебе надо?
— Ты мне этого все равно дать не сможешь, — усмехнулась Императрица. — Так что терпи… если хочешь.
— Я-то потерплю. Но имей в виду…
— Что? Ну, говори. Денег не будешь давать? Под замок посадишь? Убьешь? Ну, давай, убивай.
— Дура! Да если бы я захотел…
— Скажи лучше, если бы смог, — язвительно заметила Императрица. — У тебя же только со мной что-то получается, сам говорил.
Внезапно лицо Босса исказилось и он рухнул на колени перед креслом жены:
— Ириша! Ну, не мучай меня! Сколько лет я уже терплю твои выкрутасы. Есть в тебе сердце?
— Нет! — сухо отрезала она. — Было, да все вышло. И не трогай меня. Вообще не трогай. Ты мне надоел.
