— Это лобстер! — возмутилась Николь. — Он не гад, а ракообразное. Съедобное. Еще тут креветки, м-м-м, немного устриц, мидии… Вот начинаешь с них. Раскрываешь…
— А можно мне концентрат? Они похожи на туннельный грибок.
— Фу!
— Согласен, и пахнут противно…
Перекидываться шуточными фразами сидя на мужских коленях было странно. И приятно. Казалось, Дарк всерьез увлекся ее объяснениями и даже рискнул попробовать мидию. Обозвал слизняком и переключился на креветок. Мимоходом выучил названия ложек, вилок и ножей. Распробовал клюквенный морс — на столе алкоголь отсутствовал. Напиток удостоился оценки «Нормально. Освежает». Лобстера опять назвал гадом и уговорил пробовать вместе. Николь не отказала. Морепродукты она любила, а лобстер из тарелки оборотня показался самым вкусным деликатесом.
Но блюдо постепенно заканчивалось, а солнце скрылось за чертой города. Дарк уже давно просто сидел, не мешая ей тянуть морс, и медленно перебирал пальцами совсем растрепанные локоны.
А Николь ловила себя на мысли, что каждый глоток меньше предыдущего, а время между ними больше. Свидание действительно оказалось крохотным. Настолько, что она не отказалась бы растянуть его раза в три, но тогда можно ехать прямиком к Клэрис, минуя спальню.
И волка она так и не увидела… Может попросить? Или лучше ограничиться прощанием? Но когда они встретятся снова? Дарк, как назло, молчал. Просто рассматривал горизонт, задумчиво и спокойно. Кажется, она впервые видела его настолько умиротворенным. Словно мужчина скинул с себя тяжкий груз, давивший на плечи много лет.
Николь решительно поставила стакан на стол.
— Дарк, я…
Густые ресницы чуть дрогнули, и оборотень взглянул на нее.
— Да, Карамелька, знаю. Тебе пора. Задумался. Однажды такой вид будет доступен каждому из нас без страха оказаться в рабстве.
Черт. Но пока она соображала, оборотень поднялся на ноги и бережно поставил ее рядом. Но выпускать из плена объятий не спешил.
— Как насчет повторить? Только без этих гадов…
— Лобстеров! — возмутилась Николь, и тут же добавила. — Я согласна.
Ей досталась обаятельная и немного хитрая улыбка. А еще на крохотное мгновение показалось, что Дарк сейчас нагнётся и поцелует, но мужчина лишь деликатно перехватил ее под руку и повел к выходу.
Через десяток шагов свидание закончится. Уже через пять, три, два… А черт, надо брать инициативу в свои руки! Опять все решать женщине! А она желает хоть на минуточку, но продлить чудесный вечер.
Дарк ответил сразу. Стиснул за талию, выжимая короткий вздох, и прижал к стенке, жадной лаской перехватывая инициативу. Как хищник, почуявший добычу, брал от поцелуя все, и Николь отвечала.
Потому что слишком сильно соскучилась по его рваным вздохам и обжигавшим даже через одежду ладоням. Ощущению мужской силы и предвкушению сладкого, как патока, удовольствия. Все показное спокойствие и галантность слетели с оборотня в один момент, оставляя Дарка, какого она знала — нетерпеливого и голодного.
Под пиджак скользнула горячая ладонь. Пальцы коснулись кромки брюк, запуская по венам новую вспышку желания, и тут же пропали. А оборотень вдруг резко отстранился, оставив ее взбудораженную и смущенную одновременно. Николь мысленно застонала. Черт, забыла уже, как рядом с ним голову ведет.
Дарк мягко ухватил ее за подбородок. Окунул в кипящий золотой взгляд, заставляя сильнее прикусывать губы и пытаться выровнять дыхание.
— Карамелька, если мы сейчас за порог не выйдем, то я… Я нихрена не святой. И все эти дни уговаривал волка держать себя в лапах. Но еще немного — и ходить тебе с меткой.
— Это угроза? — облизнула пересохшие губы.
— Предложение.
А, гулять так гулять. Николь схватила очень правильного оборотня за воротник и дернула к себе.
Глава 28
Мир за пределами комнаты перестал существовать. Растворился в нетерпеливом рычании зверя и совершенно дикой жажде золотых глаз. Буквально запечатав ее губы поцелуем, Дарк опять подхватил на руки и потащил куда-то в сторону. Другая комната. Отлично. И кровать… Ну, Клэрис!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Стук вырванных пуговиц заглушил ее возмущенный вопль по поводу порчи имущества. Рубашку постигла та же участь. А в следующее мгновение Николь давилась стоном, едва мужчина сжал чувствительную вершинку груди.
Возбуждение вспыхнуло ярким фейерверком, мгновенно вышибая желание ругаться или спорить. С неестественным, почти животным удовольствием Николь царапнула ноготками напряженные плечи. Наградой стал болезненно сладкий укус. Впечатав ее в кровать, Дарк жестом фокусника избавил их двоих от одежды, и Николь первая приподняла и развела бедра, позволяя широкой ладони нырнуть под поясницу.
— Проклятье… — сдавленный шепот обжог губы. — Я охренеть как соскучился, Карамелька.
И одного лишь прикосновения между ног хватило, чтобы ответное признание вырвалось судорожным вздохом. Коротко ругнувшись, Дарк еще раз провел по чувствительным складочкам, растирая первую влагу. Резко, но все-равно бережно, толкнулся внутрь сразу двумя пальцами.
На мгновение Николь показалось, что от нахлынувшего удовольствия она просто выключится. Потеряет сознание, надышавшись аромата хвои и морской свежести, растает в жарких объятьях, превращаясь в невесомое облачко чистой эйфории…
… но у Дарка были другие планы.
Играючи перевернув ее на живот, он прошелся ладонью от груди до низа живота, запуская по телу широкую волну тепла. Подкинул к себе ближе и впечатал в пах, давая почувствовать между ягодиц свое напряжение.
Николь послушно выгнулась в пояснице, раскрываясь перед жадным взглядом. Нырнула рукой между ног и огладила всей ладонью плотные кожаные мешочки, слегка сжимая и царапая коготками. Оборотень подавился шумным вздохом.
— Ты меня в гроб загонишь, — прошипел, толкаясь ей навстречу, — девочка моя любимая.
Теперь давилась воздухом она. Судорожно пыталась расправить легкие, но сердце вдруг стало слишком большим, а к бушевавшему желанию добавилось пронзительно острое чувство, которому никак не подобрать определение. Счастье, удивление, безумная потребность признаться в ответ и невозможность это сделать.
Впрочем, ей и не дали.
Перехватив под живот, оборотень толкнулся внутрь, и Николь тихонько охнула, прогибаясь под жадным напором. Толстый ствол медленно растягивал мышцы, она чувствовала каждый дюйм напряженной плоти. Мучительно нежно он вошел внутрь и замер, давая к себе привыкнуть.
— Дарк, — застонала, нетерпеливо поддаваясь навстречу. К черту эту медленную пытку! Она слишком соскучилась по своему оборотню. Горячему, жадному, с которым каждый раз — это дикий коктейль удовольствия на грани, приправленный тягучей лаской.
Темп изменился моментально. Крепко придерживая за бедра, Дарк задвигался размашисто и часто, словно только и ждал ее просьбы. Врывался на всю длину, сжимал ягодицы, ласкал нывшую от предвкушения грудь и насквозь мокрые складочки…
Судорога удовольствия скрутила низ живота позорно быстро. Перед зажмуренными веками полыхнуло первое зарево искр, но взмокшую от пота спину обдало жаром.
— Прости, Карамелька…
Хриплое рычание оборвалось на пронзительной боли между шеей и плечом. Николь вскрикнула, инстинктивно пытаясь сбежать, но волчьи клыки тут же исчезли. И неприятные ощущения тоже. Вместо них по коже расползлось странное онемение. Потянулось вдоль лопатки золотой паутинкой, проникая под напряженные мышцы спины и подбираясь к позвоночнику.
— Ой… — запищала от страха и восторга.
Внутри взорвалось маленькое солнце. Расплескалось по венам кипящим удовольствием, завязывая внизу живота тяжелые узлы подступавшего оргазма. От первой судороги Николь чуть не рухнула на постель, но оборотень крепко держал под бедра. Не давал передышки, и через несколько глубоких толчков она просто не выдержала. Застонала протяжно и сладко, впиваясь пальцами в измятую простыню, а следом содрогнулся и оборотень..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
