Сначала активность противника по обеим сторонам Днепропетровска проявилась лишь в виде усиления разведывательной деятельности. Он прощупывал линию обороны и не спешил с крупным наступлением. В большинстве случаев противник получал отпор, но он смог проникнуть на некоторые позиции, подготовленные немецкими строительными частями на островах в русле реки. Отсюда советские войска больше не вытеснялись, а по ним наносились лишь удары артиллерии. Кроме того, в ожидании крупного наступления, которое уже началось под Никополем в нижнем течении реки, куда направлялся основной поток предметов снабжения, экономились даже артиллерийские боеприпасы! Поэтому армейский корпус расходовал боеприпасы только для подавления обнаруженных вражеских батарей, а также для огневых налетов на цели, появлявшиеся на короткое время, и для заградительного огня там, где появились признаки атаки. В противном случае нам следовало бы вести корректируемый огонь по точечным целям и беспокоящий огонь. Корпус должен был, прежде всего, помешать переправе через Днепр танковых соединений противника.
Днепропетровск эвакуировался немецкой гражданской администрацией. То есть она «эвакуировала» только то, что обеспечивало личные потребности ее чиновников! Для вывоза мебели, кроватей, продовольственных запасов и т. д. гражданская администрация располагала многочисленными грузовиками, в которых остро нуждались войска: например, необходимые понтонно-мостовые парки за неимением тягачей и грузовых автомобилей больше не могли эксплуатироваться или их использовали в незначительной мере. Поэтому я решительно вмешался и изъял излишек грузовиков в пользу армии, так что у учреждений этой администрации остался минимум необходимого. Зато существенно повысилась мобильность пехотных полков, и вновь наводились понтонные мосты. Эвакуация Днепропетровска, где, впрочем, немцы были вынуждены оставить многие предметы культурного назначения, например сотни роялей, радиоприемники и разнообразную бытовую технику, большое число сельскохозяйственных машин, оказала благотворное влияние на войска. К сожалению, не было тракторов! Впрочем, многочисленное украинское и русское население, которое не хотело оказаться в руках большевиков (сотрудничавшие и с пользой для себя сожительствовавшие с оккупантами. – Ред.), также участвовало в эвакуации или присоединялось к отступавшим позднее немецким войскам, переправляясь через Днестр, и затрудняло передвижение войсковых соединений.
Во всех тяжелых боях на широком пространстве командиры пехотных дивизий все яснее осознавали описанные выше трудности. Они стояли перед сложнейшими проблемами, снова и снова должны были импровизировать при ведении боев и использовании оружия, чтобы не допустить развала фронта под ударами многочисленного и хорошо оснащенного противника. И здесь, в конце концов, снова боевой дух войск (при личном участии в боях всех представителей командного состава) обеспечил победу над превосходящей живой силой и техникой. (В данном случае автор называет победой отступление – с огромными потерями, бросив боевую технику и огромное количество боеприпасов и военного снаряжения. – Ред.) И это несмотря на продолжавшиеся многие недели бои при отступлении, изматывающее действие которых на психику усугублялось сообщениями об усилении налетов бомбардировочной авиации на населенные пункты в Германии. С горечью я вспомнил о выставке техники в Донбассе, на которой весной 1943 г. демонстрировалось новые виды оружия. Она работала как ярмарка образцов, и на ней бросалось в глаза такое неслыханное распыление усилий в производстве вооружений, что фронтовик мог только покачать головой, так как его справедливые требования не были выполнены. Зачем эти «Шмели» (Hummel, германская САУ, выпускалась с февраля 1943 г. до конца войны, всего выпущено 724 шт. Масса 24,4 т, скорость до 42 км/ч, вооружение: 150-мм гаубица с длиной ствола 30 калибров и 17,92-мм пулемет, броня 10–28 мм. Экипаж 6 чел. – Ред.) и «Шершни» (Hornisse, германская САУ, серийно выпускалась с весны 1943 г. до конца войны, всего выпущено 724 шт. С 27 января 1944 г. называлась Nashorn («Носорог»). Масса 24 т, броня 10–30 мм, вооружение: мощнейшая 88-мм пушка длиной 71 калибр (как у САУ «Фердинанд», иначе «Элефант», или у «Королевского Тигра») и 17,92-мм пулемет. Экипаж 5 чел. – Ред.), орудия на танковом шасси, которые должны были сопровождать танковую атаку? Лучше было бы смонтировать миномет дальнего действия на бронированной самоходной установке, а вместо «Шмелей» и «Шершней» производить танки, которые могли бы устремиться вперед. В целом не хватало дальнобойной (около 20 км) артиллерии на механической тяге, которая постоянно и эффективно использовалась бы в артиллерийском бою!
У нас все еще не было радиотелефонной связи для артиллерии и дивизиона АИР. В 1944 г. радиотелефонные аппараты получила пехота. Как необходимы были эти устройства артиллеристам! Фронт нуждался в вертолетах, а не в привязных аэростатах, но это оказалась невыполнимым. (Начало Второй мировой войны помешало немцам создать двухместный вариант вертолета FW-61, но в 1940 году поднялся в воздух шестиместный вертолет Focke-Achgelis Fa-223. Вооружение состояло из подвижного пулемета, под фюзеляжем могли крепиться две бомбы массой по 250 кг. В начале 1942 года командование люфтваффе приняло решение запустить Fa-223 в серийное производство. Однако помешали бомбежки союзников, и наладить выпуск вертолетов удалось только в 1944 году. Из предполагавшейся серии в 400 экземпляров построили только 14 машин. Они использовались в 1944–1945 годах германскими вооруженными силами для перевозки грузов (вплоть до ракет «Фау-2») в труднодоступные места, срочной доставки штабных офицеров, разведки и вывоза раненых и сбитых летчиков. – Пер.) Я упоминаю все это лишь для того, чтобы показать, какой разброд царил также и в части нашего материально-технического обеспечения. Конечно, в области техники были достигнуты поразительные результаты, но при этом, по-видимому, не думали, что нужно было сконцентрировать усилия на удовлетворении самых неотложных потребностей фронта. Прежде всего, пехотные дивизии, столь необходимые для ведения боевых действий, в военно-техническом отношении все более отставали от противника и их положение ухудшалось.
XIX
Оборонительные бои по обе стороны от Днепропетровска. Роль артиллерии в успешном отражении танковых атак. Арьергардные бои до Днестра. Вознесенск на Буге как «укрепленный пункт». Осень 1943 г. – весна 1944 г.
Ожидавшееся крупное большевистское наступление началось поздней осенью 1943 г. Пехотные дивизии сражались отчаянно – 257-я (генерал-лейтенант Пюхлер, затем генерал-лейтенант барон фон Бехтольсхайм), 46-я, 387-я, 15-я, а позже сменившие их дивизии 30-го армейского корпуса – 304-я (генерал-лейтенант Зилер), 306-я (генерал-лейтенант Кёлер), 62-я (генерал-майор Троннир) в составе 1-й танковой армии (генерал-полковник Хубе; умер от ран, полученных при авиакатастрофе в апреле 1944 г.). Однако из-за нехватки в живой силе и боевой технике они не смогли помешать переправе противника через Днепр. Сначала советским войскам удалось осуществить вклинение к западу от Днепропетровска, которое вследствие нехватки резервов не могло быть ликвидировано контратакой. Так как в нашем распоряжении не было ударных резервов, только сокращение линии фронта могло еще обеспечить его целостность. Несмотря на создавшееся тяжелое положение, я потребовал, чтобы каждая дивизия сняла с фронта один батальон, чтобы тот на моторизованном транспорте мог быть переброшенным в места, где возникала критическая ситуация. Невзирая на нехватку в вооружении и незначительный личный состав, немецкая пехота в атаке все еще превосходила своего противника. 30-му армейскому корпусу самому пришлось выпутываться из трудной ситуации, так как при Никополе шло ожесточенное сражение, поглощавшее все резервы и боеприпасы. Однако севернее немецкий фронт в районе большой излучины Днепра должен был удерживать позиции: в противном случае возникала угроза крупномасштабного поражения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
