Дестри потеряла счёт дням. В её памяти осаждались только происшествия. Конечно, ей никогда не забыть эту страшную Тень, или то, как Грук сразил каким-то своим приспособлением, пристёгнутым к поясу, прыгуна — самого большого, которого ей когда-либо доводилось видеть.
Она вознесла благодарность Госпоже и отдала дань уважения костям животного, предав их земле, но обрадовалась питательному мясу. В основном они ели то, что вполне устраивало Грука, — листья некоторых растений, даже насекомых, отвращение к которым ей удалось преодолеть.
Однажды они взобрались повыше в горы и, обогнув утёс, оказались лицом к лицу со снежным барсом, морда которого была запачкана кровью горного вилорога, которого он завалил.
Её огромный спутник положил девушку на землю, но не потянулся за оружием, а просто вытянул вперёд пятипалую лапу, как делает это человек, подающий руки в знак миролюбивых намерений встречному путнику.
Барс зарычал. Дестри увидела, как напряглось его тело. Тогда из глубины горла Грука раздался звук, похожий на мурлыканье сытно поевшего кота. Голова барса слегка повернулась, как будто он стремился уловить все нюансы этого звука. Дестри увидела, что тело кошки расслабилось.
Грук наклонился и поднял девушку, а потом подался слегка западнее, чтобы не мешать трапезе барса.
«Боевые кошки Алатара таковы же, — донеслась до неё его мысленная речь. — Они здорово сражаются, чисто охотятся и не мучают добычу. И убивают лишь, чтобы набить брюхо или защититься».
Дестри очень хотелось расспросить его о мире, из которого Грук пришёл. Ей уже стало ясно, что он следует установлениям Госпожи, живя близко к земле и её созданиям. Но что-то не давало подступиться к нему с расспросами. Если бы её вырвали из сада при кумирне, где она выращивала свои травы, и забросили в совершенно иной мир — разве она захотела бы, чтобы ей всё время о том напоминали?
Тем не менее встреча с барсом имела для них непредвиденные последствия. Впервые девушка, которую он нёс, не лежала у него на руках безжизненным грузом. Она смотрела прямо ему в лицо.
Сначала в её глазах промелькнул такой ужас, что Дестри подскочила к великану, опасаясь, что та начнёт вырываться. А так как они стояли на опасной горной тропе, это могло плохо кончиться.
Ализонка выкрикнула что-то на непонятном языке, но Дестри уловила безумный ужас в её голосе. Грук быстро поставил её на ноги, но она опустилась на четвереньки, а он отступил, предоставив её Дестри.
Девушка вскинула голову, и звуки, вырвавшиеся у неё, скорее походили не на слова, но на рычание обезумевшего зверя. Дестри сделала шаг.
Хотя девушка вырывалась и царапалась, Дестри ухватила её за тонкую шею и, не уворачиваясь от острых ногтей, которые оставили красную полосу на щеке, пыталась приложить к её лбу, откинув слипшиеся волосы, свой амулет.
Дестри уже дважды пользовалась этим средством, когда имела дело с истерическими пациентами, и она знала, каков будет эффект. В то же самое время Вождь, который с момента спасенья держался подальше от девушки, подобрался к ним и сел, уставившись на неё своими огромными жёлтыми глазами.
Дикое выражение стало исчезать из глаз Лиары, а руки, оставившие на лице Дестри кровавые следы, опустились и мягко упали на колени.
Теперь Дестри решилась обнять её, пытаясь вложить в этот жест все тепло, которым одарила жрицу Госпожа, все успокоение, ощущение безопасности. Так они и сидели, обнявшись. Теперь девушка рыдала, все её истощённое тело сотрясалось от душераздирающих всхлипываний. Она попыталась рукой коснуться кровавого следа на щеке Дестри.
— Пустяки, — успокоила её Дестри. — Тебя обуяла Тьма, а теперь ты вырвалась из этого плена. Грук, — она слегка повернула голову, и тот немного приблизился. — Это наш страж, воин, друг. Он из тех, кого Госпожа Наша держит в руках Своих, и никто, кого Она так держит, никогда не причинит тебе зла. А я Дестри, — ей не удалось сдержать гордую нотку в голосе, — я та, кого Госпожа называет Своим Голосом.
Девушка судорожно вздохнула, как бывает после бурных рыданий. Теперь её руки крепко обвились вокруг Дестри, и она смело взглянула на великана и Вождя.
— Я, — сказала она на расхожем наречии северян. — Я была Хозяйкой очага и наставницей Первого отпрыска дома Креванелей. А что я теперь… — её объятия сомкнулись крепче, — я не знаю. Но… — в зелёных глазах снова мелькнула вспышка страха. — Госпожа, я должна предупредить тебя, я боюсь, что во мне, а быть может, во всех нас, кто вскармливает собак… есть то, что притягивает Серых.
Дестри улыбнулась.
— Дитя, будь уверена, что Госпожа не приняла бы тебя, если б дело обстояло так. Но как ты очутилась так далеко от Ализона? Там на севере что, снова война?
— Нет, не война..
И тут как будто что-то заставило девушку рассказать все этой целительнице, ибо та и вправду была целительницей, она излила ей всё, что оставила позади — вплоть до захвата её Серыми.
И хотя объятия Дестри по-прежнему успокаивали Лиару, она чувствовала, что принять её рассказ непросто.
— Так, значит, буря оказалась всего лишь прелюдией, — промолвила Дестри, размышляя вслух — А нам обещаны серьёзные испытания на юге, но именно туда указывает путь Госпожа.
— Я пойду, — Лиара смогла произнести это, но все ещё не могла разжать объятий. — Серые.
Грук снова медленно приблизился и опустился на корточки Вождь прислонился к мощному мохнатому бедру, и великан начал гладить его, пока тот не замурлыкал.
Дестри обратилась к великану с вопросом:
— Сколько тебе удалось понять?
— Врата, — пришёл ответ, и послышался резкий гортанный звук. — Так я попался — так заловили ещё многих. Если носители Силы ищут врата, чтобы их наглухо закупорить, то это будет служба, угодная Алатару. Все, кто служит Свету, с радостью её исполнят. Ещё — то, что нас тянет на юг — дело или этого Сардокса, или, может, угодное твоей Госпоже. Думаю, правильно будет разыскать этих других, чтобы предупредить, если они ещё не знают, кто разнюхивает их следы.
Лиара освободила руку, обнимавшую Дестри, и потёрла грязный лоб. Потом вдруг заговорила, и голос её вознёсся, будто она снова почувствовала на себе опасную хватку.
— Госпожа… Я стала слышать… в голове. Это как у тех, кто занимается колдовством. Вот видишь, как из меня исходит Тьма!
— Не Тьма, Лиара. Ты стала дочерью Госпоже. Она одаряет многими дарами, один из них — общение через мысль. Разве ты этого не узнала в Лормте? — она улыбнулась. — Что ж, эти камни стали уже слишком горячими, и сидеть на них неудобно. Давайте отправляться в путь, Грук понесёт тебя, пока мы не придумаем, во что тебя обуть, потому что камни искромсают твои ноги. Смотри, даже мои грубые башмаки, и те потрёпаны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
