Кстати сказать, нападавшие были одеты гораздо солиднее — стальная броня! Закованы в латы с ног до головы, но.это им не помогло. Они валялись в грязи, под мелким противным дождичком и над ними кружились птицы, надеясь на сытный обед. То, что этот обед не заставит себя ждать, было совершенно очевидно — безжалостные победители вытряхивали проигравшись из лат, будто вылущивали орехи из скорлупы. Стервятникам оставалось лишь сесть на мертвое лицо и как следует полакомится вытаращенными глазами несчастных.
Война всегда выглядит непривлекательно, не так, как в красивых фильмах, но то, что Слай увидел здесь, превышало все степени отвратительности — грязь, втоптанные в нее люди, лужи темнеющей крови, лошади, бьющиеся в попытках удержать уходящую жизнь, и ничего возвышенного не было ни в стрелках с огромными луками, ни в валяющихся трупах, ни в стаях черных птиц, клубящихся над полем битвы.
— Не хотела бы я там оказаться! — поежилась Сихха, глядя вниз, на поле битвы. — Интересно, кто с кем воюет? Кто прав, кто виноват?
— Да какая нам разница? — пожал плечами Слай, сосредоточенно выбирая цель. — Это не наша война, и нам там делать нечего. Вон, видите того человечка? В металле? На коне? Вот его и возьмем.
— Как? Как возьмем? Давай я с ним потолкую, Слай? — Хаган с готовностью встал с места, поправив ритуальный меч, висящий на поясе — мне кажется, эти люди похожи на нас! Смотри — у них мечи, скорее всего, есть понятия о чести! Может это как раз мои предки? Они благородные люди, уверен! Я читал о предках — они были людьми чести!
— Как ты себе это представляешь? Вот так ты выйдешь, четверорукий, морда волка — как думаешь, кем он тебя воспримет? Демон, черт возьми!
— А я? Меня он не испугается! — фыркнула Сихха, — а что, надену костюмчик для прогулок, безоружная, и поговорю с ним!
— А как ты с ним поговоришь? — усмехнулся Слай. — Вообще-то, почему вы думаете, что сможете с ним поговорить?
— Эээ. Как так? — удивился Хаган. — Ну, бла-бла-бла. И поговорили, а что?
— А на каком языке? Это в наше время все разговаривают на всеобщем языке, только вы забыли, что у каждой расы.почти у каждой — есть свой язык. И тут свой язык. Вот только всеобщего языка они не имеют. И не будут иметь еще много, много сотен лет.
— А чего раньше не сказал? — прищурился Хаган. — Сейчас только додумался?
— Ага. — ухмыльнулся Слай. — Думаю, какого черта мы собираемся с ним говорить, если языка не знаем? Нужно было на «Бродяге» лететь, а не на шлюпке. И брать пленника роботами. А потом пускай Зай изучает язык. И только после этого мы его допросим. Я вообще не был уверен, что нам нужно кого-либо допрашивать — ведь можно определить век по оружию, одежде, снаряжению, однако оказалось, что у Зая нет ни малейших сведений по земному прошлому. Как и у нас. Разброс в сотни лет нас не устроит. Значит, нужно набирать информацию. Вот и будем набирать. Зай, он едет в твоем направлении, лови.
* * *
Человек в стальных доспехах был вонюч. Так вонюч, что у Слая от этого запаха едва не закружилась голова и заслезились глаза. Тяжелый, застарелый запах мочи, пота, экскрементов. Ко всему прочему — запах лошади, которая теперь неслась через лес, напуганная явлением металлического жука, сбившего ее повелителя с седла.
Этот самый повелитель теперь лежал, зажатый в могучих объятиях робота-ремонтника, скромно стоящего посредине капитанской рубки. На броне робота красовалась царапина — надо отдать должное вояке: при появлении «жука», этот вонючий «киборг», разогнался и врезал в «демона» довольно-таки острым копьем. Копье — вдребезги, «демон» даже не притормозил, выхватывая всадника из седла обезумевшего животного.
И вот теперь человек-вонючка басовито рычал, орал и нецензурно выражался (ясно было по выражению лица и яростным плевкам), перемежая ругань с распеванием каких-то заунывных песен, вызывающих у Слая тоску и раздражение. Скорее всего, это были молитвы — Слай слышал что-то подобное, когда ради интереса (И после настоятельных требований мамочки) зашел некогда в храм Создателя в центре столицы. Там ему понравилось (красиво, пахнет хорошо), но как человек не очень религиозный по причине своей молодости и подверженности различным приятным порокам, Слай не припал к религии — видимо еще не набрал достаточного количества грехов и болезней. Теперь этот вонючий землянин напомнил о несовершенстве молодого капитана, и о возможных наказаниях, которым Создатель подвергает грешников, отправляя их скитаться по различным планетам и временам.
Решив по прибытию в свой мир обязательно пожертвовать толику заработанного на храм Создателя, дабы как-то умаслить рассерженное грешной жизнью Слая божество, капитан приступил к допросу, посчитав, что искин достаточно пропитался логикой слов пленника и может теперь перевести речь «героической вонючки» на всеобщий язык.
— Зай, переведи ему: лежи спокойно, никто не причинит тебе вреда.
Искин громко и раздельно сказал какие-то слова, и пленник затих, глядя на на Слая вытаращенными глазами, белки которых покраснели, то ли от натуги — он все время пытался вырваться — то ли от усталости, попробуй-ка, походи в таком дурацком наряде. Притом, скорее всего, очень тяжелом.
Потаращившись на обитателей рубки, пленник громко и яростно выкрикнул какую-то фразу и снова громко запел нараспев, брызгая слюнями из толстогубого рта, чем вызвал неудовольствие Сиххи, ненавидящей слякоть и всяческую грязь. Она, как все кошки, была очень чистоплотна.
— Вы, демоны, не возьмете мою душу! Она принадлежит господу нашему, и я плевал на вас! — перевел искин. — Дальше он поет что-то про воинство божье, про нахождение в раю и все такое прочее. Как я понял, это религиозные песнопения, так называемые псалмы.
— Может он дурак? — озадаченно спросила Сихха. — Ему мозги не отшибли? Он нас что, на самом деле демонами считает?
— А кем ему нас считать? — фыркнул Слай. — Ты на нас посмотри со стороны, я же тебе уже говорил — хвостатая женщина, четырехрукий зверь... Я один у вас нормальный!
— И ты, демон с огненными синими глазами, не возьмешь мою душу! — вдруг перевел Зай — Ты, исчадье ада! Пропади пропадом!
— Хе-хе-хе... Да ты самый демон из нас! Демонее не бывает! — расхохотался Хаган, и подойдя к пленнику ласково потрепал его по щеке, удостоившись смачного плавка прямо в доброе, оскаленное лицо:
— Ах, ты тварь! Да я тебя сейчас! — Хаган выхватил ритуальный меч, и если бы не Слай, мгновенно ухвативший его за руку, голова пленника тут же покатилась бы по полу.
Слай отбросил Хагана назад, получив за свой героический подвиг во спасение землянина три плевка в спину, что не вызвало в душе радостного отклика.
Так что, через три минуты допроса чистой осталась лишь Сихха, благоразумно оставшаяся в кресле и хихикающая, будто смотрела веселый видеосериал. Ее вся эта суета очень даже забавляла.
Дальше все стало еще хуже — из пленника вдруг потекла струя отвратительной вонючей жидкости, состав которой не вызывал сомнения. Теперь, рубка — заплеванная, загаженная, точно походила на самый мерзкий сортир самой мерзкой из планет. Честно сказать, Слай по другому представлял себе Землю и ее обитателей, пусть даже это и был дикий предок, на знакомый с правилами гигиены. Слая глодало жесточайшее разочарование.
— Зай, какой это язык? На каком языке он разговаривает?
— Французский, он так сказал, — сообщил искин. — говорит, что является рыцарем, дворянином Жан Де Моне.
— Спроси его, почему этот Жан так воняет? Нет, не так — зачем он гадит под себя? Он не идиот? — поморщившись, осведомилась Сихха.
Пленник что-то прорычал, и Зай послушно перевел:
— Будьте вы прокляты демоны! Вам не сломить мою волю дурацкими вопросами! Вас бы засунуть в броню, да чтобы поездили так сутками, я бы посмотрел на вас, какие вы умные! Мне что теперь, мочевой пузырь порвать?
— Хмм... логично. — пробормотал Хаган. — Я бы тоже... а чего он не разденется?
— Да как я разденусь, тупой ты, четырехрукий демон, если все мои оруженосцы или погибли, или разбежались? Что мне, латы бросать? Они стоят столько, сколько ты не стоишь, мохнатая твоя морда!
— Вот гад, а? — искренне расстроился Хаган. — Плюется, ругается, гадит под себя! Неужели наши предки все были такими?
— Все, Хаг, затихни! — остановил Слай. — Зай, переводи ему мои слова, и тут же переводи то, что он ответит. Итак, начинаем! Жан, какой сейчас год?
— Тысяча триста сорок седьмой от рождества Христова! Какой же еще! — фыркнул рыцарь. — Ты что, не знаешь, какой год?! Ну ты и дурак, демон! И все вы дураки! Будет пришествие господне, все вы провалитесь в преисподнюю!
— Говори по делу, придурок! — сморщился Слай, у которого внезапно заболела голова, видимо от вони и вида отвратительного предка. — Это что за битва была? Ну.с которой ты бежал!
