на работу к Кельвину Кляйну.
— О, правда? И когда вы приступили?
— Ну, в действительности я еще не приступил, — признался я. — Начну с понедельника.
— Не делайте этого, — заявил он. Мохан Мурджани был настроен решительно. — Почему бы нам не создать бренд Tommy Hilfiger?
Он утверждал, что у меня должна быть собственная дизайнерская линия. Я ответил: «Звучит неплохо!» И сразу взял быка за рога, словно мы уже договорились о главном, и сделка состоялась. «Вы думаете, люди действительно захотят покупать одежду от Tommy Hilfiger? Как вы считаете, кто-нибудь сможет выговорить это имя?» Мне не хотелось упускать такую возможность, поэтому задал вопрос так, будто уже обсудили наш бизнес и осталось лишь придумать название для компании.
Мохана это не смутило.
— Как вы думаете, кто-нибудь в самом деле знает, как произнести Ив Сен-Лоран? — спросил он. — Люди не могут выговорить и мое имя. Итак, что вы намерены делать?
— Готов разработать целую линию, — ответил я. — И начал бы с мужской одежды — классической, но современной.
Создавая модели для Tattoo, в Калифорнии я носил повседневную, непринужденную одежду, но в глубине души меня захватила концепция переосмысленного стиля преппи, поэтому я сочетал разные стилевые элементы. Я сказал:
— Она должна быть классической, но с подкруткой.
Я был одет в темно-синий свитер с воротником-шалькой, рубашку в сине-белую полоску, брюки цвета хаки от Girbaud и белые швейцарские кроссовки K-Swiss. Мурджани спросил:
— Какой марки этот свитер?
— От Adrienne Vittadini.
— Вы должны создать облик, похожий на этот.
Он мне уже понравился.
— Когда вы можете начать?
Я немедленно позвонил Тому, Анджело и мистеру Моосу, а потом вернулся и сказал сотрудникам Кельвина Кляйна, чтобы они на меня не рассчитывали. Никогда в жизни не думал, что сделаю это. Кельвин Кляйн предложил мне работу, а я отказался от нее? Мурджани поманил меня возможностью реализовать мои мечты, и мне нужно было этим воспользоваться.
Меня представляли Анджело и Том, а адвокат Мурджани, Фреема Глак, вела переговоры от лица Мурджани. Переговоры были серьезными. Мурджани настаивал на бессрочном эксклюзивном использовании моего имени. Но я не хотел сдаваться. В какой-то момент обсуждение зашло в тупик.
После долгих споров мы подготовили гибрид лицензионного партнерства. Я лицензирую свое имя у Мурджани в обмен на процент от продаж, а также получаю зарплату за дизайнерскую работу — аванс в размере двухсот пятидесяти тысяч долларов, пять процентов роялти плюс автомобиль по моему выбору, эквивалентный «Мерседесу» класса S, и оплата поездок первым классом. Другие дизайнеры, давшие имя бренду, могли иметь реальную собственность в своей компании и заработную плату, плюс капитал в виде собственности или доходов, но из-за моей финансовой ситуации я торговал своим именем ради свободного денежного потока и возможности делать то, что мне нужно. Подумал: вот и я попал в высшую лигу.
Мы с Сюзи переехали с 9-й улицы в Алфабет-сити — немного опасного района, но все же прикольного — в арендованный лофт в буржуазном сердце Сохо, между Принс-стрит и Спринг-стрит. Готовясь к поездке в Гонконг, я ходил по магазинам в нашем новом районе и присматривался к товарам, черпая разные идеи. Меня переполняло волнение. Я собирался начать линию «Томми Хилфигера», и мне впервые представилась возможность полностью освободить свой разум.
Тридцатого июня Мохан (мы были настолько довольны друг другом, что я почти сразу стал называть его по первому имени) пригласил меня в свой офис и сказал: «Хочу познакомить вас с Джоэлом Хоровицем». Хоровиц был президентом Gloria Vanderbilt, основной компании Мурджани. «Джоэл будет следить за твоим бизнесом».
Джоэл ничего не знал обо мне, пока мы не встретились, но в тот день, когда Мурджани и президент его компании Алан Гилман проводили меня в его кабинет и сказали ему: «Вот, он твой», мы стали лучшими друзьями. Навсегда.
Мы проговорили пару часов, и вскоре стало ясно, что мы с Джоэлом как братья. Наш опыт, личности, взгляды на индустрию и представления о том, каким будет мой бизнес, находились на одной волне.
В тот день я получил жизненный урок: в поисках человека, с которым нужно тесно работать, ключевую роль играет единомыслие.
Джоэл вырос в Лейквью, Лонг-Айленд — «месте, предназначенном для проведения переписи» (даже не в городе!), рядом с деревней Роквилл-Центр. Лучшие друзья его родителей оказались лучшими друзьями Рикки, жены Ральфа Лорена. Ральф начал заниматься продажей галстуков и хотел найти сотрудника, который знал, как изготавливать галстуки, и которому он мог доверять. Отец Джоэла управлял фабрикой по производству галстуков на Манхэттене, и они неоднократно встречались в обществе, поэтому отец Джоэла стал первым сотрудником фирмы Ральфа Лорена.
В то время Джоэл учился в колледже — Майами, штат Огайо, «колыбель тренеров». Он поступил в 1969 году, намереваясь изучать бизнес-администрирование, но все, чего он действительно хотел, — это стать музыкантом и сэкономить достаточно денег, чтобы целый год путешествовать по Европе автостопом. Лучший способ добиться этого, подумал Джоэл, это устроиться на работу и жить дома. Самая лучшая работа, которую ему удалось найти, — должность почтальона. Он получил супервысокий балл на экзамене по гражданской службе и был назначен на маршрут в своем районе. Ему платили двести пятьдесят долларов в неделю. Принимая во внимание его интересы, все складывалось просто прекрасно.
В тот день, когда он должен был явиться на работу, его родители опустились на колени и умоляли: «Наш сын не может быть почтальоном, наш сын не может быть почтальоном!» Его мама сказала: «Попробуй поработать со своим отцом. Им нужен помощник. Просто попробуй!»
В свой первый рабочий день Джоэл прибыл в офис Ральфа Лорена в костюме бар-мицвы[67], с усами и волосами до плеч. Ральф оттащил его в сторону и сказал: «Постригите волосы, сбрейте усы, и вот вам несколько костюмов. Посмотрим, подойдут ли они вам». Оказалось, что Джоэл был идеального модельного размера. Он вернулся домой преображенным. Так он стал пятым или шестым сотрудником Ральфа. Это была очень маленькая организация.
Джоэл начал работать в Ralph Lauren Polo в 1969 году и трудился там на протяжении 1970-х годов. Он женился, у него родился сын, Дастин; развелся и снова женился; родилась дочь Ли; и он оказался на том этапе жизни, когда ему нужно было зарабатывать деньги для своей семьи. Его поиски творческой работы оказались безуспешными, и в конце концов он решил: «Просто соглашусь на самую высокооплачиваемую работу, какую смогу найти». Так он стал руководителем отдела сбыта и поиска поставщиков у Мурджани. У него не было особого желания работать там. Если бы представилась более высокооплачиваемая работа, он бы устроился туда — как знать, возможно, она оказалась бы
