Ну что ж, можно и на месте старпома побыть, благо, Вилсон все равно будет на пульте инженерной секции работать. Мне оставалось только ждать, пока Бьерн и Перри запустят реактор и подадут питание к системам «Дартера», тогда можно будет, наконец, оценить размеры бедствия. Оно, конечно, и так было понятно, что дело плохо, но реализация моего плана (хотя какого там плана, скорее, идеи) во многом зависела от того, в каком состоянии окажется «Дартер» после запуска.
Не могу сказать, что я питал особые надежды на то, что адмирал Сакамото реально кинется спасать дочку своего бывшего друга, которого сам и убил. Скорее, наоборот, я бы на его месте и пальцем не пошевелил, тем более, что он-то не в курсе о ее осведомленности насчет его роли в покушении на отца Такаты. Для него она всего лишь еще один пленный офицер пусть и из влиятельной семьи. Я значительно больше рассчитывал на то, что альтаирский военачальник среагирует на потенциальную утечку информации об участии в заговоре и теракте. Такой груз может легко утянуть на дно любую карьеру, даже самую блистательную. Так что, я искренне надеялся, что Сакамото решит все-таки обратить внимание на предложение пиратов и разнесет тут все в клочья. Ну, я бы на его месте именно так и поступил. Нет пиратов — нет проблемы.
Я недобро улыбнулся, представляя лицо Бруддера, когда тот поймет, что именно за предложение он озвучил альтаирскому адмиралу. Оставалось надеяться, что Ниоки успеет спастись. Я, насколько мог, постарался убедить ее, что выжить и постараться отомстить Сакамото идея намного более привлекательная, чем с честью умереть. Но с альтаиркой никогда нельзя было быть до конца уверенным. Она то проявляла чудеса рационализма и хладнокровия, то вела себя, мягко говоря, странно и безрассудно. Но это, видимо, являлось одной из тех загадок, которые уже не удастся разгадать. Шансов на то, что мы еще когда-то увидимся, да и вообще, что переживем следующие сутки, у нас было ничтожно мало.
Глава 26
Глава 26
Резервный пульт, за которым я волей судьбы оказался, был копией капитанского, ну разве что, вместо огромного тактического дисплея стояли три панорамных визора поменьше. Все-таки старшему помощнику необходимо было видеть весь мостик и особенно капитана. Я в свое время не один год провел за почти таким же, прежде чем добиться вожделенного капитанского кресла. И вот теперь в этом кресле развалился тот самый долговязый пират — не то Хруст, не то Скрип, я никак не мог запомнить его имени, оно выскальзывало из памяти, будто мелкая рыбешка из рук. Кстати, почему здесь он, а не сам Бруддер? Главарю следовало бы лично контролировать столь важный процесс, как запуск трофейного корабля. Или Бруддер занят чем-то более важным? Выкупает у своих коллег мой экипаж? Вероятно. Он о чем-то таком обмолвился в беседе. Почему тогда Таката с ним, а не на «Дартере»? Все было странно и поэтому тревожно.
В голове зудела и не давала покоя мысль, что я упускаю что-то важное. Причем, жизненно важное, а я никак не мог понять что именно. Что же здесь не так? Пираты? Да вроде, нет… С ними все как раз в порядке, самые что ни на есть обычные пираты — жестокие, наглые, жадные. Ну а какими еще быть тем, кому терять уже особо нечего. Ведь даже в самой гуманной юрисдикции минимальное наказание за пиратство — десять лет исправительных работ на астероидных шахтах, а это — почти верная смерть, причем мерзкая, долгая и мучительная. Защита на этих шахтах так себе, и радиация постепенно накапливается в организме, отравляя каждую клетку, а потом органы начинают отказывать один за одним… Брр. Врагу не пожелаешь. Я даже мотнул головой, отгоняя возникший перед глазами неожиданно яркий образ умирающего от лучевой болезни, который видел однажды в одном из обучающих роликов.
И всё-таки, что не так с пиратами? Что не даёт мне покоя? Ну, помимо того, что нас всех скоро разнесет на атомы чертов альтаирский адмирал. Тем более, я сам прилагаю для этого все усилия. Кстати, а зачем я это делаю? Кажется, мне удалось ухватить непослушную мысль, ускользавшую от меня все это время, и я аккуратно потянул её за хвост. Почему. Я. Это. Делаю?! Мысли били как удары хлыста — резко, жестко. Зачем мне нужно, чтобы Сакамото уничтожил мой корабль и пиратов? Из ненависти к Бруддеру? П-ф-ф, ерунда. Ну дал он мне по морде. Это явно не повод жертвовать жизнью. Потому что он пират? Ну так я тут как раз за тем, чтобы пиратов на свидание с вакуумом отправлять, а не самому туда отправляться. Это, скорее, у Ниоки идея фикс насчет чести, смерти и всего такого Стоп. Стоп. Стоп. Таката. Точно! Боже, какой же я идиот! А еще Фрейзера обвинял в глупости. Ему-то хоть простительно, он тупой солдафон, но я-то чем думал? Не желая продолжать сеанс самобичевания и конкретизировать, каким именно органом, вместо головы, я принимал решение, когда соглашался на этот план, я осмотрел мостик в надежде хоть немного отвлечься.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Перри и Бьерн уже второй час колдовали над реактором, пытаясь его запустить. Проблема была в том, что во время абордажа я сам вырубил искин корабля, когда стало ясно что не отобьемся. Так вот, без контроля бортового компьютера реактор мог работать некоторое время, но неминуемо шел вразнос, ибо только постоянный контроль за миниатюрной гравитационной аномалией, которой по сути и был любой реактор системы Сименса-Боршвица, удерживал его от неизбежного взрыва. Очень удачным побочным эффектом работы такого реактора была зона собственной гравитации примерно в 0,86 G вокруг ядра реактора, которая и позволяла экипажам всех более-менее крупных кораблей наслаждаться почти земной силой притяжения на борту.
Так вот, сейчас ситуация была очень неприятной. Реактор-то инженеры запустить смогут, но вот как только это будет сделано, мне придется включить искин «Дартера», чтобы он синхронизировал работу ядра. И тут была проблема. Я не знал объёма повреждений корабля. Вполне могло статься, что искин и не запустится вовсе, и тогда все очень сильно усложнялось.
Неожиданно панель приборов мигнула, потом по всему мостику зажегся свет, а на экранах появились треугольные значки загрузки. Они все-таки запустили реактор. Совершенно беззвучно на пол попадали ранее свободно плавающие по помещению мелкие запчасти и обломки.
Я приник к пульту. Загрузка шла по обычному протоколу.
> Подключение операционной системы корабля. Способ аутентификации? 1) голос 2) текст 3) прямой ввод.
Ну, без кислорода голосом будет сложновато общаться, а нейрошунта у меня нет, так что я нажал двойку и ввел пароль. И еще раз. И третий.
Система пару секунд что-то обрабатывала, и, наконец, на экране появились крупные буквы.
> Приветствую, капитан. Базовый доступ подтвержден. Повторная аутентификация через 30 мин. для полного доступа требуется подтверждение личности.
> Диагностика все систем. Ввод.
> Ожидание. Идет процесс диагностики.
> Ожидание. Идет процесс диагностики.
> Диагностика окончена.
> Реактор — функционален.
> Силовая установка. Ошибка. Не обнаружена.
> Система жизнеобеспечения. Ограниченно функциональна.
> Основной генератор. Ошибка.
> Резервный генератор. Ошибка.
Дальше пошли целые страницы текста с отчетами по работе каждой из систем. Из этого вала информации, который неподготовленному человеку показался бы просто нагромождением бесполезных цифр, я привычно извлекал нужные мне данные. «Дартеру», конечно досталось. Причем, изрядно. Почти все основные системы были неисправны, дублирующие тоже в половине случаев выведены из строя. Разгерметизация всей нижней палубы, нарушение целостности обшивки. В общем, проще было перечислить, что работало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я вывел на дисплей графическую модель «Дартера» с цветовой схемой повреждений. Один из визоров мерзко помигал и отказался включаться. Остальные два, слава богу, работали.
