— Понятия не имею, я её несколько дней уже не вижу. Даже заходил к ней домой, но там какая-то тетка меня даже на порог не пустила.
— И правильно сделала, потому что это — её свекровь. А когда ты видел её в последний раз? Анну, разумеется.
Андрей крутил пальцем у виска так, что рисковал прокрутить в нем приличную дырку. Но я уже закусила удила и мне было решительно наплевать на все, кроме намерения сейчас же, не сходя с места, добыть истину.
— Что за допрос! — оскорбился Масик. — Когда видел, тогда и видел. Почему тебя это волнует?
— Потому что…
— Ты сошла с ума. Причем от ревности, — не без удовольствия констатировал Масик. — Я тебе как-нибудь попозже позвоню, когда ты будешь нормальна. И не волнуйся, сегодня я не приду. У меня масса других дел, более важных. Ну, пока.
В трубке раздались гудки отбоя. Ничего вытащить из Масика мне не удалось. Плохо, обычно я от него достаточно быстро добивалась необходимой информации. Старею, теряю квалификацию… Или он — не такой уж сумасшедший, каким прикидывается.
— Надеюсь, ты завтра не помчишься к нему на свидание? — с деланным смирением поинтересовался Андрей.
— Не помчусь, — отозвалась я, не принимая предлагаемой мне игры. — Я завтра хочу съездить в клуб любителей детектива, посмотреть на знаменитую писательницу. А одного развлечения в день вполне достаточно, по-моему. Ужинать будем? Или отдадим врагу?
— Врагов у нас с тобой нет, придется самим стараться. А в клуб — почему бы и не съездить? Развейся. Отдохни. Я тебя благословляю.
На самом деле мне надо было бы благоразумно отказаться от похода в клуб — я и так запустила работу до безобразия, и кончится все это тем, что мне придется действительно сидеть несколько суток напролет, чтобы успеть к назначенному сроку. Но я слабовольна до безобразия, особенно если речь идет о каких-то моих прихотях и развлечениях. Ну, ничего. Завтра ещё только четверг, а с понедельника я обязательно начну новую жизнь: буду чистить зубы два раза в день, утром и вечером, делать гимнастику и бегать трусцой по парку в выходные дни. А зимой — ходить на лыжах. Каждое воскресенье, как минимум. А то ещё и каждую субботу.
Как известно, благими намерениями выложена дорога в ад. К сожалению — или к счастью — люди, как правило, не обладают даром предвидения и поэтому плохо представляют себе, что их ожидает в будущем, даже в самом что ни на есть ближайшем. Кто знает, пролила уже Аннушка постное масло или ещё только собирается это сделать. Наверное, хорошо, что в тот вечер я не представляла себе всех тех событий, которым предстояло произойти со мной и моими друзьями в следующие несколько дней. Иначе вряд ли бы я могла грезить о прогулках по зимнему лесу и прочих приятных вещах. Скорее всего, я бы просто лишилась и сна, и аппетита.
Но я ни о чем не догадывалась.
Глава одиннадцатая
Вернувшись домой из армии, Максим был полон радужных надежд и планов. Он знал, что в его отсутствие мать вышла замуж, но воспринял это известие совершенно спокойно и даже не без удовольствия. Хотя отчима своего он ни разу не видел, Максим очень любил свою мать, и поэтому с уважением отнесся к её выбору и уже заранее готов был подружиться с незнакомым человеком. Уж если мать, думал он, прожив столько лет одна, решила связать с кем-то свою судьбу, значит избранник её — человек необыкновенный. Но… но ему сразу и активно не понравился человек, с которым ему теперь предстояло делить родной кров. Он даже не мог четко сформулировать, чем конкретно не угодил ему этот Александр Николаевич, но он сразу заметил, что у него с бабушкой отношения, мягко говоря, натянутые, если не сказать враждебные. Кроме того, отчим показался Максиму каким то скользким и жестким, хотя внешне все было наоборот — шумный, обаятельный, выпивоха и рубаха-парень, готовый стать лучшим другом для своего пасынка. То есть внешне все было бы замечательно, но…
А потом Максим — не без раздражения — понял, что отчим как бы заискивает перед ним. То есть не впрямую, а как-то очень завуалировано, пытаясь добиться расположения пасынка. То приглашал посидеть с ним, попить пива, поговорить «за жизнь», то интересовался планами на будущее и давал советы, о которых его не просили. Например, обстоятельно доказывал, почему не стоит гробить пять лет на изучение юриспруденции, а лучше окончить краткосрочные курсы телеоператоров и зарабатывать колоссальные деньги, не рискуя при этом абсолютно ничем.
— Ты подумай, — убеждал он Максима, — юрист — это чистая лотерея. Ты можешь на всю жизнь застрять в какой-нибудь консультации и получать там сущие гроши, да ещё непрерывно общаться со всяким сбродом. А если работать следователем — это вообще профессия для потенциальных самоубийц, рано или поздно какой-нибудь «клиент» пожелает свести счеты, таких случаев сейчас — не меряно. Да и вообще — охота тебе копаться в человеческих отбросах? А на телевидении работа чистая, с моими связями я тебя мигом устрою в престижную программу…
Не то, чтобы Максиму не хотелось чистой работы или хороших заработков, не то, чтобы он отрицательно относился к телевидению, но после таких разговоров у него всегда возникало чувство, будто его заманивают в какое-то не слишком приличное дело.
Настроение у Максима в тот вечер было отвратительное, он сидел надутый и односложно отвечал на вопросы о службе в армии, а Александр Николаевич, казалось, вовсе этого не замечал, сыпал анекдотами, подливал вино, предлагал все новые закуски, и это злило юношу ещё больше. Он было подумал, что хорошенького понемножку, нужно под благовидным предлогом сматываться отсюда, как вдруг…
— Добрый вечер, — раздался над ним тихий низкий женский голос.
Максим вздрогнул. Почему-то от этого контральто дрожь прошла по всему телу, дошла до сердца и оно учащенно забилось. Он поднял голову — у стола стояла высокая смуглая девушка с огромными серыми грустными глазами, великолепную тонкую фигурку обтягивало очень короткое платьице. Такой красавицы Максиму встречать ещё не приходилось.
— А вот и наша Мари, — произнес Александр Николаевич.
— Марианна — она протянула ему руку, сверкнули длиннющие ногти с серебристым лаком и несколько колец с блестящими камушками.
Нельзя сказать, что этот вечер прошел в теплой дружественной обстановке. Максим так до конца и просидел уставившись в тарелку, почти ничего не ел и не пил, односложно отвечая на все вопросы, боясь поднять глаза, внутренне кляня себя за свою скованность, завидуя и одновременно ненавидя Александра Николаевича, который был как рыба в воде. К тому же он постоянно чувствовал на себе взгляд девушки, сидящей напротив него, она тоже почти ничего не ела, зато много пила, но совершенно не пьянела и тоже почти все время молчала, а если и произносила несколько слов, то её тихое глубокое контральто отзывалось в его голове набатным колоколом. Она явно изучала его весь вечер и даже не пыталась скрыть это, но когда он отваживался поднять глаза и встречался с ней взглядом, то не мог пенять, что выражает этот взгляд.
Наконец этот тягостный вечер закончился и Максим был счастлив, что Александр Николаевич вызвался сам отвезти Марианну домой, он боялся остаться один на один с этой загадочной красавицей, потому что совершенно не представлял себе, о чем можно с ней говорить и как себя вообще вести.
Ночь он провел без сна, стоило ему закрыть глаза, как он снова видел перед собой её спокойное смуглое лицо, слышал её волнующий голос. День он провел в тоске и мученьях, не зная, что предпринять, как найти её. Обратиться к Александру Николаевичу он почему то стеснялся. Вдруг за ужином тот сам заговорил о ней.
— Как тебе понравилась Мари? Правда красавица? Совершенно необыкновенная девушка. Ты ей, кстати, тоже приглянулся, она расспрашивала о тебе, хотя вел ты себя не самым лучшим образом, дикарь дикарем.
Максим густо покраснел и не нашелся, что ответить.
— Это та девушка с которой ты его вчера знакомил? — заинтересовалась мама. — А сколько ей лет, чем она занимается, кто её родители? Ты знал её отца, да, Санечка? Чем он занимался? А с кем она теперь живет, с матерью?
— Господи! Сколько сразу вопросов! — Александр Николаевич шутливо поднял руки. — Сдаюсь, сдаюсь. Родителей у неё нет, умерли. Отца знал плохо, когда-то делали вместе одну работу на телевидении, знаю только, что он был кубинец, а мать русская, но чем занималась просто не представляю. Марианна живет одна, снимает комнату, подрабатывает манекенщицей, но работа эта сама знаешь какая, — он выразительно помахал рукой, — она девушка строгая и очень этой работой тяготится. Ну хватит, хватит расспросов, пусть молодые сами между собой разбираются.
Следующий месяц пролетел как один день. Когда, много позже, Максим вспоминал это время, то всякий раз ему представлялась зажигательная русская пляска в исполнении ансамбля Моисеева — все несется в лихом хмельном водовороте, все ярко, шумно, весело и если стоять в центре этого водоворота, то начинает кружиться голова.
