Очевидно, Джигитян имел влияние на Бичерахова и тот поручал ему самые щекотливые дела. В фонде отряда Бичерахова, весьма хорошо сохранившемся, обнаружить документов какой-то службы политического сыска не удалось. Не упоминается таковая служба и ее начальник ни в одной из многочисленных раздаточных ведомостей, смет расходов и в прочих финансовых документах, в которых имеется роспись расходов отряда по его структурным подразделениям.
Тем не менее секретная служба Джигитяна безусловно существовала и была весьма активна. Институализация ее пришлась на сентябрь 1918 г. – время, когда бичераховцы прочно закрепились в Дагестане. К середине сентября относится представленный на утверждение Бичерахова проект организации осведомительного бюро при штабе отряда, в задачу которого входило бы «обнаружение и обследование явлений и лиц, деятельность которых направлена к способствованию или благоприятствованию неприятелю в его военных или враждебных действиях против России и, в частности, против отряда полковника Л.Ф. Бичерахова»609. Автор проекта (его имя установить не удалось) возлагал на бюро как агентурно-разведывательные, так и судебно-следственные функции. Планировалось насадить «самую широкую сеть секретных осведомителей» сначала в Дагестане, а затем и в остальных ключевых пунктах Прикаспия и Закавказья: Энзели, Астрахани, Красноводске, Баку, Тифлисе. Должностные лица осведомительного бюро должны были также войти в штат основных железнодорожных магистралей и телеграфа. Штат осведомительного бюро только по Дагестану составлял 41 человека, а ежемесячная смета расходов – почти 95 тыс. рублей610.
Видимо, столь широкая осведомительно-карательная сеть Бичерахову была не по плечу. Однако идея о тайной службе воплотилась в более компактном «военно-политическом отделении при штабе» Кавказской армии. Оно упоминается в документах как реально действующая служба. Его начальник – прапорщик Н. Джигитян611. Военно-политическое отделение уже в сентябре располагало достаточно большой сетью агентов-агитаторов местных национальностей, подбиравшихся из солидных, уважаемых своими обществами людей, прежде всего среди интеллигенции – учителей, редакторов газет и проч. Функции агента понимались не только в смысле политического доносительства, но и как агитационно-пропагандистская работа среди населения в пользу сохранения Дагестана в составе Российского государства. Благодаря деятельности агентуры штаб Бичерахова располагал достаточно полными сведениями не только о настроениях дагестанских обществ, но и о положении в стане турецких войск, оккупировавших горные районы Дагестанской области.
Прямых приказов о казнях большевиков, отданных Л.Ф. Бичераховым, в документах не обнаружено.
Обнаружена лишь написанная его рукой записка, в которой он требует «изолировать всех бывших комиссаров». В составленной для себя памятной записке Бичерахов отмечал необходимость «в Кубе, Шемахе, Хачмасе, Дербенте, Петровске организовать чрезвычайные следственные комиссии по выяснению принесенных разорений и выяснения жертв национальной и большевистской вражды и карательных экспедиций»612. По его требованию был составлен список всех «состоявших у власти Петровского совдепа», каковых оказалось восемьдесят семь613. Вполне возможно, что расстрелы организовал Джигитян, по-своему трактовавший распоряжения начальника отряда. Механизм репрессий в Дагестане описан в письме Бичерахову поручика Худесова. Этот офицер, по какой-то компрометирующей причине уволенный из отряда без выплаты довольствия, шантажирует начальника отряда тем, что расскажет в газетах «о всех безобразиях, которые творились в Петровске»: «Расстрел Гейдаровых (местные купцы. – А. Б.), например, произошел с вашего разрешения, т. к. в записке, написанной Джигитяном Тарарыкину (начальник конницы. – А. Б.), было сказано, что начальник отряда приказал пустить их в расход. Могу доказать это через свидетелей. Также и остальные незаконные расстрелы»614. Роль Джигитяна в произведенной расправе ключевая: запиской он отдает приказ о расстреле, ссылаясь на устное указание начальника отряда. Однако было ли отдано Бичераховым такое приказание на самом деле, совсем не очевидно.
Ключом к пониманию поведения Джигитяна, вполне вероятно, является тот факт, что он оказался в числе офицеров полковника Г.А. Бертрена, плененных в Дербенте в начале августа615. Что с ним происходило в плену – неизвестно. Разумеется, дагестанские большевики не отличались галантностью в отношении своих врагов. По свидетельству упомянутой выше М.А. Онановой, петровский ревтрибунал без промедления приговаривал к расстрелу лиц, заподозренных в сотрудничестве с Бичераховым616. Распространителей слухов об успехах Бичерахова Чрезвычайный военный совет Дагестанской области разрешил расстреливать на месте617. Не брезговал этот орган и захватом заложников (например, были арестованы «англо-бичераховские шпионы» – оказавшиеся в Дагестане британские подданные)618. Наверняка бичераховским офицерам пришлось немало претерпеть в красном плену, прежде чем им удалось освободиться. Чувство мести могло быть одним из мотивов поведения Джигитяна.
С другой стороны, Джигитян был склонен к интриге и явно выходил за рамки своих полномочий. В этом отношении, по словам одного из корреспондентов Бичерахова, «Джигитян увлекался»619. Используя свое влияние на вождя отряда, он сводил счеты с неугодными ему офицерами. Так, например, командир бичераховского бронепоезда номер 1 С.Г. Мусаилов, переболев тифом и выйдя в январе 1919 г. из госпиталя, обнаружил, что он отстранен от командования. Причин этого он не знал, предполагал лишь, что это следствие не совсем удачного использования поезда в боях под Петровском и Дербентом в ноябре 1918 г. В подробном докладе на имя Бичерахова Мусаилов объяснял этот факт недостаточным опытом полевых командиров, не готовых взаимодействовать с бронепоездом. Однако доклад, переданный через Джигитяна, до Бичерахова не дошел620.
Еще один пример «увлеченной» работы привел в своей жалобе на имя Бичерахова петровский обыватель В.П. Василенко, доверенный рыбопромысловой фирмы Тагиева. Его сын Евгений, лейб-гвардии капитан, боевой офицер, служивший ранее с Бичераховым в Персии, 13 октября прибыл в Петровск как обменянный военнопленный и тотчас был схвачен без предъявления обвинения. Евгений только что вернулся из поездки по делам фирмы в Баку (оккупированный турками), и это, очевидно, стало поводом его ареста. В.П. Василенко полагал, что таким образом Джигитян сводил личные счеты с ним самим. При личной встрече с В.П. Василенко Джигитян оскорблял его; звучали слова «убирайтесь вон», «сволочь» и т. п.
Подозрения Василенко нельзя считать беспочвенными, если принять во внимание короткую записку, отправленную Бичераховым Джигитяну за месяц до этого, 12 сентября. Бичерахов требовал «принять меры к сохранению интересов промыслов Тагиева и компании…». И видимо, чтобы не допустить произвола при «сохранении интересов», Бичерахов приписал: «Один доверенный должен присутствовать»621. Можно предположить, что Джигитян имел «свой интерес» в делах фирмы Тагиева и давление на семью Василенко – лишь один эпизод его атаки на петровского предпринимателя.
Бичерахов и Деникин
Компаративистское исследование развития Белого движения на Юге России, возглавляемого сначала генералами М.В. Алексеевым и Л.Г. Корниловым, а затем А.И. Деникиным, с историей бичераховского отряда дает любопытные результаты.
Алексеевская военная организация возникает в Новочеркасске в ноябре 1917 г. В нее вступают генералы и офицеры, бежавшие от советской власти из центральной России. В это время Бичерахов уже имеет в своем распоряжении в Персии крепко спаянный и хорошо вооруженный отряд численностью до 1000 человек.
Период с февраля по апрель 1918 г. части созданной в январе 1918 г. Добровольческой армии провели в изнурительном Ледяном походе. Они не смогли привлечь на свою сторону ни донского, ни кубанского казачества, потеряли своего вождя генерала Корнилова. Генерал Алексеев безнадежно болен.
Лишь к лету 1918 г. добровольцы оправились от тяжелых потерь. В июне Добровольческая армия насчитывала в своем составе до 9 тыс. штыков и сабель, 24 орудия, 3 бронеавтомобиля. К сентябрю численность армии возросла приблизительно до 30–35 тыс. человек при 80 орудиях622. По состоянию на начало декабря 1918 г. генерал А.И. Деникин оценивал численность действующих войск (без учета тылов) в 32–34 тыс. штыков и сабель при 100 орудиях. Причем на главном, Кавказском театре военных действий против советских 11-й и 12-й армий действовало не более 25 тыс. штыков и сабель при 75 орудиях623.
Бичераховский отряд, как уже говорилось выше, в октябре – ноябре достиг численности 30 тыс. человек и тоже именовался армией. Как уже отмечалось, бичераховская армия располагала артиллерийскими батареями (всего 107 орудий), 221 пулеметом, бронеавтомобильными частями (8 броневиков), тремя бронированными и блиндированными поездами, военной флотилией (9 военных судов) и авиацией, а также автопарком численностью в 34 легковых и 39 грузовых автомобилей. На момент расформирования бичераховской Кавказской армии, к середине января 1919 г.[12], численность Добровольческой армии, по данным ее штаба, составляла 43 556 штыков и сабель, 647 пулеметов, 186 орудий, 11 бронеавтомобилей, 73 легковых и 75 грузовых автомобилей, 102 самолета и 7 бронепоездов624.
