И так он и лежал, не шевелясь, — чтобы заснуть, излечиться или умереть.
Глава двадцатая
Выйду на остров без страха, —
Острый клинок наготове, —
Боги, даруйте победу
Скальду в раздоре стали!
Сага о Гуннлауге Змеином Языке
Туман, подобно некому злобному духу, лег на устье реки Литрим, и почти две сотни мужчин стояли полукругом на берегу. Старри Бессмертный находился в центре этого полукруга и совершенно этому не радовался. В обычных обстоятельствах, а в особенности когда собиралась толпа, Старри предпочитал сидеть повыше, смотреть сверху, как ястреб на дереве. Его бы воля, он, скорее всего, взобрался бы на мачту «Скитальца», а не стоял на берегу, ощущая, как в спину дышит толпа.
Но сейчас что-то происходило, а у Старри было мерзкое предчувствие, и вдруг ему захотелось оказаться в первых рядах.
Старри не нужны были даже знаки свыше, чтобы понять: что-то произошло. Когда он последний раз видел Торгрима, на того накатывало мрачное настроение, а сейчас его нигде нельзя было отыскать. Раньше такого никогда не случалось. Каждый раз, когда на Торгрима накатывало, а Старри оказывался неподалеку, утром оба находились на том же месте, где их и застала тьма. Никто не знал в такие моменты, как Торгрим проводил ночь, но наутро он всегда оказывался там же, где и вечером, и, казалось, никуда не двигался.
К работе в то утро приступили рано. Несмотря на шумное веселье до глубокой ночи и пирушку, которую норманны устроили, чтобы отметить начало нового похода, первые из них зашевелились еще до рассвета: стали разжигать костры, ставить воду для каши, скатывать свои постели и заносить их на борт «Скитальца». Прилив начнется через несколько часов после наступления рассвета, и драккары выйдут в море.
И моряки «Скитальца» были не одни. Команда Гримарра с «Крыла Орла» тоже спустились к воде, словно армия привидений материализовалась из тумана. Как и люди Торгрима, они целый день до этого готовили свое судно к выходу в море. С ними были и команды других кораблей, которые удалось спасти после набега ирландцев: «Морской Жеребец» — судно Берси сына Йорунда, восемнадцати метров в длину, почти не уступающее размерами «Крылу Орла», с командой в пятьдесят человек, и «Лисица» — судно чуть поменьше, с тридцатью пятью моряками на борту.
Старри, который спал на корабле, проснулся одним из первых и отправился в туман, искать Торгрима. Даже тогда, когда он его искал, его не покидала тревога, он корил себя за то, что не остался рядом с ним, как обычно.
«Ты становишься мягким, Старри, эта жизнь на берегу… Никто не сражается… Ты становишься слишком мягким», — подумал он. Он вернулся на то место, где последний раз видел Торгрима, но его там не оказалось. В слабом предрассветном зареве и повисшем над землей тумане он мог видеть не дальше, чем на десять метров; река терялась в тумане, а обитатели лагеря казались всего лишь тенями. Он направился в лагерь, оглядываясь в поисках Торгрима, потом стал о нем расспрашивать, но утром его еще никто не встречал.
И его разыскивал не только Старри. Торгрим был капитаном корабля, он был человеком, которому присягнула в верности команда, по крайней мере в этом плавании, и возникли вопросы, по которым необходимо было принять решение. Агнарр хотел знать, намерен ли Торгрим тянуть куррах на буксире. Годи необходимо было согласие капитана, чтобы принять в подарок два десятка весел с «Лисицы». Орнольфу не терпелось выяснить, хватит ли на две недели пяти бочек меда. Но Торгрима нигде не было видно.
Паника все больше охватывала Старри, когда он вернулся туда, где в последний раз видел Торгрима, и стал обыскивать местность. Он был не слишком опытным следопытом, но ему показалось, что он нашел следы Торгрима, спустившегося к реке. Он обнаружил место, где стояла повозка, которую толкали по высокой траве, — кое-где виднелись ее следы в мягком грунте, — однако это ничего не означало. Но ни признаков борьбы, ни крови Старри не обнаружил.
Он побрел назад к лагерю, злясь и ругая себя за глупость. Он же понимал, что нельзя Торгрима оставлять одного в таком состоянии. Ему даже в голову не приходило, что Торгрим как-то умудрился прожить четыре десятка лет без помощи Старри. Теперь он был с Ночным Волком, любимцем богов, и сам себе определил обязанность — присматривать за ним.
Расхаживая по берегу, он потирал свой амулет в форме наконечника стрелы. «Может быть, Ночной Волк где-то совещается с Гримарром и другими капитанами», — подумал он, но в голове все сильнее билась тревожная мысль. Когда он вернулся в лагерь, то встретил там Берси сына Иорунда, который принес новости из дома Гримарра и сейчас негромко беседовал с Орнольфом.
Берси закончил свою речь, похлопал Орнольфа по плечу и пошел прочь. Орнольф подозвал Старри, Агнарра, Годи и еще нескольких воинов.
— Соберите команду, — велел он. — Давайте встретимся у реки. Берси возьмет моряков с других кораблей. Гримарр уже идет, он хочет сказать слово. — В голосе старика не слышалось ни обычной напыщенности, ни характерной для него беспечности.
— В чем дело? Что происходит? — спросил Старри.
— Не знаю, — ответил Орнольф. — Честно, не знаю. — Он на секунду задумался, а потом добавил: — Но, кажется, ничего хорошего.
Старри помог собрать моряков и теперь стоял с ними, молча переминаясь с ноги на ногу, ожидая, когда из тумана появится Гримарр. Он был в сотне шагов от них и медленно двигался в их сторону. Шагал он, прихрамывая, и такими неспешными были его движения, что Старри казалось, что сейчас он закричит от нетерпения. Но на лице Гримарра была написана решимость, губы его были плотно сжаты, как будто он испытывал невероятную боль и едва мог ходить.
В десяти шагах он остановился, медленно обвел глазами толпу, вглядываясь в собравшихся. Старри заметил ужасную рану на его щеке, лицо его было покрыто кровью, которую он по какой-то причине не стал вытирать. Подмышкой он что-то держал, а в левой руке сжимал меч, и от этого Старри стало еще неуютнее.
В толпе поднялся шепот, словно волна накатила на берег, но Гримарр сделал жест рукой, и все замолчали. Когда Гримарр наконец заговорил, в его голосе не было ни намека на боль или усталость, которые проглядывали в его шаткой походке.
— Вчера ночью, — раздался во влажном воздухе его звучный голос, — Лоркан и его ирландские ублюдки вновь напали на нас! — Он опять подождал, когда стихнет ропот в толпе, потом продолжил: — Им нужна девушка, эта ирландка, та самая, которая может отвести нас к сокровищам Ферны. Но они ее не получили. И никогда не получат!
Кто-то из команды «Крыла Орла» выкрикнул:
— Расскажи нам, что произошло, господин Гримарр! — Просьба была встречена одобрительными криками собравшихся.
Гримарр кивнул и опять поднял руку.
— Вчера вечером мы с Хильдером, Берси и Торгримом говорили о «Скитальце», — сказал Гримарр. — Мы обсуждали наши планы, как забрать сокровища, и вдруг через стену перемахнули ирландцы. Они нашли брешь в охране… напали неожиданно. Их было немного, человек двадцать, наверное, но нас в зале было всего несколько. Когда они вломились в дом, клянусь вам Мьёльниром, мечом Тора, они не ожидали такого сопротивления!
Гримарр вновь помолчал, как будто собираясь с силами.
— Мы встретили их с мечами — я, Хильдер, Берси, Торгрим и еще несколько воинов. Нас было не больше десяти. Схватка была кровавой, я еще никогда не дрался так отчаянно. Как видите, у меня рана на лице и повреждена нога. Большинство тоже получили ранения, троих убили.
И в очередной раз Гримарр выдержал паузу. Казалось, он собирался с духом, чтобы сказать следующее:
— Было темно, по всему залу дрались. Нам удалось оттеснить нападавших до того, как они наложили лапы надев-чонку. Но когда мы собрались после боя, Торгрима и Хиль-дера с нами не оказалось.
В толпе опять зашептались, кто-то из команды Торгрима и команды «Лисицы» застонал от испуга. Кто-то крикнул:
— А что с ними?
— Мы пошли их искать, когда поняли, что произошло, — ответил Гримарр. — По правде говоря, идти далеко мы не стали, поскольку решили, что враг затаился где-то неподалеку. Но они ушли. Наверное, прискакали сюда на лошадях. Мы нашли вот это… — Он вытащил то, что держал под мышкой, встряхнул.
Это была накидка. Моряки «Скитальца» тут же ее узнали. Накидка Торгрима. В нескольких местах она была изрезана, и в первых лучах утреннего солнца все заметили, что она пропитана кровью.
Старри широко раскрытыми глазами вглядывался в эту накидку и слышал бормотание Харальда:
— Нет, нет, нет, нет…
— А еще нашли вот это! — заявил Гримарр и поднял вверх Железный Зуб в ножнах.
— Нет! — взревел Орнольф. — Ублюдки! — Никто не понял, кого именно он имеет в виду, к кому обращается, пока он не прокричал: — Ирландские ублюдки! Сукины дети!
