Преимуществом этого места является возможность избавиться от навязчивого внимания Ведунов. Я постоянно ощущал их попытки "погладить" мое сознание. По выражению лица предложившего "прогуляться" подъкзекутора было видно, что он в основном имеет в виду интрижку с красавицей-чаровницей из ближайшей таверны. Для меня такой вариант был исключен, но вовсе не причине высокой морали и нравственности. Просто заниматься любовью с женщиной в присутствии нескольких Ведунов, с интересом просматривающих и ее, и мои ощущения - испытание, не стоящее полученного удовольствия. А в Шамроне этих ребят очень недолюбливали, и без особой надобности они старались не пересекать Солнечный бульвар. Для нормальной работы Ведун должен находиться не далее чем в сорока шагах, так что я могу какое-то время передохнуть: вряд ли они последуют за мной по злачным местам, если только не в сопровождении охраны. Но это уже целая операция, требующая серьезной подготовки и согласований.
Я уселся за крайний столик, так, чтобы иметь возможность видеть весь зал. Моментально появился половой с полотенцем не самой первой свежести, небрежно переброшенным через левую руку.
- Чего изволит достопочтенный гере? У нас всегда прекрасный выбор пива и наливок.
- Пива.
- Превосходно! Есть чудесное черное бархатное маронское.
- Нет. Светлое местное из восточного предместья.
Половой кивнул с таким видом, словно встретил знатока.
- Закусочки?
- Нет. Пива и рюмку яблочной.
Половой поклонился и исчез, чтобы моментально появиться с оловянной кружкой и рюмкой красного стекла. В этих местах тянуть с выполнением заказа не принято.
Я потягивал пиво и ждал. Судя по цепкому взгляду полового, ожидание не должно затянуться надолго.
И, точно. Подошедший к столику человек считал, что сделал это незаметно. На самом деле его появление я почувствовал еще до того, как он в сопровождении трех телохранителей приблизился к таверне.
Я спокойно выдержал изучающий взгляд.
- Ты зачем пришел?
Голос негромкий, но уверенный, привыкший командовать. Нет, не командовать - повелевать. Лицо неподвижное, не отражающее эмоций и мыслей. Одежда неброская, из украшений - только выглядывающая из-под рукава золотая цепь. И то, насколько мне известно, это не украшение, а отличительный знак в среде подобных. Хотя, зачем ему знаки отличия, разве кто-нибудь в Столице не знает Мотта Малыша, Ночного Хозяина Шамрона, по влиянию в городе уступающего разве только самому Владетелю?
- В Шамроне разучились встречать гостей? - я произнес эти слова с видом простодушным и немного удивленным.
- Гостей? - Мотт говорил медленно, словно обдумывал каждое слово. - Мы ценим гостей. Каждый из них может рассчитывать на защиту в этих стенах. За исключением одного человека.
- Кого же? - спросил я с искренним интересом.
Мотт улыбнулся - одними уголками губ.
- Того, чей портрет имеется в каждой таверне и лицо которого известно каждой уличной девке. Правда, наши художники перерисовали его, посчитав, что оригинал должен выглядеть старше. Все-таки прошло двадцать лет. Но мы ошиблись. Ты совершенно не изменился, Убийца.
А вот здесь ты ошибаешься, Ночной Хозяин. Ты прав в том, что Убийца долго сохраняют молодость и не меняются со временем, но в этом случае... Убийца может менять свою внешность как угодно, пользуясь возможностями собственного лица. Сейчас я просто вернул образ, в котором двадцать лет вошел в Шаброн.
- Ошибки быть не может?
- Нет, - покачал головой Мотт, - я же видел тебя, помнишь? Твое лицо навеки осталось в моей памяти.
Конечно, я помнил все. Испуганный, онемевший от ужаса десятилетний мальчик смотрит в глаза страшному человеку, только что убившему отца и старшего брата. Я не причинил тебе вреда только потому, что не имел такого приказа, и ты не представлял никакой опасности.
- Хорошо, - сказал я, - тогда мне не придется тебе долго объяснять кто такие Убийцы, и мы сможем сразу перейти к главному.
Похоже, Мотт удивился.
- Перейти к главному? Ты хочешь о чем-то со мной разговаривать? Не думаю, что открою секрет, сообщив, что просто пришел взглянуть на человека, убившего моего отца. Взглянуть напоследок. И еще. Так, просто для понимания ситуации. Половой, сообщивший о твоем появлении, стал богатым человеком. Очень богатым.
Ну, что же. Пока все идет в точном соответствии с моими ожиданиями.
- Вы хотите меня... убить? - я постарался придать своим словам максимальную экспрессию и подчеркнуть удивление.
- Я поражаюсь твоей наглости, Убийца. А чего, собственно, ты ожидал? В ту ночь ты убил двадцать восемь человек и покалечил не меньше пятидесяти. Я не забыл ничего и до сих пор оплакиваю отца и брата. Я знаю, насколько ты силен, но... тебе не уйти. Мы имели дело с Убийцами и очень хорошо осведомлены об их способностях. Ты обречен.
- Вы имеете в виду, - сказал я спокойно, - трех арбалетчиков, целящих в меня из бойниц под потолком, двух метателей ножей, присевших за соседний столик и яд в рюмке яблочной?
Похоже, моя информированность произвела впечатление на Мотта, он беспокойно оглянулся.
- Увы, гере Мотт, - продолжал я, - ваши меры недостаточны. Уверяю вас, я способен убить всех присутствующих в таверне и не получить при этом ни царапины. Дайте команду арбалетчикам!
Последние слова я выкрикнул резко и повелительно, Мотт вздрогнул и выбросил вверх левую руку...
Через секунду я положил на стол два пойманных мною арбалетных болта, в то время как третий вонзился в стену, туда, где только что находилась моя голова. Метатели ножей вскочили с места, но выполнить броски не смогли - Мотт загораживал им цель. Я быстро произнес:
- Останови, или они умрут!
Мотт недаром был настоящим вожаком, он моментально оценил ситуацию и сделал знак, после чего метатели ножей скрылись в глубине таверны, а арбалетчики отошли от бойниц.
- Превосходно, - сказал я, - а для того, чтобы окончательно убедить вас...
Я осушил одним глотком рюмку яблочной. Зрачки Мотта расширились - этого-то он точно не ожидал.
- Ты уже покойник, - сказал он, - это...
- Это хорошая яблочная с добавлением настоя черного камня. Любой человек скончается через пару-тройку минут в страшных мучениях. Любой, кроме меня. В старые времена все умели делать лучше. В том числе и Убийц.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
